В подтверждение этих слов он прижал мою ладонь к своей груди, и, несмотря на спокойное выражение лица, его сердце билось тревожно, временами неровно и сильно, как после внезапного испуга.
– Я знаю это чувство, Камаэль, – призналась я, приложив его ладонь напротив собственного сердца, которое болело не меньше. – Оно со мной уже давно.
12
– Ты разбираешься в искусстве? – с улыбкой уточнил я у Лексы, заметив, с каким интересом она рассматривает коллекцию картин.
Её глаза горели жизнью и восторгом, пока она аккуратно переставляла их, оценивая полотна. Она маялась от скуки, а узнав про её увлечение изобразительным искусством, я предложил Лексе разобрать нашу семейную коллекцию. Лишь малая доля имеющихся у нас картин была вывешена в галерее, остальные хранились в закрытом помещении, скрытые от чужого внимания и покрывающиеся пылью не один год.
Мои отец и дед абсолютно не интересовались собранной коллекцией, и последней, кто хоть как-то её пополнял, была наша с Кассией прабабушка.
При переселении для ускоренного строительства нам понадобится помощь людей. У нас разная денежная система, но мы можем предложить металлы, необходимые для зарева, и предметы искусства, которое ценится людьми, так как мы приближены к реально существующим богам.
– После школы я хотела изучать искусство, думала поступить на реставратора картин. Хотя работа в музее или арт-галерее тоже бы подошла. Но мои глаза изменились, и вся последующая жизнь стала решена в один миг, – разочарованно ответила Лекса.
Она опять закрылась, устыдившись своего восторга, посерьёзнела и спрятала эмоции под маской. Я на это не купился, с каждым днём понимая её всё лучше.
Прошло четыре дня с попытки переворота.
После ухода Кассии и Весты жрицы прибежали на шум. Я смог объяснить ситуацию, и они позаботились о Лексе, осмотрели голову Троя и мои травмы. Веста оказалась профессионалом: Трой отделался огромной шишкой и головной болью. Хотя сам он моего замечания не оценил, обругав детей Гипноса с ног до головы, когда я рассказал ему, кто были те девушки.
Жрицы подняли тревогу: спустя час все цари были на ногах, а армии подготовлены. Через пару часов я сумел сесть в седло и вернуться во дворец, в котором уже произошла зачистка при поддержке воинов Кланов Металлов и Огня. Креон был взят под стражу, выжившие наёмники допрошены, а Хел призван к ответу на Совете, когда я раскрыл имя Гордия и всё, что произошло.
Единственное, я полностью умолчал о Кассии и Весте, приказав Трою, Тиону и Лексе также держать эту информацию в тайне. Пришлось потрудиться, чтобы всё уладить на экспертизе тела Гордия и скрыть улики. Я не знал, чувствовать ли раздражение, что Кассия оставила за собой не одну проблему, но она спасла жизнь мне и моим близким.
Хел отрицал свою причастность к перевороту и поступкам Гордия и Креона. К своему удивлению, я поверил, слишком недоумевающим он выглядел. И всё же за эти дни были проведены масштабные проверки в его Клане, и теперь Хел занят разгребанием махинаций и коррупции среди собственных приближённых. Зейна, которого должны были осудить, вообще отпустили, кто-то кому-то в Клане Воды дал нужную взятку, и дело было закрыто. К счастью, Хел пришёл в бешенство и понял, что возложенное на окружающих его советников доверие было использовано против самого царя. Я не радовался его проблемам, но вскрывшиеся махинации помогут привести дела в порядок, а мне самому предстояло окончательно разобраться с Алейкос.
Глава семьи и престарелый отец Креона и Октавии оказался более сообразительным. Сперва он ворвался ко мне, оскорблённый обвинениями в сторону сына, но я весьма быстро напомнил, что могу приказать отрубить Креону голову, не моргнув и глазом, а их попытки от меня избавиться ввергнут Даорию и Совет царей в хаос. Пришлось намекнуть старику, что его дочь беременна моим братом или сестрой, и я намерен поддерживать жизнь и благополучие малыша. Это напоминание помогло ему очнуться. Я не бессмертен и в любом случае умру, возможно, даже не оставив наследников. У ещё не рождённого ребёнка уже большие шансы если не стать царём, то остаться очень влиятельной фигурой при дворе.
Измотанный склоками, разговорами и обсуждениями, я стал лучше понимать Кассию и в своей голове казнил всех недовольных несколько раз. Но, несмотря на жгучее желание это сделать, терпеливо продолжал использовать язык доводов и разума.
Совсем истощённый, я приходил к Лексе, чтобы удостовериться, что она в порядке. Она не рассказала, что именно с ней сделали, но заверила, что Кассия успела вовремя. Я был безмерно благодарен сестре, но одновременно и зол на неё.
Как они забрались в мой дворец и что здесь делали?
Кай соврал? И если нет, то где Кассия пропадала на Переправе?
Что у неё за странные наручи?
Веста приказывала Кассии сделать тот или иной предмет реальным.
Что это вообще значит?
Половина воспоминаний из-за воздействия «дыхания пламени» размылись мутной пеленой. Я отмахнулся от плодящихся навязчивых вопросов и вновь взглянул на Лексу.
