– Почти все мои попытки тебя защитить оборачивались провалом. Я выяснил, кто едва тебя не отравил. Знаешь кто? Это была Дафна, Кассия. А знаешь почему? Из-за меня, из-за того, что при всех предпочёл тебя ей, – торопливо напомнил Кай, отвечая на каждый свой вопрос раньше, чем я успевала его осознать. – Ты не понимаешь, что это такое – молча смотреть, пока тебя избивают. Я один, моя любовь и желание уберечь тебя не спасут! Даже стараясь изо всех сил, я не смогу защитить тебя от всего. Я не Гипнос, Кассия, и не вечен! Обязательно настанет время, когда меня не будет рядом в нужный момент! Ты вправе обманываться, что этого не произойдёт, но я не хочу себе лгать, – признания лились сквозь зубы, и я с трудом понимала, злится он на обстоятельства или на себя и собственные эмоции. – Лучшее, что я могу, – это дать тебе свободу, чтобы ты смогла выбрать путь, где кто-то другой обеспечит тебе необходимую защиту! Элион может, так как за ним стоит целый Дом! Тобиас – твой враг, но враг, которому ты нужна живой, станет мощным союзником. Это двадцать первый век, Кас. Сила измеряется не только мечами попрочнее и пушками побольше, но и влиянием, властью, альянсами.
– Я сама могу себя защитить, – дрожащим голосом заверила я.
Его горькая улыбка сбила дыхание, Кай ласково погладил мою щёку.
Он в меня не верил.
– Ты можешь меня защитить, – попыталась я. – Клянусь, что отдам тебе право на каждый поединок. Нет! Я не встряну ни в один поединок. Никогда больше!
Я не могла сдержать испуганную вибрацию в тоне. Опять ощутила себя тем ребёнком, который неустанно приносил Каю подарки, надеясь, что они вызовут желанные любовь и симпатию. Теперь я бездумно давала обещания, готовая их выполнить, но тряслась от осознания, что ни одно из них не переубедит Кая, как и не переубедили когда-то детские поделки.
Кай стёр слезу с моей щеки и поцеловал. Он держал моё лицо в ладонях, не позволяя отодвинуться. Его ласковые губы успокаивали. Он отстранился, отобрав у меня весь воздух, я хрипло дышала, не в силах вспомнить, какой аргумент хотела привести следующим.
– Я привык вести себя как манипулятор, направляя всех в нужную мне сторону. И поступаю так, как надо. А «надо» далеко не всегда правильно или тем более красиво. Я несдержан, – упрямо напомнил Кай, несколько раз ткнув в ахакор на своём предплечье, словно это должно было всё объяснить. – И часто поддаюсь гневу, который способен принести тебе одни кошмары. Это не то, что мне хочется тебе подарить, но более у меня ничего нет. Не обманывайся моим показным спокойствием, потому что я и есть смесь гнева и кошмаров.
Будто доказывая правоту Кая, его зрачки резко сузились, а серая радужка местами потемнела, он держал моё лицо, не позволяя отвести взгляд, но его словам вторило знакомое эхо жутких воплей. Мне показалось, что я вновь вижу отсвет красного неба и пугающего масштаба чёрной дыры, но стоило моргнуть, и всё исчезло.
Видения рвались наружу, когда он терял над собой контроль. Веста говорила, что через прикосновения он заражает кошмарами, словно болезнью. Я не могла пошевелиться, чувствуя, что Кай признался мне в своей тёмной, ненавистной для него стороне. Он презирал её и обожал. Ненавидел, но незамедлительно обращался к своим отрицательным чертам, как только они ему требовались.
– Моя судьба не подразумевает бессмертной любви. С такими, как я, Кас, заводят краткосрочные интрижки, а не наследников и дом с лужайкой.
Что-то странное промелькнуло в его мечущемся взгляде и хладнокровной уверенности, будто за чёткими словами было нечто ещё, что он хотел, но не мог объяснить. Я не могла отделаться от пугающего ощущения давно вынесенного приговора для самого Кая. Но он не намеревался его оспаривать, а с какой-то обречённой жестокостью к самому себе пожинал плоды старого решения.
– Прими предложение, Кассия, – спокойнее повторил Кай, вырвав меня из оцепенения. – Согласие уже даст тебе защиту, а с самим браком можно повременить до тех пор, пока ты не полюбишь Элиона.
Я оттолкнула Кая, боясь, что не сдержусь и ударю. Мне хотелось завопить или расплакаться, лишь бы снять напряжение, но вместо этого я выпрямилась, копируя его знакомое сдержанное выражение лица. Всё было так хорошо, а теперь мы вернулись к началу порочного круга.
Кошмары и Раздор.
Две недели счастья – это всё, на что мы способны?
– Я никогда не приму предложение, пока ты есть в моей жизни. Если уверен в необходимости этого брака, то тебе придётся уйти. Ты не заставишь меня сделать выбор в одиночку! Раз вынуждаешь отказаться от тебя, то и тебе самому придётся бросить меня, – я выдвинула не менее жестокое условие, не зная, как достучаться до Кая.
Я словно ломилась в глухую дверь, не понимая, почему он её запер. Кай расчётлив, но не настолько. Мы были счастливы эти недели. Кай любит меня, я знаю, что любит. Должно быть что-то ещё. Этому должно быть объяснение.
