Церковная иерархия
Учение о царственном священстве всех христиан выражено в Новом Завете с достаточной ясностью. И вместе тем уже в апостольские времена в Церкви существовало иерархическое священство, особые люди, избранные для служения Евхаристии и предстоятельства над народом. В Деяниях говорится об избрании семи диаконов и посвящении их на служение (Деян. 6: 6). Проповедуя в различных городах Римской империи, апостолы основывали там христианские общины и для их возглавления рукополагали епископов и пресвитеров. Служение епископов, пресвитеров и диаконов было служением предстоятельства, учительства и духовного руководства, обусловленным различием служений всех членов Церкви, составляющей единый организм: как в человеческом теле каждый член выполняет свою функцию, так и у членов Церкви различные служения. «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех… И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями», – говорит апостол Павел (1 Кор. 12: 4–28).
Иерархическое священство существует в Церкви именно благодаря всеобщему царственному священству всех христиан. Священник, имеющий рукоположение, но по каким-либо причинам отделившийся или отделенный от Церкви, оказавшийся вне ее организма, выпавший из царственного священства народа Божьего, теряет свои священнические права. Внутри Церкви иерархическое священство неразрывно связано с народом Божьим, и одно не может существовать без другого: как община не может быть Церковью без священника, так и священник не может быть таковым без общины. Все таинства совершаются священником при участии народа, вместе с народом и с согласия на рода. Чин Литургии наглядно показывает, что предстоятель священнодействует от лица на рода и участие народа в служении не является пассивным. Каждый возглас священника запечатлевается словом «аминь», произносимым народом, каждое благословение священника сопровождается ответным благословением народа. Священник и народ равны: «Мир всем», – говорит священник; «И духови твоему», – отвечает народ; «Благодать со всеми вами», – говорит священник; «И со духом твоим», – отвечает народ. В древней Церкви рукоположение священника и епископа совершалось с согласия народа, причем, как правило, в эти степени возводились лица, им и избранные: в чине рукоположения до сих пор сохраняется возглас «аксиос» (достоин), выражающий одобрение посвящяемому.
В Церкви существует три иерархические степени: епископы, священники и диаконы. Епископы возглавляют церковные области – епархии, состоящие из какого-то количества приходов.
Священники возглавляют отдельные приходы – храмы. Диаконы помогают священникам и епископам при совершении Литургии.
Трехстепенная иерархия существует в Церкви с глубокой древности, хотя, вероятно, не с самого момента ее основания. В посланиях апостолов мы не видим указания на четкое различие между епископами и пресвитерами: оба термина чаще всего употребляются как синонимы. Но по мере расширения Церкви возникла необходимость в старших пресвитерах, возглавлявших общины одного округа и обладавших правом рукополагать в них пресвитеров. Уже во II веке священномученик Игнаний Богоносец ясно указывает на епископа как возглавителя Церкви и пресвитеров как его сослужителей, находящихся в полном единомыслии с ним и подчиняющихся ему: «Пресвитерство так согласно с епископом, как струны в цитре». Повинуясь епископу, пресвитеры повинуются Самому Христу в его лице. Для святого Игнатия епископ олицетворяет всю полноту Церкви, и несогласие с ним означает разрыв с Церковью. К иерархии нужно относиться с уважением: «Все почитайте диаконов как заповедь Иисуса Христа, а епископов как самого Иисуса Христа, пресвитеров же как собрание Божие, как сонм апостолов. Без них нет Церкви».
По учению Церкви, нравственное несовершенство того или иного священнослужителя не влияет на действенность совершенных им таинств, потому что тот выступает лишь орудием Бога. Сам Христос крестит людей, Сам совершает Евхаристию и причащает их, Сам в таинстве исповеди отпускает им грехи. Христос по Своему безграничному милосердию терпит недостойных и порочных служителей в Церкви, как Он терпел Иуду среди апостолов, но это не оправдывает самих священнослужителей, носящих сан не по праву. Будучи орудием, свидетелем и служителем Бога, священник должен быть, насколько возможно, чист, непорочен и непричастен греху. Нравственное несовершенство клириков, грехи и пороки духовенства всегда были болезнью и бедой Церкви. Хотя они и не влияют на действенность таинств, тем не менее подтачивают авторитет Церкви в глазах людей, разрушают веру в Бога. Чаще всего о Боге судят по его служителям, что вполне естественно, так как священник является образом Христа. И как горько иногда увидеть в священнике вместо сочувствия равнодушие, вместо любви неприязнь, вместо нравственной чистоты распущенность, вместо честности лицемерие. От человека, на груди которого крест с изображением распятого за людей Христа, ждут такого же сострадания и такой же любви, как от Него Самого. «Будь образцом для верных в слове, в жизни, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1 Тим. 4: 12) – эти слова апостола Павла обращены к каждому священнослужителю.
