– Иво.
– Н-надо всё ис-справить. В записях ест-ть информ-мация…
– Перестань.
– …есть ответ. В к-книгах есть ответ. Д-должен быть сп-пособ всё исп-п-править. Сказки! Даже у Даориев ес-сть сказки… ид-деи! Они из воздуха н-не рождаются. Н-нужно найти статьи… к-клянусь, я найду.
Он едва не прикусил язык из-за стучащих зубов, кожа на щеках окрасилась нездоровым румянцем. Преодолев оставшееся между нами расстояние, я обняла Иво, обвила руками его шею, заставив друга спрятать лицо у меня на плече и перестать себя изводить. Он заплакал, что-то бессвязно бормоча. Я сама глотала слёзы, ужасаясь, что он настолько себя мучает. Иво, единственный, кто попытался помочь мне и Сирше, сам едва не умер из-за этого. И не знаю, что было бы, погибни и он вместе с ней. Сейчас я испытала облегчение, что хоть один из них выжил.
Я продолжала держать Иво и успокаивающе гладить по голове, пока он не перестал нервно трястись и бессвязно лепетать. Он превратился в безвольную, лишившуюся сил куклу, расслабившись в моих руках. Я усадила Иво в ближайшее кресло и, помогая стереть остатки слёз, проверила, что нигде не выступила кровь. Его дыхание постепенно выровнялось, но взгляд остался осоловелым. Иво несколько раз моргнул, как-то бездумно осмотрел комнату и словно только теперь действительно меня увидел. Он принялся рассматривать мою новую внешность, даже взял прядь волос. Иво ничего не говорил, просто держал мои волосы на ладони и таращился на них, будто не мог понять, что это такое.
– Ты не виноват, Иво. Ты сам пострадал, и я счастлива, что ты жив, – искренне заверила я, сев прямо у его ног. Уткнулась лбом ему в колени, не представляя, как выказать свою признательность, как утешить его и себя. – Мейв рассказала мне про операции. Скорее поправляйся, хорошо? Не терзай себя, Сирша бы не хотела твоих мучений. Ты пытался нам помочь, и это больше, чем сделали остальные.
Он промолчал, я ощутила его ладонь на затылке, несмелое поглаживание и подняла взгляд. Озноб прекратил сотрясать тело Иво, но на его лбу собрались морщинки от напряжения, он сгорбился в кресле и смотрел сквозь меня, словно пытался разгадать какую-то загадку.
– Иво, твой глаз. Он…
Его рука потянулась вверх, ощупала край бинтов.
– Я пока не понял. Гипнос что-то сделал, но он… не уверен, поможет ли. Кажется, мне вставили… что-то. Свой глаз у меня теперь лишь один. Но это и не важно, – хриплым голосом пробормотал он, а я опешила от такой реакции. – Целители сказали, что войди металл на сантиметр глубже, и я бы умер на месте. Кай остановил лезвие. Так что один глаз – малая плата. Читать, правда, неудобно, но приспособлюсь.
Я побледнела, вспомнив, как Кай его отдёрнул. Сделай он это на мгновение позже или недостаточно сильно… Иво сосредоточил внимание на мне, когда я погладила его по здоровой щеке.
– Мне жаль, это всё моя вина. – Мне потребовались усилия, чтобы признать правду.
– Нет, это вина мойр! – ощетинился Иво. – Помнишь, что я говорил про теорию об их влиянии на материальные объекты, чтобы менять судьбы косвенно? – Иво вновь пришёл в какое-то нервное возбуждение, вскочил на ноги и начал рыться в исписанных каракулями листах бумаги на ближайшем столе, сбрасывая часть на пол. – Это всё они! И Гипнос так говорил. Микель – творение их манипуляций, а ты…
– …побочный эффект, – добавила я, когда друг замялся.
Ответ заставил его замереть.
– Я не это хотел сказать.
– Но это правда. – Я заставила Иво вернуться в кресло. – Не имеет значения, как это назвать. Я родилась мёртвой, а моя мать и Гипнос всё изменили. Названия не обижают, проблема только в том, что желающих от меня избавиться больше, чем я могу себе представить.
– Совет архонтов? Ты уже с ними встречалась?
– Ещё нет, но скоро. – Я подняла разбросанные листы. Те были покрыты кривыми записями, в некоторых с трудом угадывались слова. – Сейчас меня обучают, в первую очередь языку и необходимым основам.
Я слабо улыбнулась собственным мыслям. Элион, Мейв и Иво бессознательно переходили со мной на язык людей. Его я воспринимаю быстрее, и словарный запас шире. Да и после многочисленных наставников, которые заставляли меня учиться исключительно на палагейском, говорить на привычном языке вдвойне приятно.
– Что это? – уточнила я, указывая на бумаги.
– Мои записи, – буркнул Иво. – Пытался привыкнуть к ограниченному зрению и поскорее вернуть контроль над пальцами.
– Это уголь? – с недоумением я потёрла край буквы, и чёрный текст размазался.
Иво недовольно насупился.
– Мне запретили напрягаться, писать и читать. Бумага в спальне была, но ни ручек, ни чернил не оставили. Я использовал жжёные древесные благовония, – он подбородком указал на металлическую чашу с остатками углей. – Заверяли, что они меня успокоят, – Иво издал презрительный смешок на последнем слове. – Успокаивают они… К хаосу эту чушь!
Я не сдержала улыбки. Нынешняя резкость не совсем типична для Иво, но любой он лучше, чем тот, который тонул в горе.
