Мы приоткрыли шкатулку с секретами, но та распахнулась широко, дав мне куда больше откровений, чем я могла сейчас выдержать.
Я молча выполняла просьбы служанок. Они сказали помыться, и я помылась, сказали поесть, и я поела. Выбрали наряд, усадили за туалетный столик, чтобы привести меня в порядок. Моё тело спало эту ночь, но сознание было измучено правдой и тренировкой с иллюзиями. Два с половиной часа подготовки перед встречей с архонтами из трёх просто стёрлись из памяти, всё время я глядела сквозь собственное отражение, находясь в полудрёме.
Иногда через пустоту в голове пробивалось слабое раздражение при понимании, что на меня навесили долги за последствия чужих решений о том, жить мне или умереть. Их приняли без моего ведома, но расплачиваться должна именно я.
На двери в главный зал храма я смотрела без должного благоговения. Меня нарядили в изысканное платье из медного шёлка с жёлтой вышивкой. Свободные рукава прикрывали до локтей, не скрывая чёрную метку на предплечье. Распущенные волосы бережно расчесали и украсили ободками со сверкающими медью нитями. Служанки не позабыли о макияже, но как бы они ни трудились, я не находила в своём настоящем облике ничего красивого. Нынешнее лицо выглядело привлекательнее моего человеческого, и всё же среди палагейцев я казалась себе обычной.
Меня привели в храм на акрополе. Сегодня он предусмотрительно закрыт для паломников и посетителей. Сперва меня сопровождала охрана, а потом двое служителей, походивших на писцов или администраторов. Сам храм, хоть и имел высокие потолки, могучие колонны и дорогостоящие материалы в убранстве, всё равно не походил на место, куда люди приходят помолиться богам. Морос был прав, здание стало административным центром.
Ещё в поместье мне объяснили, что дедушка уехал раньше, потому что моё появление – не единственное, что Совету нужно обсудить. Я была благодарна, что он не повёз меня к самому началу, так как, по словам администраторов, архонты заседали там уже два часа. Мужчины покинули меня перед огромными дверями в зал то ли заседаний, то ли встреч. Я не стала ничего уточнять. Голова оставалась пустой, а эмоции беспорядочными. Мне не хотелось ничего чувствовать, и, казалось, моя нервная система была согласна и просто прекратила функционировать. Поэтому даже детализированный орнамент на дверях и мозаика под ногами не вызывали должного интереса.
Я потёрла пальцами предплечье правой руки, где когда-то был ахакор. Иллюзия не оставила мне химического ожога, я столько времени проработала с огнестрельным оружием, и кто бы мог подумать… Во мне кровь Мелая, поэтому человеческий металл не причинял боли при прикосновениях. Ничто не намекало на то, что мне предстояло оказаться в Пелесе.
Устав оттягивать неизбежное, я толкнула двери. Они распахнулись легко. Просочившиеся наружу голоса умолкли, не дав разобрать тему обсуждения. Все головы повернулись в мою сторону, участников было больше, чем я ожидала, но, сохраняя невозмутимость и игнорируя неловкую тишину, я закрыла за собой двери и не торопясь прошла вперёд.
Несмотря на пристальное внимание, моё сердце билось спокойно, и в ответ на всеобщий интерес я оценивающе рассмотрела присутствующих.
Полукольцом на равноудалённом расстоянии друг от друга стояли круглые столы с наборами из трёх массивных кресел, напоминающих троны. Один для самого архонта, другие два, видимо, для членов семьи. Каждую из столешниц украшала определённая мозаика с символикой того или иного Дома. От некоторых Домов присутствовал лишь один представитель, другие архонты прибыли в компании своих наследников или родственников.
Место Дома Раздора располагалось прямо напротив, в центре – на главенствующей позиции полукруга. Дедушка поднялся на ноги.
– Прошу прощения за опоздание и прерванный разговор, – с почтительностью, но без склонения головы, как и наказывал Майрон, поприветствовала я. – Прошу вас, не обращайте на меня внимания и продолжайте.
Последняя фраза и вовсе была смехотворной, казалось, ни один из архонтов не помнил, о чём шёл разговор минуту назад. Они пристально рассматривали меня: некоторые глядели придирчиво, другие часто моргали, не в состоянии оторвать внимания от моих глаз и волос.
– Ты не опоздала, Кассия, – едва заметно улыбнулся Майрон. – Проходи.
Игнорируя неловкую тишину, я направилась к дедушке. Ноги не дрожали, сердце не колотилось, а руки не потели. Я более не боялась глав Домов, зная, что ни один из них не сможет ранить или испугать меня так, как это уже сделало открывшееся прошлое.
– Архонты, – обратился Майрон к присутствующим, когда я встала рядом. – Рад познакомить вас с Кассией – моей внучкой и дочерью Илиры. Думаю, её внешности, гула и моего слова достаточно для доказательства её личности.
– И если это правда, то ещё она дочь Мелая – царя Клана Металлов, – с нажимом подчеркнул мужской голос.
