– Знаю, что уже попросил вас связаться с сивиллами, но у меня есть ещё две просьбы.
– Выкладывай.
– Навестите с Лисандром моих родителей… приёмных родителей. Я хочу знать, всё ли у них хорошо. И у Ангеля наверняка есть связи, может, вы сумеете вывезти Делию и Саймона за пределы Эридана?
– Его величество угрожает им? – посерьёзнев, спросил Трой.
– Скорее, угрожает мне их жизнями.
– Проведать мы можем, но их исчезновение не останется безнаказанным для тебя, Микель.
– Это не будет иметь значения, если они окажутся вне досягаемости моего настоящего отца. Ты знаешь их, Трой. Эларисы хорошие и не заслужили свалившихся проблем. Вспомни, Саймон пошёл против правил и позволил вам с Лисандром пересдать экзамены в средней школе, чтобы вы не вылетели и не опозорили свою семью, – с горьким смешком напомнил я.
Близнецы сильно сплоховали, завалив три серьёзных экзамена, на один из которых не явились вовсе. Отец поставил свою карьеру под угрозу, унижался и молил совет директоров, чтобы им дали ещё шанс и не сообщали родителям братьев. У отца Троя и Лисандра тяжёлый характер, и он часто не пренебрегал поркой.
– Это не мы, а те подонки, пытавшиеся надрать зад Приму. Если б не экзамен… – Трой умолк, впервые за много лет произнеся имя нашего старого друга. Оно слетело с его губ легко, но кровь отлила от лица Троя, и я сам ощутил себя не лучше.
Мы многое повидали с тех пор, но первая трагедия запоминается отчётливее остальных.
– Если Ангель найдёт способ, то, пожалуйста, вывезите моих родителей. Любые деньги я достану. В конце концов, на стенах дворца тьма картин, на которые никто не смотрит.
Трой сдавленно хмыкнул, не восприняв мои слова всерьёз, но мысль не впервые проскальзывала у меня в голове. Вряд ли царь оставит без внимания малейшую мою трату, будь это хоть леденец, купленный на базаре.
– И последняя просьба связана с Санкт-Данамом.
– Туда ты отправиться не можешь, – отрезал Трой, заметно напрягшись.
– Без твоей помощи действительно не могу.
Трой помрачнел на глазах. Санкт-Данам близнецы не жалуют. Но город – это мелочь, самое неприятное для них я пока не рассказал.
– Мне надо встретиться с Авилой и Декланом.
Как и ожидалось, Трой поморщился.
– Если опять хочешь отправить меня в палагейскую «Священную помойку», то прикуси язык.
Я действительно прикусил и от неожиданной мысли во все глаза уставился на Троя.
– «Священный грех», – поправил я, закинув наживку.
– «Священный грех», – передразнил Трой и закатил глаза.
Вот же зараза! У меня не нашлось слов от обилия догадок. «Священный грех» – второе и неофициальное наименование клуба, зарегистрированного как «Святилище греха». На моей памяти неформальное название использовали разве что люди, не желавшие палиться перед незнакомцами и скрывавшие, куда идут.
«Святилище греха» славилось как место для знакомств на одну ночь, и далеко не все люди одобряли связи с палагейцами или даориями. Незамысловатый код распространился настолько, что стал вторым и негласным названием клуба. Я даже внимания не обращал, пока Ви однажды не растолковала.
Трой мне мозги пудрит. Я с трудом подавил улыбку и проглотил пару едких замечаний. Похоже, Трой бывает в клубе чаще, чем рассказывает, и явно не ради компании палагейцев.
Люди. Они всё-таки ему нравятся. Внезапная догадка обрадовала сверх меры. То ли заминка, то ли моё выражение лица насторожило Троя, в его взгляде отразилась неуверенность, словно он учуял, что где-то прокололся, но пока не понимал где.
Лисандр давно обозначил своё отношение к другим расам как категорично отрицательное. Он не раз бросал оскорбления в сторону людей, Трой брата особо не поддерживал, но и не осаживал. Я думал, что… я мотнул головой, напомнив себе, что они хоть и были близнецами, но далеко не всегда сходились во мнениях.
Внезапно захотелось вывести Троя на чистую воду, расспросить, с каких пор он больше интересуется Санкт-Данамом и что или кто ему приглянулся в клубе. Я готов был поставить все сбережения, что это человек.
– Ты теперь не простой представитель своего Клана, Микель, – вернул меня в реальность Трой. Воодушевление тут же спало. – Пару дней назад ты называл тех отбросов друзьями, но сегодня они продадут твою шкуру Дому Раздора или Каю, если ты заявишься в знакомые места.
Не сказать чтобы у меня самого не появлялась такая мысль. И всё же раньше Дек и Ви никогда не подводили, даже наоборот, спасали мою голову, хотя были не обязаны. Я рассказывал об этом Лисандру и Трою, пытаясь убедить, что их представления о палагейцах ложны, но братья меня не слушали, как и остальные даории. Или, по крайней мере, казалось, что не слушали. Слабая надежда, что хотя бы Троя можно вновь попытаться переубедить, немного согрела.
Мои руки полностью связаны. Близнецы, Деклан и Авила – единственные, к кому я могу обратиться за помощью. Мне необходимо встретиться с Кассией один на один, и лишь палагейцы сумеют передать ей моё приглашение.
– Не прошу тебя идти со мной в клуб. Помоги выйти, а в Санкт-Данаме я справлюсь сам.