– Я пытаюсь осознать произошедшее и понять, как, проклятье, Кай проходит сквозь стены.
– Кай? – я резко повернулась к другу. – Ты видел Кая?
– Да, он приходил по ночам. Спрашивал о моём самочувствии, объяснял про глаз, а на все мои вопросы давал скупые ответы.
– Мейв сказала, что ты уверен, будто Кай в Санкт-Данаме.
– Он сам упомянул, что там остались дела, но Мейв проверила нашу квартиру и убедилась, что его следов нет. Она также рассказала, что его, кроме меня, никто не видел, поэтому решила, что я бредил.
В этот раз мне даже не потребовалось напрягать память. Среди огрызков воспоминаний, что мне вернул Морос, была информация о том, что не только он способен делать стены иллюзорными, но и Гипнос, Кай и Веста умеют творить подобную магию.
– Его, правда, никто не видел, но я знаю, что ты не бредишь. Кай умеет проходить сквозь стены. – Я отложила бумаги, когда дверь с той стороны начала отпираться.
– Иво, вижу, ты перестал психовать, – нагло протянул Элион, первым заходя в комнату.
Следом появилась Мейв с полным подносом еды. Она аккуратно поставила его на стол между нами. По комнате распространился запах сладкой каши и фруктов. Иво не выглядел впечатлённым, его лицо, наоборот, лишилось даже намёка на дружелюбие, и он повернулся к Элиону.
– Предупреждаю, что если в этом соке опять снотворное, то, выйдя отсюда, я отправлюсь к нам домой в Санкт-Данам и сожгу весь твой хлам, включая личные шмотки. Спалю всё дотла, – сухо отчеканил Иво.
Элион фыркнул, отмахиваясь:
– Всего один раз добавил ради твоего же блага. Не драматизируй.
Иво продолжал молча глядеть на племянника архонта. Тишина стала напряжённой, а улыбка Элиона из расслабленной превратилась в натянутую.
– Всё нахрен дотла, Элион, – повторил Иво.
Ещё пятнадцать секунд упрямого молчания.
– Ладно, – сдался Эль без капли вины в голосе. – Мейв, замени сок, а этот вылей.
– Ты опять?! – взвизгнула она. – Просила же не трогать!
Извергая поток ругательств, Мейв унесла кувшин. Послышался её недовольный топот на лестнице. Элион стоял у распахнутой двери, сложив руки на груди, и вызывающе смотрел на Иво, словно провоцируя того испытать удачу и попробовать сбежать в открытую дверь.
Напряжённая атмосфера молчаливого противостояния продолжалась, пока Мейв не вернулась с новым кувшином. Под тяжёлым взглядом Иво оба его надзирателя попятились и очень тихо снова заперли дверь на ключ.
– Они переживают.
– Знаю. И всё же закрывать меня в комнате – перебор. Я всего лишь хотел свой компьютер.
– Ради этого тебе нужно вернуться в Санкт-Данам, но ещё слишком рано, – с нажимом повторила я. – А теперь ешь.
Иво что-то недовольно пробурчал, но пододвинулся ближе к столу. Я притворилась, что не заметила, что он не сразу смог взять ложку, нечаянно промахнувшись. Пошарил немного пальцами рядом, прежде чем найти её.
– А чтобы ты не расстраивался, я расскажу тебе, как Кай проходит сквозь стены и какого хрена здесь вообще происходит, – заверила я, разливая сок по стаканам. Внешне он напоминал апельсиновый, но пах не цитрусом, а какими-то ягодами.
Дальше я рассказала Иво всё. Даже с дедушкой не была столь откровенной. Я рассказала про Кая и Весту, кто они на самом деле. Про то, что помнила из детства на Переправе, про то, как Руфус передал меня Моросу и что случилось с Райденами. Я продолжала вываливать на Иво десятки разрозненных фактов и собственных мыслей, надеясь, что взгляд со стороны и его сообразительность помогут найти нужные ответы. Может, они лежат у меня под носом, но я в упор их не замечаю?
Изредка я прерывала рассказ вопросами о названии того или иного фрукта на подносе. Мне было известно большинство из них, внешне они не сильно отличались от тех, что продавались в магазинах Санкт-Данама. Разве что инжир был крупнее и более круглой формы, а груша и вовсе напоминала огромное жёлтое яблоко, хотя на вкус оставалась грушей.
Иво перечислял названия на палагейском, и я возвращалась к рассказу. Передала всё, что узнала от Гипноса, Мороса и Весты, которые делились информацией, в отличие от Кая.
Не знаю, как много времени занял монолог, но под конец я почти охрипла, а еда была съедена. Иво выглядел ошарашенным, но всё же лучше, чем в начале нашей встречи. Более живым и менее отчаянным. Он получил именно то, что его всегда успокаивало, – информацию и загадки. Пищу для ума. Иво жить без этого не может, поэтому отсутствие книг и каких-то заданий сказалось на нём отрицательно.
– Выходит, Веста и Кай… то есть Камаэль, – кровные дети Гипноса. Мать Весты – Камилла – она же мать Элиона. Камаэль на самом деле из Дома Кошмаров. А ты должна была быть третьим ребёнком Гипноса, но мойры изменили судьбу твоей матери, – пробормотал Иво, силясь структурировать полученные знания.
– По словам Гипноса – да.
– Эль не знает про сестру?
– Нет. И я ещё не выяснила, почему сама Камилла не помнит о дочери, с мамой Кая наверняка такая же ситуация. Думаю, Морос забрал их воспоминания.