– Она добровольно поселилась здесь или палагейцы правы, и ты её чем-то шантажировал?
Я перешёл опасную черту. Отец поднял на меня испепеляющий взгляд, казалось, даже его радужки посветлели от гнева. Металл в помещении не начал гнуться, но жалобно запел, словно реагировал на невидимое давление. Это длилось пять ударов сердца, а затем всё умолкло. Мелай взял себя в руки.
– Я любил её, а она меня. Потом рождение твоей сестры её убило. Конец истории. – Отец вернулся к бумагам, будто ничего и не произошло.
– Почему она вообще забеременела так рано? Все же знают, что это опасно. Травы не позволили бы зачать ни меня, ни Кассию, – мой голос непроизвольно задрожал, я продолжал высказывать свои мысли, не в силах больше оставаться в полнейшем неведении. Я не говорил, чтобы вывести его из себя. Просто хотел понять. – Илира не могла совершить глупость и прекратить принимать препараты… как…
– Случайность, – бросил отец, не поднимая головы.
– Такие случайности исключены уже сотни лет, методика и дозировка изучены!
Я был уверен, потому что за прошедшие недели перечитал все доступные хроники про тот период. Оказалось, их сохранилось очень мало. Перепроверил медицинские показатели про зачатия и травы, что едят мужчины и женщины для предупреждения ранней беременности. Я сам их принимаю, всем эта информация рассказывается либо родителями, либо в школе в старших классах.
– Ты прямо заявил, что готов разделаться с собственной дочерью, но не можешь и краткий рассказ дать о том, как любил нашу мать и что с ней действительно произошло?! – рявкнул я, чувствуя удушающую хватку досады.
Я всеми силами пытался увидеть всю картину и разобраться в ней, но никто не желал мне помогать.
– Случайность, – бездушно повторил отец.
– Это ты, верно? Ты перестал принимать травы.
Он не дрогнул. Разумеется, подобные вопросы ему задавали десятки раз, когда проводили расследования.
Мелай отложил книгу, которую держал в руках. Он очень медленно сцепил пальцы в замок перед собой и уставился на меня столь равнодушным взглядом, что мне действительно стало не по себе.
Я проследил за его движениями, убеждаясь, что плечо царя зажило и он уже спокойно шевелит рукой. Притворяясь заботливым сыном, я выяснил у целителей, что пуля была из человеческого металла, но, к счастью, прошла насквозь, и отравление было незначительным. Целители заверили, что все швы сняты, а в скором времени благодаря быстрой регенерации и от шрама останется едва заметный след.
– Я любил Илиру. Её смерть – один из самых трагических моментов в моей жизни, и твоё присутствие всё ухудшает, хотя мне говорили, что со временем я полюблю сына, ведь в тебе должно быть что-то от матери, – его губы презрительно искривились.
Я невольно распрямил плечи, на что Мелай только хмыкнул.
– Если тебе недостаёт родительской любви, то обратись за этим к моей нынешней жене. Она опечалена своими выкидышами, и, возможно, великовозрастный юнец немного скрасит её тоску. Слышал, ты ей понравился, так будь добр с ней, и она одарит тебя недостающим материнским теплом.
Я не ощутил себя оскорблённым, просто был поражён, что в нём действительно мало осталось от того, кто способен любить. А может, он никогда и не умел. Мне рассказали, что с юношеского возраста Мелай был собственником, но я всё ещё пытался верить, что он испытывал сильные чувства хоть к кому-то, тем более если история про клетку с канарейками была правдой и он создал её, чтобы порадовать Илиру.
Советники, администраторы во дворце и даже слуги подтвердили, что Мелай любил своего отца и к Октавии относился с должным уважением, но без страсти. С нынешней женой они жили в одном дворце как соседи, изредка встречающиеся за совместным ужином. По сообщениям, за две недели таких ужинов было два, я оба пропустил, зная, что бесполезно притворяться семьёй. Октавия мне искренне понравилась, но пока я не был готов, и статус принца стал скорее обязательной воинской повинностью, от которой мне не отказаться. Проглотив издёвку, я упёр в отца тяжёлый взгляд.
– Я мало знаком с Октавией, но она и Креон оказали мне большее гостеприимство, чем… кто-либо другой.
Чем ты.
Мне стоило неимоверных усилий смягчить концовку. Я определённо перешёл все допустимые границы, но почему-то стушевался на такой мелочи. Мелай усмехнулся, я не изменился в лице, не особо удивлённый реакцией.
– Твоя голова недолго продержится на шее, если ты продолжишь оставаться доверчивым и необразованным идиотом. Что говорит тебе фамилия «Алейкос»?
Я напряг мозг, припоминая, что определённо слышал эту фамилию.
– Это влиятельный род из Клана Металлов.
– Что ещё? – нетерпеливо отозвался Мелай, мой ответ отца ни капли не впечатлил.
– Они… кажется, они владеют сетью кузниц, у которой многие Кланы закупают вооружение.
