Несколько штрихов к портрету Михаила Романова
судьба младшего брата Николая II великого князя Михаила Александровича (1878–1918), более чем кого-либо из многочисленной Императорской фамилии, овеяна романтизмом и таинственностью. Он был блестящим гвардейским офицером, заядлым театралом, увлекался спортом, охотой, автомобилями и авиацией, был членом Государственного совета и Комитета министров, покровителем и меценатом многих просветительских и научных обществ, являлся шефом ряда элитных частей царской и зарубежных армий. После смерти брата великого князя Георгия Александровича (1871–1899) от туберкулеза считался наследником престола, а с рождения племянника Алексея Николаевича (1904–1918) был провозглашен «правителем государства» и должен был стать опекуном цесаревича до его совершеннолетия, в случае смерти Николая II. Всем этим он пожертвовал ради любимой женщины, с которой решил навсегда связать свою жизнь, даже несмотря на категорический запрет императора. Тем не менее его судьба мало известна не только нашим читателям, но даже современникам тех исторических событий. Он всегда находился в тени своего царствующего брата, а личная жизнь была скрыта. Известно, что в годы Первой мировой войны Михаил Романов находился на фронте и командовал знаменитой «Дикой дивизией», а позднее 2-м кавалерийским корпусом. Каждый знает, что любой человек неповторим и это всегда загадка, тайна и мистика. В общественном мнении всех времен и народов часто господствуют примитивные шаблоны и затертые клише. Особенно это касается последних представителей династии Романовых, негативный образ которых общественному мнению навязывался и долгое время эксплуатировался «политической оппозицией», а затем пришедшим к власти режимом большевиков.
Цесаревич Александр Александрович с супругой великой княгиней Марией Федоровной и сыном Николаем. Санкт-Петербург, 1869–1870 гг.
Михаил родился 22 ноября 1878 г.[1] в Аничковом дворце Санкт-Петербурга в семье цесаревича Александра Александровича (будущего императора Александра III) и великой княгини Марии Федоровны (датской принцессы Дагмар). Он был пятым, предпоследним ребенком у августейших родителей. Различие в возрасте между Михаилом и его здравствовавшими[2] старшими братьями Николаем и Георгием составляло соответственно 10 и 7 лет. В детстве, несомненно, это значительная разница, что определяло в какой-то мере семейную атмосферу и круг интересов во взаимоотношениях подрастающего поколения. Поэтому в раннем возрасте Михаил больше вращался в кругу своей сестры Ксении, которая была всего на 3 года старше него, а позднее сам опекал младшую сестру Ольгу, появившуюся на свет через 3½ года после его рождения. Михаил и Ольга всегда оставались для августейших родителей и старших братьев «маленькими».
Стоит отметить, что рождение детей в семье великого князя Александра Александровича было всегда значительным событием. В этом признавался будущий император Российский Александр III (1845–1894) своему учителю Константину Петровичу Победоносцеву (1827–1907) еще летом 1869 г., в то время когда в семье уже появился первенец: великий князь Николай Александрович. По этому поводу он писал своему наставнику:
«Рождение детей есть самая радостная минута жизни, и описать ее невозможно, потому что это совершенно особое чувство, которое не похоже ни на какое другое»[3].
Наследник престола, цесаревич Александр Александрович 22 ноября 1878 г. с волнением записал в своем дневнике:
«Рождение нашего маленького Михаила! Утром в 10 часов поехали встретить Папа на станцию Николаевской железной дороги. Там были собраны, все семейство, Свита и офицеры гарнизона Петербурга. Все кавалерийские офицеры верхом и вся дорога от станции до Зимнего дворца была полна войск всей гвардии. Я поехал с Папа в колучке и заезжали в Казанский собор, а потом поехали в Зимний дворец. Погода сырая и темная, но не холодно. Вернувшись домой, завтракали, а потом гулял с детьми. Минни, несмотря на то, что чувствовала небольшие боли, поехала еще кататься. К обеду приехали к нам Папа, Владимир с женой, Алексей, Сергей и Павел. Минни уже не была в состоянии прийти к обеду и оставалась у себя в уборной под предлогом головной боли. В ½8 ч. все разошлись и разъехались. В ½10 ч. я должен был ехать на станцию встретить д. Мишу и т. Ольгу, которые приехали из Тифлиса, но, конечно, не поехал. Около ½9 ч. вечера боли еще больше усилились и учащались так, что я уговорил Минни лечь в постель. Через час все было кончено и в ½10 ч. родился Михаил Александрович. Минни и я были страшно счастливы и благодарили Господа, за Его милость к нам и что Он благословил мою милую душку жену. Эта минута всегда торжественная и оставляет глубокое и сильное впечатление, и подобные минуты в жизни не забываются. Слава Богу, все шло отлично, и Красовский (акушер. – В.Х.) был очень доволен. Я сейчас же написал Папа и телеграфировал Мама в Ливадию. Папа приехал к нам около ¼11 ч. и был тоже очень счастлив. К 12½ часам ночи все было кончено, и Минни заснула спокойно и спала ночь очень хорошо. Я счастлив! Очень счастлив!»[4]
В тот же вечер 22 ноября 1878 г. со стен Петропавловской крепости начали стрелять пушки. Прозвучал 301 традиционный залп. Канонада возвестила горожанам и всему миру о большом событии: в династии Романовых прибавление. Супруга наследника престола Александра Александровича родила сына, которого при первой благодарственной молитве нарекли Михаилом. В день рождения великий князь Михаил Александрович был назначен шефом 129-го пехотного Бессарабского полка.
