– Старая история, и у меня проблемы с доверием из-за моей усиливающей эмоции, – признался Иво, перекатывая леденец во рту. Он откинулся на спинку кресла и уложил одну ногу на другую.
Без мешковатых толстовок и утаивания собственного Дома он стал вести себя раскованнее, и вместе с тем в движениях появилась неясная элегантность. В Кае есть нечто схожее, но с большей долей властности.
– Что плохого во влюблённости? – спросила я, вспомнив, что любовь – его усиливающая эмоция.
– Я достаточно рано открыл её. В семнадцать лет, когда влюбился впервые. Девушку звали Аканта, она была моей школьной подругой, и тоже из Дома Соблазна. Я признался ей, она ответила взаимностью, и мы начали встречаться. Всё было волшебно, – с горькой улыбкой заверил Иво. Я не встревала, догадываясь, что где-то должен быть подвох. Иво потёр пальцем подлокотник и нахмурился, отвечая своим мыслям. – Спустя полгода отношений я заметил, что неосознанно на неё влиял. Моя влюблённость усилила способности. Я искренне ей обо всём рассказал, Аканта восприняла новость спокойно, поддержала и заверила, что не чувствует никакого давления. Ты уже на кого-нибудь влияла, Кассия?
– Раздором? Возможно, но только если неосознанно. Я не знаю свою усиливающую эмоцию и не в курсе, как контролировать воздействие.
– Всё в порядке. Со временем ты начнёшь это замечать, а ощутив, на подсознательном уровне поймёшь, как уменьшить влияние. Это естественно для нас, словно громкость голоса. Ты ведь можешь говорить тише или громче.
Я не совсем поняла, но кивнула, веря Иво на слово.
– Когда я заметил излишнее воздействие, то сумел его уменьшить, вернуть к нормальному уровню. Не будь у меня ахакора, ты бы даже не почувствовала мой гул без должного сосредоточения. Твой гул мощнее моего и бьёт при первом знакомстве, но после, при длительном близком общении, к нему привыкаешь. Я всё ещё подсознательно чувствую пропасть между нашими силами, но она не давит. В общем, я извинился перед Акантой, сказал, что перестану, и действительно прекратил.
С его губ сорвался горький смешок, улыбка стала напоминать кривую ухмылку. Я задержала дыхание, предчувствуя неприятное продолжение.
– Аканта говорила, что не ощущала моего влияния, но секрет оказался прост: её способности были намного слабее моих. Я навсегда запомнил её взгляд, Кассия. Я снизил своё влияние, и её выражение лица изменилось. Она словно впервые увидела меня настоящего и поняла, что никогда и не была влюблена.
– Мне жаль, – тихо отреагировала я, не зная, что ещё сказать.
Иво мотнул головой, отмахиваясь от сочувствия.
– Никто из нас не был виноват. Я любил её, а она меня нет. Всё просто. Плохо, когда именно положительная эмоция является твоей усиливающей. Приходится постоянно следить, чтобы не влиять на кого-нибудь.
– Поэтому ты ни с кем не встречаешься?
– Не совсем. Я не встречаюсь, потому что не хочу, но тот момент был достаточно травмирующим, чтобы я перестал доверять другим. Каждое хорошее отношение к себе воспринимал как притворное. Начал подозревать, что никто ко мне в действительности не испытывает тёплых чувств, а привязанность моих друзей и любовь семьи – лишь результат моего невольного влияния.
– Глупости! Я уверена, что это не так.
Я говорила со всей искренностью: Иво интересен и хорош сам по себе. Моё заявление вызвало у него благодарную улыбку.
– И ты права. Я поговорил с родителями и сестрой, потом проверил реакцию друзей, контролируя своё влияние рядом с ними. Так я полностью определился с усиливающей эмоцией. И всё равно в последующие годы я не раз сталкивался с трудностями. В итоге я устал во всех сомневаться и ограничил себя в общении и тем более в отношениях, – он говорил о своих проблемах невозмутимо, иногда даже скучающе, но я догадывалась, что его тревожат вынужденные запреты.
Теперь стал ясен и его внешний вид, и то, почему он не желал говорить мне о своём Доме. Понятны его настороженность и скованность в разговорах при первых встречах и желание нравиться просто из-за того, какой он.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя искренне?
Глаз Иво на миг распахнулся шире, рот приоткрылся, но ответ прозвучал не сразу. Казалось, что он верит мне и всё же благодарен за то, что я озвучила это сама.
– На тебя хоть раз влиял кто-то из Дома Соблазна, Кассия?
Вопрос Иво застал врасплох. Я призадумалась, вспоминая архонта его Дома.
– Аспид выглядит нереально красивым, но сомневаюсь, что это влияние. Скорее, просто таково его лицо. Слишком мужественное для того, чтобы быть женским, и слишком утончённое для мужского, – путано ответила я, но Иво кивнул, поняв, о чём речь. – Покажи мне.
Я затолкала в рот оставшийся кусок булочки с шоколадом, стряхнула с рук крошки, села прямо и уставилась на Иво, всем видом демонстрируя, что готова к чужому влиянию.
– Показать «что»? – недоумённо переспросил он.
– Свои способности! Давай соблазняй. Обещаю, одежду срывать с тебя не буду, – с решительной беззаботностью выдала я.
Иво торопливо вытащил леденец изо рта и расхохотался после трёхсекундного замешательства. Я терпеливо ждала, дав ему возможность успокоиться самостоятельно. Это заняло больше времени, чем ожидала.
