– Ты умер.
Описав реальность, я стыдливо умолкла, решив, что прозвучало невежливо. И повернулась к Сирше, вспомнив, что и она мертва. Это разбило мне сердце, и в глазах снова собрались слёзы.
– Я тоже умерла? Или нет? – неожиданно передумала я, глядя то на одного, то на другого. – Вы настоящие? И каким-то образом заперты здесь?
Я схватила Сиршу за руку, трепетно ощупывая её пальцы и ладонь. Она определённо настоящая.
– Нет, мы на самом деле мертвы, – терпеливо возразил Танатос и мягко улыбнулся, когда радость сошла с моего лица.
Я продолжала держать Сиршу, цепляясь за ощущения как за правду, в противовес словам бога. Он встал, мы с Сиршей повторили за ним. Я огляделась вокруг: место очень походило на земли Морфея, разве что маковые цветы все белые, а над головой простиралось звёздное небо с четырьмя крупными планетами, у одной из которых были даже кольца. Казалось, здесь почти нет атмосферы, хотя дышалось свободно и окружающий пейзаж был ясен, как при свете дня. Однако над головой висело тёмное небо, словно верхнюю часть пейзажа срезали ножом, сразу открыв вид на космос с многочисленными звёздами и туманностями.
Танатос положил руку на моё плечо, и я вздрогнула, когда вся одежда на мне и волосы высохли.
– Спасибо, – смущённо поблагодарила я, чувствуя себя маленькой и ничтожной рядом с богом смерти.
Тот был минимум на голову выше Руфуса, выше Кая и других знакомых мне мужчин. Сирша взяла меня под руку и прижала к себе, придавая уверенности.
– Это земли Фантаса?
– Да, – ответил Танатос.
– Что здесь произошло? Гипнос сказал, что после взрыва на Переправе никто не мог попасть на территории Фантаса. С этими землями что-то не в порядке, я была… в какой-то пустоте, – поделилась я, содрогнувшись от воспоминаний.
– Ты попала в изнанку. Это как оказаться за декорациями в спектакле. Из неё надо уметь выбираться, – загадочно пояснила Сирша.
– Ты там была?
– Один раз. Тоже там застряла, а Танатос вытащил. Он и тебе помог, твоё присутствие мы все почувствовали. Ты кричала, а вместе с тобой дрожала вся земля. Они говорят, что ты Фантас, – воодушевлённо рассказала подруга.
– «Они»? Кто «они»?
– Раньше нас было пятеро, – ответил Танатос под вопросительным взглядом Сирши. – Первые боги, умершие на Переправе.
Пятеро.
Танатос, Пасифея и три сына Гипноса.
Моё сердце забилось чаще.
– Вы здесь?! Всё это время вы были здесь? – хотелось одновременно смеяться и плакать, но я не могла из-за охватившего меня шока. За мгновение радость перевесила все остальные эмоции. – Гипнос и Морос будут счастливы узнать, что вы здесь. Мы должны им рассказать! Это прекрасно! Вы здесь и можете увидеться с Гипносом.
Мой восторг сошёл на нет, когда Танатос со снисходительной улыбкой и печалью в глазах выслушал, но не поддержал моего воодушевления.
– Вы не можете? – нехотя уточнила я, ощущая накатывающее опустошение от потери обретённой надежды.
Танатос кивнул и взмахом руки пригласил следовать за ним. Вдалеке показался дом. Внешне он отличался от того, в котором живёт Веста, но я почему-то была убеждена, что это он. Может, просто более ранний вариант, тот, что был знаком Танатосу и Пасифее.
– Мы умерли на Переправе, но в последний миг Фантасу удалось сохранить наши прообразы. Благодаря его дару он был способен создавать фантазии, так он сберёг наши… души, – подобрал слово Танатос, хотя я была уверена, что это не совсем отражает его мысль. – Сохранил нашу память.
– Он их законсервировал здесь, – подсказала Сирша в более понятной манере. – Они могут существовать, пока это место заперто. Точнее могли. Сейчас здесь остались лишь Танатос и Пасифея.
– А что произошло с остальными? – спросила я, взглядом провожая призрачную бабочку.
– Они ушли, когда родились дети с предрасположенностью к их дарам, – объяснил Танатос. – Первым исчез Морфей, потом Фобетор. Фантас ушёл чуть больше двадцати лет назад, с твоим рождением.
– Почему они исчезли?
– Потому что пришло время. На самом деле наше время пришло уже очень давно, в момент взрыва, но Фантас был упрямым. Он думал, что сможет сохранить нам призрачную жизнь хотя бы в пределах Переправы. У него получилось, но ограничения лишили такое существование всякого смысла. Мы отрезаны не только от всего остального мира, но даже от других частей Переправы.
– Вы не можете уйти?
– Можем. Фантас всё это время был с нами, и мы могли попросить его открыть свои территории вновь. Однако это не позволило бы нам встретиться с Гипносом и Моросом, мы бы просто исчезли, как и должны были после взрыва.
– Почему вы этого не сделали? Теперь Фантас ушёл, и вы навсегда заперты здесь? – ужаснулась я.
– Благодаря тебе мы сможем, – спокойно заверил Танатос. – Но это не единственная причина нашего ожидания. Нам, Гипносу и Моросу необходима твоя помощь. Ради этого мы пробыли здесь так долго.
Вначале я кивнула, готовая выслушать пожелание, но ощутила руку Сирши и придвинула её к себе поближе.
