Зеленку, вату и бинты я отыскала быстро. Не было только водки. За водкой придется идти в бар…
Еще раз взглянув на спящего Саньку, я взяла пакет с медикаментами и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Внизу по-прежнему играли в бильярд. Из открытого окна веяло прохладой. Зябко поежившись, я спустилась с высокого крыльца и зашагала по дорожке вперед.
В баре, как на зло, оказался Дог. Увидев меня, он просиял.
– Катерина, каким ветром тебя сюда занесло? Я думал, ты уже спишь. Что же заставило тебя прийти? Неужто решила пропустить со мной по рюмочке?
– Уймись, дорогой, тебе и без меня хорошо, – улыбнулась я и показала на молоденькую официантку, не сводившую с меня ревнивых глаз. – Я пришла сюда за тем, чтобы купить бутылочку спиртного. Могу позволить себе в одиночестве?
– Вам что, виски или коньяк? – оживилась девушка за стойкой.
– Мне нужна водка, – уверенно произнесла я, кожей чувствуя пристальный взгляд Дога.
– Водка?!
– Да, водка, – раздраженным голосом повторила я. – Вы что, плохо слышите?
– Нет. У меня хороший слух…
– Что-то я не заметила! Так где у вас водка?
– Вам какую, «Финляндию» или «Русский стандарт», – покрывшись пятнами, спросила девушка. – А может, «Абсолют»?
В водке я совершенно не разбиралась. Интересно, зачем она понадобилась незнакомцу.
Странный вопрос! Конечно же для того, чтобы пить. Говорят, водка действует как наркотик: снимает боль, помогает забыться… Судя по всему, он привык к дорогим напиткам. Значит, надо выбирать по цене.
Прищурившись, я стала изучать наклеенные на бутылки ярко-желтые ярлычки.
– Возьми лимонный «Абсолют», – послышался голос Дога. – Он более мягкий, более женский, что ли. Хотя водка вообще не бывает женской. Водка всегда была мужским напитком.
– Дайте мне бутылку «Финляндии», – решительно произнесла я и, обернувшись, посмотрела на Дога. – Я люблю жесткую водку. Я всегда чувствовала в себе мужское начало.
Поплатившись, я помахала Догу рукой.
– Спокойной ночи.
– Может, составишь мне компанию? – с надеждой спросил Дог, вытаскивая сигарету.
– Спокойной ночи, – повторила я и вышла из бара.
На улице я с облегчением вздохнула и, предварительно убедившись, что за мной никто не следит, побежала к зарослям шиповника.
– Эй, ты живой? – окликнула я незнакомца. моему удивлению, ответа не последовало.
– Эй, многодетный отец, ты где?
Незнакомец по-прежнему молчал. А вдруг он умер, пока я ходила в дом? От этой мысли на лбу выступила испарина. Сделав над собой усилие, я набрала полный рот воздуха и повторила вопрос чуть погромче;
– Есть здесь кто-нибудь? Если ты мне сейчас не ответишь, я разворачиваюсь и ухожу обратно.
Сдыхай, пожалуйста, если тебе так хочется!
– Да здесь я, здесь, – донеслось из-за кустов.
– Слава Богу! – истерично вскрикнула я и, опустившись на четвереньки, стала пробираться меж кустов.
Увидев незнакомца, я немного успокоилась и спросила:
– Послушай, а ты почему мне сразу не ответил, когда я звала? Какого черта ты заставил меня нервничать?!
– Я боялся, что ты можешь быть не одна, – сказал он.
– Как не одна? – удивилась я.
– Я боялся, что ты можешь меня подставить.
– Если бы я хотела тебя подставить, то ты бы здесь уже не лежал! С какой стати мне тебя подставлять? Ты отдал мне свой пистолет, честно рассказал, как сюда попал. Опять же двое детей у тебя… Я ведь не сволочь, чтобы их сиротами оставлять!
– Тогда почему ты так долго не шла?
– Потому что водку покупала. Сама я водку не пью, пришлось в бар идти за бутылкой. Думаешь, мне легко было до озера дойти? Меня тут каждая собака знает. Любой может поинтересоваться, какого черта я поперлась за водкой на ночь глядя? Здесь конспирация нужна, а конспирация время занимает, сам понимаешь.
Незнакомец застонал и попытался подняться. Лицо его исказила судорога.
– Тебе очень плохо? – испуганно спросила я.
– Хреново… Нужно как можно скорее вытащить пулю, а то она может глубже пойти. Тогда приятного будет мало, одним ножом не отделаешься.
Вытаскивая из пакета водку, бинт, вату, нож и зеленку, я почувствовала, как у меня закружилась голова. С трудом справившись с собой, я осторожно спросила:
– Послушай, а ты уверен, что.., сможешь сделать это?
– Постараюсь, – глухо ответил незнакомец и взял в руки нож. – Конечно, мне будет нелегко.
Вот если бы пулю вытащила ты…
– Я?!
– Ну да. Это совсем не сложно! Нужно сделать глубокий надрез и попытаться ее найти.
– О нет, только не это! – забыв об осторожности, крикнула я и отчаянно замотала головой.
– Хорошо, только не ори на весь лес. Будешь просто держать зеркало. Зеркало-то не забыла принести?
– Не забыла, – сказала я, вытаскивая из кармана пудреницу. – Только большого у меня не нашлось.
– Ладно, сойдет. – Незнакомец сморщился, открыл бутылку водки и стал жадно пить из горла.
– А вот стаканы я действительно забыла… – виновато пробормотала я.