– Нет, я серьёзно. Покажи мне, что там такого страшного. Соблазни меня! – теперь я провоцировала намеренно. Губы сами растянулись в улыбке при виде согнувшегося в новом приступе веселья Иво.
– Ну хорошо, раз ты серьёзно. Но ты наследница, и у меня ахакор, – он продемонстрировал своё правое предплечье. – Вероятно, максимум, что я могу сделать, – это краткосрочное влияние.
– Давай! – подбодрила я, но вся напряглась, готовая к удару неведомой силы.
Иво вновь едва удержался от смеха. В отличие от меня, он принял расслабленную позу, взял леденец в рот, уложил руки на подлокотниках и игриво наклонил голову. Я упрямо не отрывала от него глаз, испытывая знакомое желание наслаждаться его видом как шедевром художника. Всё было по-старому, пока мой взгляд не замер на его губах, он раскрыл их на выдохе, чтобы языком перекатить конфету. Странное ощущение, будто значительная доза кофеина ударила мне в голову, по телу прокатилась вибрация внезапного возбуждения. Иво сглотнул, и я невольно проследила за движением кадыка, потом опустила глаза к не до конца застёгнутой тунике. Всего пару пуговиц, но…
Я была убеждена, что всё контролирую, но буквально мгновение – и тело начало гореть, а в мыслях я уже разматывала пояс его туники, надеясь добраться до открытой кожи. Испытываемое желание напоминало жажду изголодавшегося, потребность в близости казалась жизненно необходимой, даже простые мысли о поцелуе с Иво приносили эйфорию. Меня затрясло, лицо запылало, а вязкий воздух душил вместе с жаром в теле. Я чётко ощутила, когда Иво прекратил своё воздействие: жар схлынул, температура в комнате опустилась на несколько градусов. Я сдавленно дышала, до треска стиснула пальцами парчу дивана. Пару раз недоумённо моргнула, признаваясь самой себе, что Иво снёс мой контроль. Хоть я и заметила, но не смогла остановить собственные мысли.
– Это мой максимум с ахакором, – заверил Иво, вероятно, поняв всё по моему лицу.
– Было очень весело, но от повторного сеанса откажусь, – хрипло, но с улыбкой ответила я, пытаясь забыть смущающие мысли.
– Как много ты успела с меня снять? – он будто специально понизил голос до соблазнительного тона, наслаждаясь видом моего горящего лица.
– Оставим это в тайне.
– Особенно от Кая, договорились? – усмехнулся он. Моя улыбка пропала сама собой, и я намеренно отвлеклась, уделяя внимание недопитому кофе.
– У вас всё так плохо? – на полном серьёзе уточнил Иво.
Я не нашлась с ответом, не зная, с чего именно начать. Упоминание о Кае подействовало сродни ведру ледяной воды в лицо или воображаемой встрече головы со стеной.
– У нас всегда было плохо.
– Даже в постели? – как бы невзначай уточнил Иво, выбирая кусок инжира.
Я опять чуть не подавилась напитком, поэтому отставила чашку, боясь пить. Ещё пара подобных вопросов, и я на самом деле захлебнусь.
– Ты думала, я не знаю? – искренне удивился Иво. – Я же из Дома Соблазна, Кас. Такие вещи чую на подсознательном уровне. Уже тогда, в коридоре, когда ты что-то несла про горную болезнь, было ясно, к чему всё идёт.
Я не краснею. Мне не стыдно.
Это было совсем не позорно.
Моё лицо ничего ему не скажет.
Снисходительная улыбка Иво подтвердила, что самовнушение не сработало.
– Меня это не касается, Кас. Я просто хотел убедиться, что Кай не принуждает ни к чему и относится к тебе серьёзно. Ты была человеком, и сама понимаешь. Я действительно не хотел, чтобы он причинял тебе боль. Сейчас вы как раз можете быть вместе, но, судя по всему, наоборот, стало хуже.
– Ты не прав, теперь у нас даже меньше шансов, чем раньше, – промямлила я, затолкнула в рот небольшое пирожное, а дальше в ответ на вопросительный взгляд друга рассказала правду про своё возрождение.
Вряд ли Кай желал делиться с Иво историей смерти своих друзей и возлюбленной на Переправе из-за меня, но Иво был единственным, кто знал нас обоих достаточно хорошо, чтобы оценить моё безвыходное положение. Под конец истории на лице Иво отражалось искреннее сочувствие.
– Не говори Каю, что я тебе рассказала. Не уверена, известно ли ему, что я об этом знаю. И раз уж речь зашла обо мне, то что насчёт тебя и Мейв?
– Меня и Мейв?! – изумлённо переспросил Иво, дёрнув виноградину так сильно, что раздавил пальцами. Однако он едва это заметил, не переставая таращиться на меня. – Между нами ничего нет!
Я скептически подняла бровь. Иво начал хватать ртом воздух.
– Да ладно, – фыркнула я, не ведясь. – Она спокойно спорит с Каем и Элионом, но тебе и слово боится сказать. Что-то между вами есть.
– Есть, – хмуро согласился Иво. – Её предательство и трусость.
Такого поворота я не ожидала. Иво резко поднялся на ноги, отошёл к окну, словно не мог усидеть на месте. Я следила за другом, не зная, какой уточняющий вопрос задать, но Иво опередил все: