После длинной тирады Кай опустил руку, умолк и шумно втянул воздух, его плечи напряглись, а голос потерял любой намёк на радость.
– Твоё воспоминание… это произошло в день, когда ты пришла мне его подарить. К тому времени я сбился со счёта, сколько безделушек ты мне принесла. Отдав этот браслет, ты объяснила, из чего он. Ты начала с улыбкой, воодушевлённая, но на середине рассказа всё неожиданно переменилось. Ты расплакалась… отчаянно, будто безмолвно просила тебя простить. Тогда я ужаснулся, наконец осознав, что всё время ты чувствовала мою ненависть и принимала её на себя, несмотря на мои попытки скрыть истинные эмоции. Мне стало стыдно, но в тот момент я не смог себе в этом признаться.
Почти вся нанесённая мазь впиталась, Кай повернулся, ощутив, что я занимаюсь растиранием слишком долго, хотя движения уже выходили бездумно, я сосредоточилась на рассказе, жадно внимая каждому слову.
– В тот день я впервые на тебя накричал, надеясь прогнать. Меня одолевал гнев на себя самого, на отца и на всё произошедшее, – Кай стиснул мою ладонь, заставив посмотреть ему в глаза. – Я надеялся сбежать от тебя, ушёл в глубь Переправы, дошёл до земель Фобетора, а ты всё гналась за мной, как преданный щенок. Я ещё не знал, что гнев и есть моя усиливающая эмоция, и не осознавал, насколько сильнее становлюсь на Переправе. Даже наличие ахакора не помогло. Я приказывал тебе убираться домой, но ты не слушала. И тогда сорвались слова, которые мне никогда не стоило говорить.
– «Исчезни с глаз моих»? – вырвалось у меня.
Кай кивнул, опустил взгляд, растирая моё запястье, словно круговые движения на моей коже его успокаивали.
– Я сын Гипноса, Переправа часть меня, и она выполнила приказ. Она создала под твоими ногами расщелину, и ты исчезла. Буквально.
Руки Кая обвили мою талию, он ненастойчиво притянул меня к себе. Я тяжело выдохнула, когда он согнулся и спрятал лицо на моём плече. Это были самые ласковые и трепетные объятия, что я от него получала. Он обнял крепче, и я сама уткнулась ему в шею, ощущая его тревожное сердцебиение.
– Ты исчезла, Кассия. Я же был настолько шокирован произошедшим, что замешкался. Созданная мной иллюзия реки внизу пропасти уберегла тебя лишь от мгновенной смерти. Думай я быстрее, создал бы нечто более надёжное. Ты переломала себе ноги от удара и чуть не утонула, – слова мерным потоком лились из Кая.
Знай я его хуже, решила бы, что он спокоен, но в голосе звучали сожаление и боль, поэтому я обняла его. Щекой потёрлась о волосы. На подсознательном уровне я помнила и страх, и ту боль, но не испытывала к Каю ненависти. Наоборот. Я любила его, и мне было тяжело видеть его муки.
– Всё хорошо, – заверила я. Этим воспоминаниям много лет.
Кай горько усмехнулся, но объятия стали ещё крепче, как если бы он боялся, что я исчезну.
– Я принёс тебя домой, и даже отец не был уверен, что ты поправишься, – отрывисто напомнил он. – У тебя были частичная амнезия, множественные переломы, внутреннее кровотечение. Три операции в Санкт-Данаме. Я не спас тебя, Кассия. Тебя спасли человеческие врачи, работающие на Мороса. К счастью, техника в его компании и собранные специалисты оказались способны тебе помочь.
Кай сам отстранил меня, чтобы вновь взглянуть в лицо.
– Мой гнев – проблема. После этого я полностью перебрался в Санкт-Данам, боясь, что причиню тебе новую боль. А когда ко мне пришла заплаканная Веста с новостями от отца, что ты умерла, я не мог в это поверить и не мог простить себя вдвойне. Мне жаль, Кассия, – Кай прикоснулся к моему лицу, и я невольно прикрыла глаза, прильнув щекой к его ладони. – Я увидел, что натворил, лишь когда моя беспричинная ненависть едва не убила ребёнка. Я никогда не умел правильно любить. Мне знакома безусловная любовь к сестре или влюблённость в молодости, но к тебе… – Он запнулся, сжал губы, будто намеренно сам себя прервал. Я ещё не успела осмыслить услышанное, как он продолжил: – Отец отобрал у меня шанс что-либо исправить именно в то время, когда я захотел всё наладить между нами.
Я судорожно выдохнула. В его взгляде появился мечтательный туман, пальцы спустились по моей шее, а другой рукой от стиснул мою талию.
– Едва не переспав с тобой, я запутался сильнее. Я влюбился в человека, оказавшегося ребёнком, которого я годами отчаянно искал, чтобы исправить старые ошибки, – его голос понизился, а прикосновения стали откровеннее.
Я не могла ничего ответить, с трудом дышала, пока сердце билось в горле. Мои губы покорно раскрылись от прикосновения его пальцев, а последующий поцелуй был нежным, тягучим и настолько долгожданным, что я доверчиво приникла к Каю всем телом. Он действовал без спешки, руки скользили по моим бокам. Я отстранилась, лишившись кислорода, но Кай потянул меня обратно. Его обнажённая грудь поднималась и опускалась под моими ладонями, моя голова кружилась, я не могла понять, как от перепалки мы перешли к поцелуям. Кай признался мне в любви, сказал именно то, что я хотела услышать. Вначале он умело бил по самому больному, а затем… по самому желанному.