Его плечи поникли, Кай свесил голову и шумно выдохнул. Я успела пожалеть о сказанном пару сотен раз за эти мгновения, не стремясь причинять ему боль. Всё что я хотела – это чтобы он одумался.
Затяжная пауза закончилась, Кай вскинул голову, сделал шаг вперёд – и наш поцелуй был нежным, невинным и коротким. Его сердце надрывно билось под моей ладонью. Кай отступил так же быстро, как и приблизился.
– Я всегда буду приглядывать за тобой, Кас.
Я очнулась, когда дверь за ним захлопнулась. Уставилась на неё, не веря, что Кай действительно ушёл. Я чувствовала в его прикосновениях нежелание, но он ушёл. Внезапный спазм в голове вынудил согнуться и сдавить голову руками, я была не в силах уложить в сознании произошедшее. Меня зашатало от звона в ушах, я опустилась на колени и уткнулась лбом в пол, разевая рот в беззвучном крике. Мир казался не настоящим, застывшим в мгновениях безмолвной агонии. Так не бывает, так не должно быть. Словно я оказалась в эпицентре трагедии в самый счастливый момент своей жизни. Не было ни намёков, ни предпосылок, чтобы я сумела приготовиться к удару. Мне потребовалось несколько минут, чтобы вновь обрести способность дышать и совладать с приступом то ли паники, то ли повышенной тревоги. Оставалась на полу, пока тот не перестал раскачиваться, а я прекратила глотать воздух мелкими порциями.
Я не понимала, сколько времени провела в тишине, разум был пуст, я смотрела на окружающие предметы, не в состоянии припомнить ни их названий, ни смысла их существования. Как-то сумела дойти до кровати. Всё раскачивалось, меня мутило от головной боли, и лишь под мягким одеялом я хоть немного почувствовала безопасность. Завернулась в него, раз за разом уверяя себя, что не могу никуда провалиться, но даже на мягкой перине мне не удавалось избавиться от жуткого ощущения падения, совсем как в той расщелине. Кай сказал, что приносит кошмары, но мои начались с его уходом.
26
Утром я проснулась с чугунной головой, просто открыла глаза и ещё десять минут пялилась в потолок, силясь понять, какой сегодня день, который год и что из всего произошедшего со мной за последние месяцы было реальным. Всю ночь меня мучили кошмары, и я уже не могла разобрать, что из всего увиденного и пережитого – правда.
Не хотелось двигаться, думать и что-либо решать, поэтому я замерла, пока тело не онемело, а спина не заныла, практически моля о движении. Воспоминание о письме от Микеля всё-таки заставило вылезти из-под одеяла. Пришлось перечитать его пять раз, прежде чем удалось осознать написанное. Я выскочила в гостиную, но почти сразу застыла при виде пустой тахты. Кая не было.
Это так странно.
Я стиснула пальцами послание, сдавила в кулаке.
У нас уже были конфликты. Нужно переждать. Знаю, что Кай не менее жаден, чем я. Он поймёт, что не все решения стоит принимать, исходя из холодного расчёта. Любовь такому не поддаётся.
Я торопливо оделась, прикидывая, что дедушка, скорее всего, на завтраке. Выбежав из комнаты, едва не сбила служанку с ног, извинилась и бросилась дальше.
– Дедушка, в ближайшие дни необходимо собрать Совет архонтов! – с ходу выдала я, распахнув двери столовой.
И остановилась, увидев, что он не один. Веста умолкла и улыбнулась.
– Привет, Кассия, – её взгляд стал озадаченным, когда она оглядела меня с ног до головы. Я расчесала волосы, но умылась на скорую руку. – Ты плохо спала?
– Неважно, – призналась я.
Мне всё ещё было обидно из-за того, что они поддержали идею дедушки, но в то же время я понимала, что бесполезно злиться на правду, главное для архонтов – это выгода и власть.
– Что ты здесь делаешь? – уточнила я, садясь за стол напротив Весты.
Несколько слуг тут же подали горячий кофе, от плотного завтрака я отказалась, ограничившись имеющейся на столе выпечкой.
– Камаэль больше не присматривает за тобой, а после вчерашнего мы все волновались. Я пришла пораньше, хотела узнать, как у тебя дела.
– Нормально, – соврала я, уже не совсем понимая значение этого слова. В моей жизни не осталось ничего нормального.
– Кассия, ты приняла решение насчёт помолвки? – встрял дедушка.
– Нет, Совет нужно созвать по другому поводу, – сменила я тему и передала дедушке письмо Микеля.
В нём брат подробно рассказал про встречу всех царей и совместное обсуждение вопроса о налаживании мира. Ознакомившись с написанным, Майрон передал письмо Весте.
– Я не совсем понимаю, какая выгода для царей и почему они согласились, – поделилась я, когда дедушка сделал глоток кофе. – К тому же какова выгода для нас и почему между Палагедой и Даорией не было подписано каких-либо мирных договоров раньше?
– Сперва никто этого не хотел, – пояснил дедушка. – После взрыва на Переправе Гипнос полностью разорвал проходы между нашими мирами, как и любую связь. Затем опять начались войны, и вот мы наконец живём в относительно длительном перемирии, если не считать произошедшего с Илирой. Судя по хроникам, нам никогда не удавалось прийти к компромиссу, потому что не существовало лидеров, желающих встать во главе переговоров, но родились вы…