– Эту коллекцию нужно перебрать и оценить. Я позову профессионала, лишние руки ему пригодятся. Ты поможешь? – попросил я, смахивая толстый слой пыли с одной из рам. Намеренно опустил глаза, прикидываясь, что не заметил изумления на её лице.
Раньше уверенная в себе Лекса с каждым днём всё сильнее напоминала ребёнка, которому неожиданно приходится всему учиться заново, словно жизнь открылась для неё с незнакомой стороны. Потеряв сивилл и не имея других родственников, она с преданной доверчивостью ходила за мной, а её беззащитность усиливала моё желание её оберегать. Я заново влюбился, желание поцеловать Лексу время от времени становилось и вовсе нестерпимым, но я упрямо держал себя в руках. Она обрела забытую свободу, отношения могут быть совсем не тем, что ей сейчас нужно, а мне необходимо сосредоточиться на серьёзной проблеме. Возможно, совсем скоро мы вымрем.
Я вернулся в реальность, когда Лекса отошла от понравившихся ей произведений искусства.
– Боюсь, от меня мало толку, – поддавшись сомнениям, заговорила она.
– Для начала попробуй, может ты себя недооцениваешь.
Лекса открыла рот, но передумала, ограничившись благодарной улыбкой. Я ловил её редкие взгляды, нутром чуя что-то новое между нами. Всё пережитое сблизило. Это радовало и заставляло нервничать, я вытер вспотевшую ладонь о край туники, удивляясь, что после всех покушений и передряг молчание Лексы тревожит меня настолько сильно.
– Ты кажешься воодушевлённым, несмотря на… произошедшее, – внезапно призналась Лекса, пристальнее разглядывая меня.
Я знал, что с лица ещё не до конца сошли следы побоев, но благодаря своевременной помощи Весты нос действительно зажил за считаные дни. Тело ещё покрывали обширные синяки, но, к счастью, обошлось без переломов.
– Я ощущаю… надежду, – поправил я.
Нас разделял продолговатый стол с коллекцией низких чаш. Изысканные творения искусства, но все либо пыльные, либо не до конца отреставрированные.
– Из-за Кассии? Ты собираешься с ней встретиться?
– Да, мы разобрались с зачинщиками переворота, и в ближайшие дни я отправлюсь к Переправе. Думаешь, мы сможем договориться?
Лекса призадумалась, вскинув глаза на потолочную фреску в раме из лепнины.
– После одной ночи на Переправе я не могу сказать, что знаю её, но Кассия мне кажется… может, не доброй, но справедливой. Резкой, но справедливой, – уверенно подытожила Лекса. – Ей не нравится ложь и приукрашивания. Мне она говорила правду в лицо, приятную или нет.
Это я знал, но сомневался, что эти черты характера перевесят её горе от потерь Сирши и Элиона по вине даориев.
– Она спасла нас, Микель, – напомнила Лекса, заметив мое сомнение. – Она могла этого не делать. Могла уйти в любой момент. Думаю, разговор будет сложным, но Кассия выслушает.
Надежда и воодушевление почти затмили тень мыслей о том, как Веста с моей сестрой вообще пробрались во дворец.
По стенам пошёл странный гул, и мы замерли. Задребезжали банки и бутылки на одном из столов. Я нахмурился, когда звук прокатился волной и исчез.
– Что это было? – спросила Лекса, прервав звенящую паузу.
– Не знаю.
Я напряжённо прислушался, но ощущение сошло на нет за несколько мгновений. Может, слабое землетрясение? Дрожь под ногами была.
– Думаю, стоит вернуться. Скоро подадут ужин, – напомнил я. – Поешь сегодня со мной?
– С радостью.
Ответная смущённая улыбка Лексы заставила моё сердце биться чаще. Я тихо откашлялся, сдерживаясь от порыва подойти к ней. Лекса продолжала чего-то ждать. Её улыбка стала хитрее, она игриво наклонила голову, и я замер, отчётливо почувствовав, как её взгляд опустился на мои губы, а потом медленно скользнул вниз по телу.
Нужно уйти, пока…
Раздался грохот, а следом звуки разбившегося стекла. Здание вздрогнуло, одна из картин у стены упала, а каменный постамент покачнулся вместе с нами. В этом хранилище не было окон, что-то разбилось в соседних помещениях. Произошедшее было во дворце или где-то неподалёку. Кровь отлила от лица.
Я схватил Лексу за руку, чтобы не дать ей упасть, если нас опять тряхнёт. Мы выскочили в коридор, где уже вовсю носились слуги и стража. Тион бежал в нашу сторону, сопровождаемый тремя гоплитами из Клана Металлов.
– Что случилось?
– Взрывы, кирий. Ваши советники ждут. Первый взрыв произошёл далеко в городе в районе администрации, второй в малом храме совсем рядом.
– Отведите Лексу в её комнату и охраняйте, – велел я двоим стражам, не обращая внимания на её протесты. Затем повернулся к третьему гоплиту. – Принесите мой меч. А ты, Тион, пойдёшь со мной.
Я побежал в свой кабинет, догадываясь, что советники ждут меня именно там. На ходу стянул свою мантию, оставаясь в подпоясанной тунике и штанах. Хотелось двигаться свободнее, а длинная шёлковая накидка с широкими рукавами мешала. Я бросил одежду одному из слуг, приказывая вернуть в мою комнату.