– Вот здесь у меня пустота! – Он постучал пальцами себе по виску, угрожающе подходя вплотную. Его заметная боль эхом отразилась в груди, как моя собственная. – Но здесь всё осталось!
Ладонь Кая легла на его грудь напротив сердца.
– Гнев, тоска, любовь, желание! Всё это осталось здесь перемешанным и, самое главное, непонятным! Четыре года я должен был по кускам собирать, на кого же я зол, а кто мне нравится, кто меня удивил, а кто стал моим врагом! Ты оставила меня одного разбираться в этой мешанине! – под конец он рявкнул, разозлённый или обиженный.
Я протяжно выдохнула, осознав, что заставила его почувствовать себя брошенным.
Он не понимал, почему и как, но помнил эмоции.
Я задохнулась от мысли, что он отразил мою собственную растерянность в те времена, когда Морос забрал мои воспоминания, а Гипнос оторвал меня от Весты и Кая и бросил в мире людей. Я тоже чувствовала себя брошенной, но я была ребёнком и, может, была чуть более эмоционально гибкой, но Кай…
Он во всём ищет структуру, причину и следствие, последовательность и смысл.
– Ты не дала мне ни единой долбаной подсказки… или намёка, а остальных попросила молчать! И все годы я гадал, какого хаоса испытываю бесконтрольное влечение к тебе. К той, которая по моим последним воспоминаниям была лишь ребёнком. Ты хоть представляешь, насколько это пугало? – он заметался передо мной, сделав два шага в одну сторону, потом в другую, будто не мог устоять на месте.
Кай изредка повышал голос, но не был зол, а скорее ошарашен, растерян и открыт, как книга. Впервые его душа была распахнута настежь, обнажена, выставлена напоказ. Впервые он был эмоционален настолько, что сбивался с мысли, запинаясь на простых словах.
Кай судорожно вдохнул, силясь успокоиться. Подошёл ближе, уперев руку рядом с моей головой, и продолжил чуть сдержаннее и тише:
– Ты стала архонтом. При взгляде на тебя моё сознание помнило раздражающего ребёнка, пока глаза видели взрослую девушку, от желания к которой у меня темнел рассудок, а в груди болело так, словно в лёгких что-то застряло. И ни в чём из этого ни один из вас не помог мне разобраться! Мне было противно от себя и своих мыслей при наших встречах! От моих прикосновений ты сжималась и бледнела! Ты была напугана, а я не понимал, что натворил?! Я начал избегать наших встреч, потому что годы шли, а при твоём присутствии я не переставая думал о тебе в моей постели. И, поверь, это самые пристойные из моих мыслей.
Голос Кая захрипел, он выдохся и устало уложил лоб мне на плечо. Выслушав поток его мыслей, я оцепенела. Никогда ещё он не говорил там много и так откровенно о своих чувствах, и я не представляла, как сложно ему было с этим коктейлем эмоций.
– Прости, – со всей искренностью ответила я и обняла его за шею, крепко прижимая к себе.
Кай заметно расслабился. Побыл в моих объятиях несколько долгих секунд, а потом выпрямился. Он бережно взял меня за руку. Черты его лица смягчились, Каю наконец удалось избавиться хотя бы от части гнева, и он может позволить себе ощутить другие эмоции.
– Поехали домой, – он потянул меня к машине, и я увидела, что Иво наблюдал за разворачивающейся картиной.
Он изменился больше, чем я ожидала. Стал крепче, будто вырос. Отросшие волосы были наполовину собраны в пучок, а длинная чёлка скрывала часть повязки на глазу, хотя я по-прежнему считала, что она не портила его облик. На лице друга отражалось холодное недовольство, и определённо всё оно направлено на меня.
– Привет, Иво, – я выдавила неловкую улыбку, но у него не дрогнул и мускул.
– Не так просто, Кас. Я неимоверно зол на тебя.
– Похоже, я заслужила.
– Ты даже не представляешь, как много дерьма я сохранил в тайне ради тебя, а пока мы ехали, еле пересказал половину.
– Я тоже скучала по тебе, Иво.
– Не пытайся заболтать меня этим!
– Люблю тебя.
– Я тебя тоже, Кас, но не думай, что я не расскажу остальную половину! – отрезал Иво, одарив меня мстительной улыбкой, и забрался обратно в машину.
Мы ехали домой в тишине, никто ничего не говорил. Иво смотрел на дорогу, изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Кай рассматривал пейзаж за окном, сидя со мной на заднем сиденье. Он не проронил ни слова, но прижимал меня к себе, и я расслабленно уткнулась лицом ему в плечо, вдыхая знакомые запахи терпкого парфюма и кофе. Тишина в салоне была умиротворяющей, и я задремала, убаюканная теплом объятий и спокойной ездой. Я резко проснулась, когда мы подъехали к знакомому зданию. Завертела головой, выискивая любые изменения, вдыхала запахи и старалась не расплакаться от мысли, что я снова здесь и Кай держит меня за руку.
– Ты хорошо скрывалась, – поприветствовал меня Морос, когда мы вышли из лифта.
– Училась у мастеров.
Морос ответил мне хищной улыбкой, вроде и доволен мной, а вроде и зол. Выходка с исчезновением мне ещё точно аукнется. В гостиной нас встретили он и Мейв. Я была рада видеть обоих, но Мейв и Иво предусмотрительно покинули квартиру, понимая, что Морос ради Кая вытрясет из меня если не душу, то многочисленные воспоминания точно.