– Да хрен с ними, со стаканами, – оторвался он от бутылки. – Не до шику. Не в ресторане сидим. Сейчас самое главное пулю достать, чтобы на тот свет не отправиться.
Под воздействием алкоголя незнакомцу заметно полегчало. Он перестал стонать и с любопытством посмотрел на меня. Про себя я отметила, что он хорош собой. Пожалуй, даже слишком хорош. Красавец да и только. Повезло его жене…
– Это от переутомления меня так торкнуло, – улыбнулся мужчина.
– Торкнуло? – не поняла я.
– Водка в голову дала, аж перед глазами все поплыло. Сделал несколько глотков и запьянел как чертила. Я раньше ведро мог выпить – и хоть бы хны.
– Так уж и ведро! Просто ты крови много потерял, даже непонятно, как вообще жив остался. Вот и запьянел быстро…
– Тебе бы тоже не мешало глоточек сделать.
Зрелище будет еще то. Прямо скажем, не для слабонервных. Свалишься в обморок, что я с тобой делать буду?
– Я такую гадость не пью, – брезгливо отвернулась я от бутылки.
– Никакая это не гадость. Нормальная водка Закуски только не хватает.
– Что-то я об этом не подумала, – начала оправдываться я. – Совсем из головы вылетело.
Зашла в бар, а там знакомый сидит… Он и так на меня с подозрением смотрел…
Мужчина протянул мне водку и настойчиво сказал:
– Выпей, легче станет. Сама потом благодарить будешь.
Набрав в грудь побольше воздуха, я сделала несколько глотков подряд.
– Фу, какая гадость! И как только ее люди пьют!
– Сама ты гадость, – усмехнулся незнакомец и вновь окинул меня любопытным взглядом. – Послушай, красавица, мы тут с тобой столько времени общаемся, а я даже не знаю, как тебя зовут.
– Катя.
– А меня Эдик. Эдуард Борисович, если хочешь.
– Век бы тебя не знала, Эдуард Борисович! – огрызнулась я и громко икнула – водка начала действовать.
– А я бы себе никогда не простил, если бы не узнал имя девушки, которая меня от верной смерти спасла. Земля круглая, авось встретимся. С меня ресторан в любом случае. Куда скажешь, туда и пойдем.
– Какой ресторан?! Я замужем, завтра мой муж приезжает. Мне не до ресторанов!
– Что ж, по-твоему, если ты замужняя женщина, то на других мужчин тебе и смотреть нельзя?
– Мне все можно, только самой не хочется. И вообще, отстань от меня! – В порыве злости я стукнула крепко сжатыми кулачками по земле.
Сижу здесь черт знает с кем, оставив ребенка одного в комнате, даже не заперев как следует дверь!
В любую минуту он может проснуться и испугаться. И надо было мне влипнуть в эту историю!
– Ну что, приступим к операции? – невозмутимо сказал Эдуард. Взяв в руки нож, он облил его водкой и водкой же смочил большой кусок ваты. – Давай, Катерина, спасительница моя, держи зеркало. Если не сможешь смотреть – закрывай глаза. Главное, зеркало не убирай.
– Попробую, – понуро пробормотала я.
– Без фонарика тут не обойтись. Ты про фонарик не забыла?
– Не забыла, – сказала я и полезла в карман за фонариком. Одновременно с ним я достала пистолет и положила его рядом с пакетом.
– Давай направляй свет на рану, – усмехнулся Эдуард.
Я зажгла фонарик и стала тупо смотреть, как нож все глубже и глубже заходит в податливую мякоть.
– Постарайся держать зеркальце ровнее, а то у тебя руки дрожат, не видно ведь ни хрена, – простонал Эдуард.
Я напрягла руку и крепко зажмурила глаза.
До меня доносилось тяжелое дыхание Эдуарда.
Наконец все стихло.
«Может, он умер?» – подумала я, опуская зеркальце.
– Ну вот и все. Посмотри, какая маленькая пуля. – Голос Эдуарда привел меня в чувство. Открыв глаза, я с удивлением посмотрела на маленький кусочек железа, испачканный кровью.
– Вот такая крохотная пулька чуть было не лишила меня жизни, – прошептал Эдик и положил пулю на пакет. – Посмотри, сколько крови! Перевяжи меня потуже. С этим ты, надеюсь, справишься. – Плеснув на рану водку, он добавил:
– Надо бы, конечно, зеленкой полить, но, боюсь, не вытерплю. Свалюсь к чертовой матери, и все.
– А вдруг будет сепсис?
– Попробуй ты, я сам точно не смогу.
Эдуард припал к бутылке и принялся жадно из нее пить. Я смочила вату зеленкой и со слезами на глазах стала обрабатывать кровоточащую рану.
– 0-о-ох, – протяжно застонал он.
– Эдик, тише, – прошептала я. – Потерпи, осталось совсем немного.
Закусив губу, я стала делать тугую повязку.
Эдик затих.
– Послушай, ты живой? – испуганно спросила я.
– Живой, – шевельнулся он.
– Что ты сейчас чувствуешь?
– Дикую физическую боль. А еще моральную оттого, что рядом со мной сидит такая красивая девушка, а я даже не могу се отблагодарить как следует!
– Я в твоей благодарности не нуждаюсь! Слушай, зачем ты так много пьешь?
– А иначе я боль не заглушу. У тебя же нет ничего обезболивающего…
– Ой, у меня все из головы вылетело! Нужно было с собой взять хотя бы анальгин. И почему я не додумалась? – Посмотрев на остатки водки, я взяла бутылку и сделала несколько глотков. – Это чтобы нервы хоть немного успокоить. Меня всю колотит. Я кровищи боюсь ужас как!