– Да тебя первый подзаборный оборванец узнает за несколько секунд, – упрямо напомнил Трой. – Твой гул звенит как долбаный набат!
Я едва заметно улыбнулся сравнению. Трой выругался, не получив нужной реакции.
– Я понял. У тебя есть план. Выкладывай.
– Ты рассказал мне тайну вашего Клана, я поделюсь секретом нашего, – ответил я другу.
Трой воровато обернулся, проверяя, нет ли кого рядом. Однажды близнецы рассказали о тайне Клана Огня. Ахакоры снижают, но не блокируют их способности. При посещении мира людей они наносят их, чтобы самим не страдать от электромагнитных волн, но по-прежнему могут использовать огонь, хоть и не в полную силу. Всё дело в браслетах с пиритом. Наличие магического камня сохраняет им способность вызывать огонь и в мире людей. Этот секрет передаётся в узком кругу, в основном среди тех, чьи семьи напрямую связаны с их царём по долгу службы. Узнав тайну, я поклялся хранить её.
– Наш секрет тоже связан с ахакором. Мы не наносим его, потому что он бесполезен и не сдерживает способности, однако человеческий металл глушит наш гул. Благодаря ему я могу оставаться незамеченным не только в Санкт-Данаме, но даже в Даории, – вполголоса поделился я. Эту информацию мне предоставили советники вчера вечером, проинструктировав о скрытых ходах дворца и всех нюансах, которые могут спасти мне жизнь, например, при покушении. – Лучше всего работает платина. Раздобудь, пожалуйста, мне пару браслетов.
Челюсть Троя отвисла, я терпеливо ждал, пока он обретёт дар речи.
– Ты рехнулся?! Где я тебе достану платиновые браслеты?
– В Санкт-Данаме зайди в любой ювелирный.
– Для меня зайти в их ювелирный, как для тебя прогуляться по минному полю! Не желаешь попробовать?! – кажется, он хотел рявкнуть, но не отпустивший шок сделал фразу испуганной.
– Ты справишься, Трой. Главное, иди в одиночку. Из-за Лисандра могут быть проблемы.
– Ты из Клана Металлов. Нанеси себе временный ахакор.
– Уже думал об этом, но, даже если ты достанешь мне чернила, последующие отметины будут сходить пару дней. Мелай или слуги заметят, что я его наносил. Кожа не потемнеет, но след от сведённой татуировки продержится какое-то время.
Трой протяжно выдохнул, раздражения он не скрывал. Его бесило, что я отмёл его варианты. Меня бы тоже такое вывело из себя.
– Хорошо, – сдался он. – То есть мне надо не только купить украшения, к которым я не должен прикасаться, но ещё и принести тебе?
– Да.
– Во дворец Клана Металлов?
– Да.
– Контрабанда прямо под носом у царя, который своих детей-то готов четвертовать?
– Да, – без былого веселья подтвердил я.
– Ты долбаный псих, и я тебе это припомню. Будешь мне должен.
– Согласен.
7
Следующие четыре дня после не самого удачного семейного ужина я училась с рассвета до заката. Наставники, нанятые Майроном, сменяли один другого, едва давая мне время на отдых. Поначалу меня и вовсе с занятия на занятие провожал личный педагог. Только узнав, что такие сопровождающие приставляются к детям, я отказалась от него, не желая, чтобы меня воспринимали совсем уж беспомощной.
Они начали с самых азов, напомнив, что отсчёт их календаря сейчас также идёт с момента объединения трёх миров, до этого счёт вёлся от Войны разрыва, когда произошла трагедия на Переправе и Гипнос запечатал проход в Даорию, лишив два мира возможности встречаться.
Палагедой они называют свою планету, которая меньше той, где живут люди, но на схожем расстоянии крутится вокруг главной, дающей тепло и свет звезды. Глядя на небо, я не могла найти сильных различий. Даже светящийся по ночам спутник чем-то напоминает знакомую луну, разве что сияние её скорее голубое и назван спутник Меной, в честь богини. Ещё её зовут Селеной, что идентично имени древней лунной богини в мире людей. Вероятно, её образ в незапамятные времена люди также увидели во снах. Совпадение забавляло, и я продолжила звать спутник Луной, что оказалось для наставников странным, но понятным, и они прекратили поправлять меня, дав время привыкнуть к новой жизни.
Деньги в Палагеде – монеты «тулиты» из драгоценных металлов. Тулит, по цвету внешне напоминающий медь, считался дороже, чем сделанный из сплава, похожего на золото, но самой дорогой валютой был чёрный металл под названием «артемзия». Я вертела в руках незнакомые монеты из него, а тёмная поверхность переливалась радугой под разными углами, напоминая масляную плёнку на воде.
Возраст палагейцы считают не в «годах», а в «кольцах». Сперва, ещё не понимая законов притяжения и вращения планет, они считали, что время «закольцовано». Сезоны сменяли друг друга, всё повторялось с одинаковой регулярностью.
Когда дело дошло до изучения политической системы, у меня голова пошла кругом от осознания, насколько поверхностно мы разбирали её в университете. Полемархи, стратеги, логисты, эпистаты и многие другие – лишь часть названий должностей мне хоть о чём-то говорила. Я старательно зубрила имена астиномов, следящих за санитарным состоянием Пелеса, выслушала приглашённого агоранома, который рассказал про местные правила рыночной торговли, всё ещё не понимала, как работают эвтины, проверяющие жалобы и отчёты, полученные от логистов.