– Они монополисты на рынке оружия, – повысив голос, осадил меня Мелай. Я нахмурил брови, не понимая перемены темы. К несчастью, отец понял мою мысль и скривился. – Династия Алейкос тысячелетия растила из своих сыновей превосходных мастеров по созданию холодного оружия. Они были лишь ремесленниками с пятым сулом и одной-единственной кузницей, но постепенно совершенствовали свои изобретения, навыки и технологии, становясь знаменитыми и более востребованными. Со временем были заключены выгодные им брачные союзы с представителями элиты. Так их родовой гул медленно вырос, а одна кузница превратилась в сеть. Алейкосы действительно талантливы и готовы запачкать руки, до сих пор в создании товара используют не только способности, но и простой физический труд, умея работать молотом. Они столетиями совершенствуют рецепты изготовления и хранят их в секрете от всех, включая наш двор. Именно их сплавы настолько прочны, что даже я с трудом способен согнуть выкованный ими металл. Многие представители всех пяти Кланов, желая заказать или починить фамильное оружие, отправляются именно к ним. Всё ещё не понимаешь, к чему я веду?
Я честно кивнул, решив, что признание пойдёт разговору на пользу. К счастью, не прогадал. Мелай недовольно вздохнул, но продолжил:
– Алейкос – не единственная талантливая в изготовлении оружия семья, но благодаря связям именно им удалось продвинуться выше остальных. Получив нужную власть, они начали душить конкурентов, выживая их с рынка. Они стали монополистами. Надеюсь, тебе не нужно объяснять систему рыночных структур и очевидный факт, что наличие доминирующей семьи в сфере изготовления оружия, необходимого для защиты нашего мира, – это очень плохо? – насмешливо уточнил Мелай.
Я проигнорировал издёвку и кивнул, зная, что монополизм в любой сфере ведёт скорее к плохим последствиям, нежели благоприятным. Они контролируют рынок, цены и объёмы. При желании могут подмять под себя глав Кланов, если товар важен. Продукты, зерно, удобрения, оружие, медицинские препараты…
Монополия может поставить даже сильнейший Клан в зависимость от одной-единственной организации или в данном случае от одной семьи.
– При моём отце ситуация совсем усугубилась, и Алейкосы стали выдвигать собственному царю выгодные им условия купли-продажи, – подтвердил мои мысли Мелай. – В период накала отношений между Кланами Металлов и Земли мы узнали, что Алейкосы поставляли оружие и броню Клану Земли за меньшую цену, чем нам.
– Но ведь Алейкосы из нашего Клана…
– Именно. – Мелай, кажется, впервые был хоть немного доволен ходом моих мыслей. – Они поставили личную выгоду выше безопасности собственного Клана. На мой взгляд, это предательство и стоило снести головы всем мужчинам Алейкосов, но мой отец хотел поступить умнее. Без кровопролития и разлада среди элиты, значительная часть которой в дружеских отношениях с Алейкосами. Отец предпринял меры по сдерживанию влияния Алейкосов и начал негласно возрождать конкуренцию на рынке изготовления оружия, поддерживая мелких ремесленников. План медленно, но работал. Алейкосы постепенно теряли своё влияние, они уже не были той семьёй из среднего звена, которой достаточно было подняться до уровня элиты. Они вкусили власть, и она разожгла в них жадность. Они выдвинули весьма категоричные условия своему царю, которые я счёл оскорбительными. Однако мой отец опять же выбрал путь мира и пошёл на некоторую уступку, дорожа спокойствием в Даории.
Мелай упёр в меня испытующий взгляд. Я ждал продолжения, но объяснений не последовало.
– Какую уступку?
Отец вновь потянул время, глядя на меня как на досадное недоразумение.
– Если это были все вопросы, выход найдёшь сам. Фотографию Илиры оставь себе.
Зубы заныли от того, с какой силой я стиснул челюсти. В дверь постучали, отец разрешил войти, а моё присутствие его более не заботило. Появившиеся советники замялись на пороге, но я уверенно прошёл мимо, убеждаясь, что в истории наших с Кассией родителей не всё чисто. Подсказка про Алейкосов зудела в голове.
Интересно, выяснит ли Кассия что-то у палагейцев. Может, они знают больше?
Нужно как-то с ней увидеться.
Меня продолжала разъедать вина за смерть Сирши. Если бы я не пригласил их, то ничего бы не произошло. Теперь попытаться спасти Кассию – меньшее, что я могу.
– Ты в порядке? – уточнил я у Лисандра, дожидающегося за поворотом в коридоре.
– Микель, извини, просто он неожиданно…
Я хлопнул друга по плечу, оборвав его оправдания. Мне делалось неуютно, когда вечно язвительный Лисандр становился таким угодливым. Словно между мной и близнецами образовывалась пропасть, и чем шире я позволю ей стать, тем тяжелее нам будет дружить. По крайней мере, по словам близнецов, гул моей силы уже не так давил на них. Они стали привыкать.
– Ты видел Троя?
– Да, ждёт в твоих покоях. Мы сделали то, что ты просил. Пойдём.
Я с воодушевлением последовал за Лисандром. Благо отец прекратил выставлять охрану у моих дверей. Бежать было некуда, он в любой момент мог отыграться на моих приёмных родителях, а за мою безопасность Мелай не особо тревожился. Вряд ли расстроится, если со мной что-то случится.