В воскресенье, 10 декабря 1878 г., состоялись крестины новорожденного. По принятому церковному обряду в это время не полагалось присутствие родителей младенца. Крестными Миши стали великий князь Михаил Николаевич (1832–1909) и великая княгиня Александра Иосифовна (1830–1911). Знаменательное событие нашло отражение в дневнике счастливого отца:
«Крестины нашего маленького Михаила. Утром в 10 ч. мы все были у меня в кабинете с Минни и детьми смотреть, как повезли в золотых каретах новорожденного Михаила Александровича со Свитой и конвоем. В ½11 ч. я отправился в Зимний дворец, Ники и Георгий были тоже. В 11 ч. выход начался, и вся церемония прошла, Слава Богу, благополучно, но кончилась поздно, около 1 часу. Потом завтракали у Папа и Мама, а после этого все семейство приехало к Минни поздравлять. Потом были все наши, так что только в ¾3 ч. все было кончено и можно было, наконец, остаться вдвоем и переодеться. Я еще погулял в саду с детьми, а потом пили с Минни чай. Обедали вдвоем с Минни у меня в кабинете. Потом я читал, писал и занимался, а Минни в это время играла в домино с Шереметевым, так как еще читать она не может. В 11 ч. разошлись, а в 12 ч. легли спать. Дай Бог, нашему Михаилу всякого счастья и благословение Божье на начало его христианской жизни и чтобы он был достойный сын своей родины! Да будет благословение Божье на нем!»[5]
По утверждению князя Д. Чавчавадзе: «У Михаила и Ольги были английская няня миссис Франклин, которая выполняла свои обязанности в чисто британской манере. Она терпеть не могла никаких глупостей. У детей была очень простая диета: каша на завтрак, бараньи котлеты, горошница и жареный картофель; хлеб с молоком и джемом, английские булочки с чаем; тортом угощали только по особым случаям. Михаил был старше Ольги на четыре года, но им нравились одни и те же люди, у них были одинаковые вкусы, они никогда не ссорились. Когда они выросли и начали посещать официальные приемы, Ольга иногда крайне удивляла присутствующих, обращаясь к Михаилу через всю комнату: “Floppy!” (“Увалень”)»[6].
Император Александр III постепенно, с высоты летящих лет, все больше внимания и любви уделял младшим детям Мише и Ольге, так как те были непосредственны в своих чувствах и еще не имели (в отличие от старших сыновей) тайн от родителей.
В семье императора Александра III было принято с малых лет закаливать детей, воспитывали сыновей в духе подготовки служению ратному делу. Тому можно найти множества свидетельств в дневнике цесаревича Николая: «Ходили пешком с Папа по берегу в Александрии. Смотрели как д. Алексей на “Неве” приставал к гавани. Брат и я купались при 14° тепла; уф как неприятно»[7]. Далее: «Учились. Я стрелял в офицерскую мишень: со станка три выстрела, а затем пять с руки. Один в (центр) нуль, другой в четвертый, в девятый, десятый и промах. Георгий также стрелял»[8]. Еще: «Гуляли с Папа в Александрии. Купались в море при 16° и очень наслаждались»[9].
Александр Александрович еще в бытность цесаревичем требовал от учителей и наставников своих детей, что их «нужно не выпускать из рук… Имейте в виду, что ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них “оранжерейных цветов”. Они должны шалить в меру, играть, учиться, хорошо молиться Богу и ни о каких престолах не думать. /…/ Учите хорошенько мальчуганов, повадки не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйтесь прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне “фарфора” не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся – пожалуйста. Но доказчику – первый кнут. Это – самое мое первое требование»[10].
Подобные свои наставления он лично порой и собственноручно применял в действии. Так, например, товарищ по играм царских детей Володя Олленгрэн (1867–1943) по этому поводу делился воспоминаниями: