Подозрения чёрной тучей опустились на императора. Он прекрасно понимал, что похищение ребёнка было напрямую связано с рождением наследника, но поскольку наследник родился после похищения, император не мог точно знать, что случилось с похищенным мальчиком, и является ли новоявленный наследник именно его сыном. В голову лезли слова предсказания колдуна. Сына ему должна родить пятая императрица. Всё верно! Не Екатерина! Екатерина четвёртая. Сын будет от пятой. Императору захотелось прямо сейчас разделаться со старухой, принёсшей ему дурные известия, но он обуздал свои чувства. Ещё слишком рано! Нужно сначала всё увидеть собственными глазами, убедиться в правдивости предположений. Старуху можно прикончить и позже. Он более не замечал ни красоты Вержинских равнин, ни белоснежных вершин Западных хребтов. Император не видел ничего, кроме жутких картин, возникающих в его мозгу. Сейчас он больше не желал оставлять на попечение генералов Ребикса и Зинга хордийские деревни. Он желал сам пройтись по ним ветром смерти, снося всё живое на своём пути. Он жаждал крови! И лишь одно сможет утихомирить его кровь. Если его подозрения окажутся неверны, и похищение внука старухи никак не связано с рождением наследника. Но это он скоро узнает.
Словно вихрь влетел император в ворота замка, не задерживаясь для того, чтобы ответить кивком головы на приветствия подданных. Император соскочил со своего коня, не потрудившись отдать уздечку подбежавшему мальчишке, как он это делал обычно. Сейчас правителя занимали другие вопросы, а с животным ученик конюха сможет справиться и сам.
Схватив за локоть крестьянку, и одним махом сдёрнув её с лошади, император быстро потащил её в покои императрицы, мало заботясь о том, что легко может поранить её или даже переломать ей кости. Старуха кричала от боли, но он не слышал ничего, кроме биения своего сердца, громким эхом отдающегося в висках. Швырнув женщину в открытую бежавшим впереди охранником дверь к ложу супруги, император жестом велел поднести ему младенца. Кормилица, сидевшая у колыбели, вскочила, стоило только императору войти. Она аккуратно взяла ребёнка и протянула его сюзерену.
– Раздеть! – скрежещущим шёпотом приказал тот.
Ничего не понимающая, сжавшаяся от ужаса кормилица послушно распеленала младенца. Все ожидали, что император прибудет в несколько ином расположении духа, но сейчас… Гнев, сверкающий в глазах отца новорождённого наследника, испугал и ошеломил всех, кто сейчас видел его. Он так долго ожидал этого момента, а сейчас готов был убить каждого, возникшего перед его очами.
Император схватил старую крестьянку за волосы и рывком поставил её на ноги.
– Смотри! – рыкнул он.
Женщина испугано уставилась на ребёнка, но император уже видел родинки, о которых говорила селянка, на теле младенца. Старуха стояла на ногах только благодаря тому, что он с силой держал её за волосы. Ноги её больше не слушались. Гнев императора не мог обещать ничего хорошего ни ей, ни её внуку. Единственное, что ещё могла сделать дрожащая от ужаса женщина, это исполнять приказания государя и отвечать на его вопросы. Но и голос не хотел слушаться её. Она что-то пробулькала, а потом, видимо, постаравшись собраться с силами, заикаясь, промямлила:
– Д-да, в-ваш-ше в-вел-лич-чест-тво, эт-то он…
Привстав со своего ложа, Екатерина в ужасе наблюдала, как меч яростно покидает ножны императора и одним ударом рассекает и женщину, и ребёнка. Время словно замедлило свой бег. Меч двигался медленно, нерушимо опускаясь вниз, ведомый рукою своего хозяина.
– Не-е-е-ет! – крикнула императрица, одним броском пытаясь заслонить собой младенца. Но как бы медленно не двигался меч, движения её тела были недостаточно быстры, чтобы она успела опередить своего супруга.
Кровь брызнула на императрицу, каплями стекая с её лица и медленно расплываясь на одеянии. Время совсем остановилось, замерло, вырубая в душе молодой женщины каждое мгновение происходящего, равное, казалось бы, целой вечности. Императрица в ужасе закричала, дыхание её перехватило, Екатерина попыталась вздохнуть, чтобы снова издать оглушительный крик, как будто её крик мог что-то изменить, глаза её закатились, и, лишившись сил, императрица рухнула на спину.