Женщина в Церкви
На протяжении всей истории Церкви священническое и епископское служение в ней могли исполнять только мужчины. Это не просто традиция, следствие неравенства между мужчинами и женщинами в древние времена. Священство изначально является служением духовного отцовства. Женщина может быть матерью, женой, дочерью, но не отцом. Материнство не ниже отцовства, но это другая миссия, другое служение. Чем отличается отцовство от материнства, знает только ребенок, хотя и не может выразить это словами. В чем отличие духовного отцовства от любого другого служения, знает всякий христианин, имеющий духовного отца. Православная Церковь отрицательно относится к введенному не так давно в протестантских общинах институту женского священства. Это вызвано не тем, что Православие традиционно и консервативно, и уж тем более не тем, что оно якобы унижало женщину и считало ее ниже мужчины, а тем, что очень серьезно относится к отцовству в Церкви и не хочет его лишиться, поручив женщине не свойственное ей служение. В организме Церкви каждый выполняет свои функции и является незаменимым. Отцовство не может быть подменено ничем, без него Церковь утрачивает свою целостность и полноту, становясь семьей без отца или организмом без необходимых членов.
В этом смысле показательны отношение христианства к браку и его взгляд на роль женщины в семье. Христианская семья – это «малая церковь», созидаемая по образу Церкви Христовой. По учению апостолов, главой семьи является муж, а не жена, что, однако, не предполагает неравенства. Власть мужа – власть любви такая же, как власть Христа в Церкви: «Как Церковь повинуется Христу, так и жены (повинуйтесь) своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Каждый из вас да любит свою жену как самого себя, а жена да боится своего мужа», – говорит апостол Павел (Еф. 5: 22–33). «Да боится» означает не страх перед силой, а боязнь оскорбить мужа, разрушить любовь и единомыслие в семье. Главенство же мужа состоит в готовности любить до самопожертвования так, как Христос любит Церковь. Будучи главой семьи, муж должен любить и уважать жену: «Мужья, обращайтесь благоразумно с женами… оказывая им честь как сонаследницам благодатной жизни» (1 Петр. 3: 7). Не неравенство, а гармоничное единение при различии функций – вот что должно царить и в семье, и в Церкви. Ибо если семья – малая церковь, то Церковь – семья большая.
Отцовство священника не ограничивается его функцией главы и руководителя общины. Быть главой в некоторых случаях как раз поручается женщине. Например, женским монастырем всегда руководит игумения, которой подчиняются не только монахини, но и служащие в нем священники. В древних монастырях существовали старицы – духовные руководительницы, обладавшие правом принимать исповедь у монахинь. Даже таинство Крещения в особых случаях может совершить женщина (например, если поблизости нет священника, а человек при смерти), и это таинство признается действительным и законным.
Однако история Церкви не знает примера, чтобы женщина служила Литургию или рукополагала священников, как это случается теперь в протестантских общинах. Священник, совершающий Евхаристию, символизирует Христа – Бога, ставшего человеком-мужчиной. А Церковь придает важное значение литургической символике: согласно православному пониманию символ и реальность взаимозависимы, так что при изменении символа происходит подмена стоящей за ним реальности.
Но в древней Церкви существовали диакониссы, имевшие достаточно широкие обязанности: они, например, помогали епископам при совершении таинства Крещения, участвовали в совершении Евхаристии. Вопрос о восстановлении института диаконисс серьезно обсуждался в Русской Православной Церкви в период подготовки к Поместному Собору 1917–1918 годов, но последующие события помешали реализации некоторых намечавшихся церковных реформ. Фактически многие важные и незаменимые служения, в том числе и литургические, родственные служению диаконисс в древней Церкви, сейчас выполняют женщины: они приготовляют хлеб для Евхаристии, читают и поют в храме, нередко руководят хором.
Богородица и святые
Об отношении Церкви к женщине можно судить по тому, как высоко ставит Церковь Божию Матерь, прославляя Ее больше, чем всех святых и даже самих ангелов, как «честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим». Пресвятая Богородица – Матерь Христа и Матерь Церкви. В Ее лице Церковь прославляет материнство, способность к которому есть неотъемлемое достояние и преимущество женщины. Примечательно, что протестантские церкви, поручившие женщинам совершение Евхаристии и прочие священнические функции, не почитают Богородицу и не молятся Ей. Но Церковь, лишенная Божией Матери, утрачивает полноту, так же как не является полноценной Церковью община, лишенная священства. Если отцовство реализуется в лице иерархии – епископата и священства, то материнство присутствует в Церкви в лице П