– А что станет с тобой? Как ты здесь оказалась? Я выполню просьбу, и ты вернёшься со мной? – я нутром чувствовала, что это не так, но молилась, чтобы она подтвердила мои надежды.
Похоже, все страхи отразились на моём лице, потому что Сирша с заботливой усталостью вздохнула и обняла меня за плечи.
– Не знаю, как именно всё произошло, но я очнулась в темноте и тишине. После непродолжительных криков меня нашёл Танатос и вытащил с изнанки сюда. Сперва решила, что попала в рай. Помнишь, Кассия? Об этом проповедуют последователи Единого Бога.
Мы с Сиршей никогда не были верующими. Тем более сложно верить в Единого Бога, которого никто не видел, когда мойры, Гипнос, Морос, Танатос и остальные действительно существовали и показывались своим подданным.
Я огляделась вокруг, понимая, почему она могла так решить. От вида космоса над головой захватывало дух. Казалось, что более нет преграды между мной и чем-то великим, чьи объёмы не поддаются воображению. Я опустила глаза, обводя взглядом поля с белыми маками. Те мерно покачивались под умиротворяющими порывами свежего ветра. Сирша всё это время наблюдала за мной с улыбкой.
– Танатос рассказал, что я очутилась здесь, потому что вы похоронили меня на Переправе.
– Где бы ты оказалась, если бы тебя похоронили в другом месте?
Сирша расслабленно пожала плечами, я повернулась к Танатосу, но тот не ответил, хотя наверняка знал.
– Выходит, все умершие на Переправе попадают сюда?
– Да, но я бог смерти и помогаю им отправиться дальше, – пояснил Танатос, пока мы проходили мимо узкой лазурной реки, напоминающей реку Забвения. Это сравнение в очередной раз убедило, что здешний пейзаж – копия земель Морфея. Копия их дома. – Я предлагал то же самое твоей подруге, но она отказалась.
– Через их рассказы я поняла, что они ждут тебя, и тоже решила дождаться, – дополнила Сирша раньше, чем мне удалось задать нужный вопрос.
Я благодарно улыбнулась, стараясь не вспоминать, что мы по-прежнему говорим о смерти. Просто видеть Сиршу и слышать её голос – уже больше, чем то, на что я могла рассчитывать.
До дома оставалось недалеко. Он был из жёлтого камня и мрамора, украшенный в ионическом стиле, с изящными колоннами и симметричными завитками. Но интерес к архитектуре моментально пропал при виде молодой женщины, спускающейся по ступеням. Я резко замерла, а Танатос и Сирша невольно повторили. Я рассматривала незнакомку, не веря своим глазам. Не спрашивала у Гипноса про внешность его жены, а на всех иллюстрациях в книгах хариты, среди которых была Пасифея, изображались прекрасными и схожими на лицо. Однако я убедилась, что все они были выдумкой художников и абсолютно не отражали реальность.
– Да-а-а, я как раз хотела тебе сказать, – неловко протянула Сирша, хотя здесь не требовались никакие слова. Одного взгляда стало достаточно.
Заметив меня, Пасифея замедлила шаг, она выглядела не менее озадаченной.
– Мой сын? – неуверенно обратилась она к Танатосу, который пошёл ей навстречу.
Бог смерти подал харите руку, помогая ступать по траве, потому что чёрное шёлковое платье тянулось за ней, цепляясь за цветы. Пасифея была обворожительна. Из-за невысокого роста и телосложения казалась хрупкой рядом с Танатосом. Шёлк облегал её тело, пока, босая, она шагала по полю, одной рукой придерживая юбку. Несколько тонких цепочек украшали лоб, на правом предплечье красовался спиральный браслет.
– Скорее дочь, – поправил Танатос.
Пасифея улыбнулась мне, отпустила руку Танатоса и подошла ближе. Я всё никак не могла справиться с шоком, не в состоянии осознать, что вижу лицо Илиры. Я на неё похожа, как должна быть похожа дочь. Но Илира с Пасифеей были до ужаса идентичными, словно близнецы. Те же белые волосы с нежной волной, жёлтые глаза и ласковый взгляд.
У меня заныло в груди, когда всё встало на свои места. Гипнос влюбился в Илиру, потому что она напоминала ему Пасифею. И та любовь была другой, не такой, как симпатия к Нае или Камилле. Гипнос влюбился в Илиру до беспамятства, с отчаянной тоской по своей жене, а мойры её отобрали, сведя с Мелаем.
Мойрам Гипнос отомстил с братом сам, так как боги могут вредить другим богам без опаски повлиять на баланс, но Мелая убить он не мог. Это стало бы непоправимым вмешательством, поэтому царя Металлов он прикончил моими руками. Мне бы разозлиться на Гипноса за роль пешки, но я не могла отделаться от сожаления и боли за него. Пасифея всё это время находилась на Переправе, а он в неведении, насколько близко были его жена и дети все эти столетия, однако, узнай он, всё равно не смог бы с ней встретиться.
– Разве белые волосы и жёлтые глаза не отличительная черта Эриды – богини Раздора? – сбито пролепетала я, когда заинтересованная Пасифея взяла мои руки и осмотрела ахакор, а затем чёрную двойную спираль на левом предплечье.
– Верно, – согласилась харита с нежной улыбкой. – Но только в первом поколении богов, из которых и происходят дары палагейцев. Я же скорее третье поколение. Мы с Эридой были похожи цветом волос и глазами, но с тобой… мы похожи намного больше.