Кай принялся разматывать мой пояс, я резко отстранилась.
– Нет! – хрипло воспротивилась я.
Кай не выглядел удивлённым или оскорблённым. Скорее настороженным в ожидании моих следующих слов.
– Ты… ты действительно рассчитываешь… меня соблазнить? – с трудом справляясь со сбитым дыханием, озвучила я догадку.
Он ничего не ответил, но ему и не нужно было. На лице отчётливо отразилось разочарование.
– А что потом? Привяжешь меня к кровати и не дашь пойти в круг?!
– Об этом я не подумал, но идея неплохая, – бесстыдно признался он привычным деловым тоном. – В мой план входило удовлетворять тебя, пока не начнёшь умолять о пощаде и не отдашь мне всё, включая участие в поединке.
Моё лицо стало горячим от непрошеных мыслей, но одновременно я нервно рассмеялась. Его находчивость была за пределами всего знакомого. Я верила, что всё рассказанное – правда, чувствовала, что Кай впервые искренне поделился сожалением и болью, однако даже это он попытался обернуть в свою пользу, чтобы добиться желаемого.
К несчастью, смехом же я и подавилась, когда его рука скользнула по моему бедру. Пальцы сжали мне ягодицы, и он дёрнул меня к себе, его губы и язык спустились по моей шее к ключице.
Теперь он больше походил на себя: напористый, властный и нетерпеливый. Я задохнулась, бёдрами ощутив, что это игра лишь отчасти: он хотел меня не меньше. Не мешкая, Кай встал и поменял нас местами, усадив меня на стол. Все здравые мысли улетучились, оставив чудовищный эмоциональный коктейль из смеси страха, тревоги, восторга и предвкушения. Я обхватила шею Кая руками, тело размякло под жаром его кожи. Он почти повалил меня на стол. Я задрожала, пока его ладони заскользили по моей груди, и с трудом втиснула колено между нами.
Дразнящие ласки прекратились, Кай оторвался от моей ключицы, которую успел обнажить, оттянув ворот наряда. Я тяжело дышала, упираясь коленом ему в грудь и не позволяя лечь сверху. Потемневшие глаза Кая были дикими, полными откровенного желания. Он протяжно выдохнул через нос, словно я отобрала о него законную добычу. Несмотря на всё недовольство, он более не настаивал и даже немного отстранился.
Дрожа, я соскользнула со стола, проскочила под его рукой и отошла. Стук в дверь прервал звенящее молчание.
– Кириа, архонт ждёт внизу. Пора отправляться, – предупредила служанка, а я про себя обрадовалась, что заперла дверь.
Кай присел на край стола, поняв, что игра закончена и он просчитался.
– Сейчас спущусь, – ответила я и недовольно поправила свой пояс, проверяя, не успел ли Кай его ослабить. – Это был подлый трюк, – резко бросила я Каю, но севший от возбуждения голос выдавал с головой.
Пальцы по-прежнему тряслись, тело горело от желания, но на лицо вернулась отрепетированная маска равнодушия.
– Я готов на любой. – Откровение звучало как угроза. – Дважды я терял тебя, Кассия, и теперь пойду на всё, чтобы защитить.
Взгляд Кая был жёстким из-под растрёпанной чёлки, но расширенные зрачки и то, как жадно он осмотрел меня с ног до головы, заставило сглотнуть, испугаться нарастающего притяжения и торопливо отступить на пару шагов. Впервые мне захотелось ему поддаться и передать право на поединок. И всё просто ради того, чтобы он вновь сказал, что любит меня.
Я горько усмехнулась, надеясь, что Кай не догадался, что не физическое влечение, а откровенные слова едва не снесли с трудом накопленную уверенность. Он следил за каждым моим движением с едва заметным наклоном головы, наблюдал, как хищник, но с интересом, будто более не видел во мне жертву.
21
Я прочитала все правила круга, но всё равно удивилась буквальности их исполнения. Мы приехали верхом на лошадях к старой арене, расположенной недалеко от побережья. Всё происходило на открытом воздухе, под лучами вечернего солнца. Семь тронов из светлого камня были приготовлены для архонтов, колонны и статуи богов – скорее для украшения. У арены не было ни стен, ни крыши, одна каменная плита в качестве места для боя и два меча, лежащие на стойке у её края.
Дедушка говорил, что на подобные поединки далеко не всегда вообще кто-то приходил, однако сегодня все семь тронов были заняты. Я поморщилась от мысли, что каждому интересен мой провал, а может, они ждут, что Иолай меня прикончит.
– Не удалось её отговорить? – раздался сзади вопрос Весты, адресованный Каю.
Меня пришли поддержать не только они, но ещё Иво с сестрой, Мейв, сам Гипнос и Элион. Последнему не стоило демонстративно вставать на мою сторону, но Эль остался непреклонен, и я благодарно сжала его руку. Аника и Иво со всей ненавистью смотрели на Иолая, Мейв не отходила от Аники. Веста поглядывала на меня с тревогой, а Кай провожал хмурым взглядом, наконец по-настоящему осознав, что право на поединок я ему не отдам.
Я подошла к Гипносу, который, сложив руки на груди, с полуулыбкой смотрел на каменную плиту.