Так и вышло. Больше часа Кай смотрел вытащенные из моей головы воспоминания. Морос позволил мне самой решить, какие показать. Я выбрала все, которые имели хоть какое-то значение для наших отношений, избегая показывать любые интимные подробности, зная, что Морос их тоже увидит.
Иногда Кай улыбался, иногда хмурился или бледнел. Иногда он был зол, а временами опечален увиденным, но определённо с каждым моим воспоминанием ему становилось чуть легче. Он наконец смог собрать головоломку, которая мучила его прошедшие годы. А мне пришлось признаться, почему я к нему не пришла, хотя собиралась. Кай горько рассмеялся и рассказал, что действительно пытался заводить отношения, но ни одни из них не длились дольше месяца, ему хватало нескольких поцелуев, чтобы понять, что это не то, что он ищет. Следом интерес моментально пропадал.
– Меня мучил призрак какой-то идеальной любви и правильных ощущений, когда все остальные напоминали фальшивки, – объяснил он, после того как Морос ушёл, оставив нас вдвоём в квартире.
Кай заказал еду, и мы поужинали, делясь друг с другом произошедшим за годы порознь. Мне не удалось умолчать худшую часть, потому что Иво, как и пообещал, сдал меня с потрохами, и я не винила его. С одной стороны, была даже благодарна за то, что он лишил меня возможности хранить секреты.
– Два вооружённых нападения на тебя как на архонта после принятия венца. При этих нападениях погибло семеро твоих охранников, а тебе сломали руку и ребро. Восстановление заняло больше двух месяцев, – сухо зачитывал Кай за ужином, держа в руке телефон с сообщением от Иво. – Три попытки отравления: два дегустатора погибли, а в третий раз ты съела что-то отравленное, но повезло, что целители быстро сообразили с противоядием. И ещё один раз ты чуть не угробила сама себя, рухнув с лошади на конной прогулке.
Я невольно поморщилась на последнем пункте. Если первые я могла как-то объяснить, то падение с лошади действительно моя самоуверенная глупость. Я думала, что уже хорошо держусь в седле.
– Ты ещё и Оникса подкупила, чтобы он передавал всё только Иво, – почти шокированно дочитал Кай, а после поднял на меня оскорблённый взгляд. Последнее было слишком уж забавным, и я скрыла смешок за кашлем. – Как давно ты о нём знаешь?
– Все четыре года.
– Все четыре… – Кай не договорил, не найдя сил даже для передразнивания. Он отложил телефон, вероятно, ожидая пояснений. Несмотря на непроницаемое выражение лица, пальцы нетерпеливо постучали по корпусу телефона.
– Конфликты были, – подтвердила я. – Главам других Домов стало известно, что на вечеринке я признала Микеля своим братом. Некоторые из них посчитали мою речь слишком напыщенной. Будто я превозносила свой Дом над другими, демонстрируя царя с кровью Раздора. В целом так и было, но это всего лишь для того, чтобы к Микелю лучше отнеслись представители нашего же Дома. Не думала, что другие будут настолько чувствительными. Мне помогли уроки Весты, я создала свою копию и обманула наёмников, заставших нашу делегацию врасплох, – я попыталась смягчить правдивый рассказ, но Кай не повёлся, оставшись недовольным.
– Я же сказал, чтобы ты приходила ко мне с любыми проблемами.
– Именно чтобы тебя не втягивать, я и не стала рассказывать о наших отношениях, – напомнила я. – При последнем нападении я перестреляла всех нападавших, а потом отправила их тела зачинщикам из Дома Гордыни и Соблазна. Архонты заверили, что они ни при чём и не поддерживают агрессию в мою сторону. Им пришлось постараться, чтобы уладить этот конфликт, а я вытрясла из них несколько выгодных моему Дому договоров.
Кай сокрушённо вздохнул, откидываясь на спинку стула. Он вновь оглядел меня, но уже со смесью недовольства и гордости. Я невольно зарделась.
– Ненавижу твоё упрямство, хотя именно из-за него и полюбил.
Моё сердце подскочило к горлу и рухнуло куда-то вниз. Всё тело растаяло словно воск, а пальцы стали неуклюжими, и я отложила вилку, с трудом проглатывая кусок стейка, который Кай заказал.
Он наблюдал за переменой в моём поведении с насмешливой улыбкой, определённо заметив, как его слова повлияли. У меня загорелись щёки, но я встретила его взгляд.
– Когда ты это понял? Что любишь меня не как назойливого ребёнка?
Кай потёр переносицу, улыбка стала мягче. Я не торопила, понимая, что вопрос для него сложный. Своих воспоминаний у него нет, и он может лишь гадать, опираясь на чужие.
– Давно. Точнее, нужное воспоминание увидел давно, – ответил он. – Но до сегодняшнего для сомневался в правильности, ведь ты всё скрывала. Я говорю про твой поединок, Кассия. У тебя почти что не было шансов, но ты отказалась передать право на круг мне или Весте. Мне было сложно смотреть, но и не передать, как я гордился тобой. Ты не просто победила, но и показала всем архонтам свой характер. Они думали, что заперли кролика с волком, а кролик оказался ночным кошмаром.