Этого палагейца я видела впервые, но мне не пришлось смотреть на его герб. Тобиаса – архонта Дома Чревоугодия и дядю Элиона – легко было узнать благодаря схожим чертам, однако он не обладал очарованием своего племянника и сестры Камиллы. Чёрные волосы местами выцвели до коричневых, зелёные глаза потускнели, а морщины на лбу и вокруг рта выдавали возраст. Я даже примерно не могла сказать, сколько колец он прожил, но по человеческим меркам не дала бы ему меньше сорока. Камилла вроде как старше, но ей удалось лучше сохранить внешнюю молодость.
Тобиас глядел с неодобрением, вздёрнув подбородок и важно расправив плечи. Словно пытался со своего места смотреть на меня с высоты. Я не придала этому никакого значения, только отметила отсутствие Камиллы.
Вместо неё по правую руку от Тобиаса сидел молодой мужчина. Он вальяжно развалился на кресле и скучающе подпёр рукой голову. Поймав мой взгляд, позы он не сменил, но уставился столь же пристально. По его губам скользнула безрадостная улыбка. Из общего с Элионом у него были разве что высокий рост и чёрные едва вьющиеся волосы, хотя в привлекательности он тому не уступал.
– Кассия, это Тобиас и его наследник Иолай.
К моему удивлению, Тобиас отрывисто мне кивнул, хотя бы так показав, что признаёт моё присутствие. Иолай не двинулся, но улыбка стала наглее.
– Рада познакомиться, – равнодушно ответила я.
Не знай я истории Элиона, то, вероятно, испытывала бы к ним меньше неприязни. К тому же этот Дом пошёл от бога насмешки – Мома. Надеюсь, чувство юмора они от него не унаследовали.
– Тобиас прав, она наполовину даорийка и ей едва за двадцать. Она как ребёнок.
Я обратила внимание на женщину с другой стороны. Зрелая и чарующая красота, карие глаза и огненные волосы напомнили мне друзей Микеля.
– Да, Кассия не восприимчива к металлам людей, но это всё, что она унаследовала от крови своего отца. И я не намерен отказываться от внучки из-за мерзавца, совратившего мою дочь, Меган, – отрезал Майрон. – Я не Мелай, который все годы ждал, чтобы насадить собственных детей на копья! Мы чтим семьи превыше всего, наследники – наше сокровище, разве нет?
Меган – архонт Дома Гордыни, начало которому дала Гибрис – богиня этого порока. Мейв и Аякс – подданные Меган. На последней фразе Майрона я переключила внимание на девушку рядом с ней. Молодая, может, чуть младше или одного возраста со мной. Она не встревала в разговор, сидела, чинно сложив изящные руки на коленях, и прилежно слушала, разглядывая меня с интересом.
– Не забывай, Майрон, что ты не просто архонт своего Дома, но ещё и глава Совета, – размеренно произнося каждое слово, встрял Неолай. – Ты намереваешься навязать нам наследницу, прожившую большую часть своей жизни среди людей. Она вообще понимает нашу речь?
– Понимаю, – ответила я Неолаю, усилием воли глядя в его почти чёрные глаза. Архонт Дома Кошмаров, как и при первой встрече, сочетал невообразимую красоту и жуткий взгляд, от которого спина покрывалась мурашками.
На его сестру Наю я боялась смотреть, не готовая видеть в ней знакомые черты Кая. Однако её платье в фамильных красных цветах Дома Кошмаров невольно притягивало внимание.
– У меня была всего неделя. Вы тоже выучили свой язык за подобный срок? – тем же лишённым эмоций тоном сдержанно уточнила я.
Моя речь была очень далека от совершенства, я выговаривала слова долго, с сильным акцентом, но, судя по недовольству во взгляде Неолая, намёк он понял. Как и несколько других архонтов, издавших смешки. Громче всех они прозвучали от двух девушек с дальнего места справа.
– Простите, – без капли искренности извинилась та, что занимала место архонта. Внешне она была не старше Мейв, светлые кудрявые волосы делали её похожей на даорийку, но тёмный макияж и блеск злого безумия в голубых глазах настораживали. Улыбка была кривой. – Но я согласна с Кассией, Неолай. Ты слишком многого ждёшь от неё за какую-то неделю. Эта девочка едва не пристрелила Мелая, окружённая толпой даориев. Никто другой даже таким достижением похвастаться не может, хотя ты был там, – она театрально развела руками, никак не реагируя на недовольные гримасы Неолая и Тобиаса. – Кстати, меня зовут, Ойзис, Кассия.
– Ойзис? Как богиню?
– Всё верно, – с довольным видом кивнула та и ткнула в девушку рядом: – Это моя младшая сестра Дафна.
Девушка подле Ойзис была практически её копией, близнецы. Разве что макияж сдержаннее и взгляд скучающий, я её едва ли интересовала. Уже не нужно было вспоминать, какой Дом предпочитает пурпур в одеждах. Имя архонта сказало достаточно. Ойзис – богиня страдания и беспокойства, она своим прикосновением дала начало Дому Зависти. Седьмой по счёту и самый низший по влиянию, но я всё равно благодарно улыбнулась архонту:
– Рада встрече.
– Хорошо, Майрон, мы убеждены, что к своему отцу твоя очаровательная внучка не испытывает симпатии, но что насчёт брата? – Я повернулась на мелодичный голос, не сразу определив, мужской он или женский.
В первые мгновения мне не удалось удержать выражение лица под контролем.