– Принеси ведро воды! – рыкнул император, обернувшись к охраннику, стоящему за его спиной. Тот быстро ретировался, не желая сильнее раздражать сюзерена. Случившееся на его глазах было ужасным, но если бы страж не умел держать себя в руках при подобных вспышках гнева императора, его бы давно уже не было не только на этой должности, но и в этом мире.
Император повернулся к кормилице, забившейся в угол комнаты и дрожавшей как осиновый лист. Не в силах от гнева произнести ни слова, он жестом приказал ей приблизиться. Кормилица подползла к его ногам, покорно уткнувшись головой в ковёр, застилающий покои императрицы и уже сильно пропитанный кровью убитых ребёнка и женщины.
– Где моя дочь? – император схватил кормилицу за волосы и рывком поднял её голову, заставляя смотреть прямо в глаза. – Где принцесса?
Женщина в ужасе инстинктивно попыталась отшатнуться, но в ответ получила такой удар, что едва не лишилась чувств.
– Мне нужно повторять мой вопрос? – император приподнял женщину выше так, чтобы лицо её находилось напротив него. Ноги кормилицы едва доставали до пола. Казалось, ещё немного, и кожа головы разорвётся, оставшись в руках сюзерена вместе с волосами подданной.
– Ваше величество, – женщина старалась не всхлипывать, но ей это не удавалось. – Ваше величество, у вас родился сын! – захлёбываясь рыданиями, сообщила она. От страха и боли из глаз её лились слёзы. Император видел, что женщина не понимает, что происходит, но его сейчас это мало заботило. Он уже вынес приговор и ей, и всем остальным, кто был в тот злополучный день рядом с императрицей. Всем, кто участвовал в страшной подмене. Не важно, что, скорее всего, кормилица не знала о содеянном. Даже если есть малейшая возможность, что она врёт, необходимо выудить из неё информацию. Возможно, она что-то видела или слышала, не придав этому значения. И это что-то может очень помочь в поиске ребёнка.
Вошёл охранник, неся два ведра воды вместо одного. Он едва успел поставить вёдра, как император швырнул кормилицу к его ногам.
– В камеру! – приказал он. – Выбить из неё сведения о том, где находится ребёнок, рождённый императрицей. Это – он указал рукой на окровавленное тело младенца, – не мой сын! Пытайте её до тех пор, пока она хоть что-нибудь не вспомнит.
Охранник схватил женщину за запястье и быстро покинул спальню супруги императора.
Император взял одно из поставленных на пол вёдер и выплеснул его в лицо императрице. Та медленно открыла глаза и, уставившись на мёртвого младенца, снова истошно закричала. Император схватил женщину за воротник, приблизил к себе и, шипя, произнёс:
– Если ты сейчас же не замолчишь, я убью тебя прямо на месте, не дожидаясь тех сведений, которые хочу от тебя получить.
Но императрица словно не понимала, о чём говорит ей супруг. В глазах её появлялось безумие, но в этом безумии не было страха. Она задыхалась от крика, и император на время оставил вопящую Екатерину, ожидая, что силы в конце концов покинут её. Ещё четверть часа она кричала, словно сумасшедшая. Императора начал успокаивать этот крик, вначале казавшийся ему невыносимым и жутко раздражавший его. Екатерина прижимала к себе разрубленное тельце младенца, а император никак не мог решить для себя, действительно ли она считает этого ребёнка своим сыном, или притворство её настолько искусно, что она сама начинает верить в свою игру?
– Наш сын, – простонала Екатерина, когда уже не осталось сил кричать от ужаса от содеянного её супругом, она протянула в его сторону на дрожащих руках маленькое окровавленное тельце. – Наш сын…
Император вскинул брови:
– Тебе лучше меня известно, что этот ребёнок – не наш сын! – рыкнул он, брезгливо поморщившись. – Это внук вот этой старухи! – Император схватил супругу за шиворот и резко пододвинул её к трупу крестьянки.
– Нет! Нет! Нет! – Екатерина, словно безумная, вцепилась в супруга обеими руками. – Это наш сын! – снова закричала она изо всех сил. – Вы убили наследника!
Император покачал головой. Гнев медленно отступал. Он взглянул на супругу. Снова промелькнула мысль о возможности того, что она не знала о рождении дочери.
– Ты родила дочь! – обессилено возразил он, отпустив, наконец, воротник императрицы, и усаживаясь рядом с ней прямо в лужу крови. – Это не наш ребёнок.
Императрица трясла головой, всё ещё пытаясь уцепиться за мужа. Тот раздражённо отстранил её руки.
– Этого ребёнка похитили за пару часов до того, как ты родила нашу дочь! – сказал император жене. Внезапно в глазах его появился новый огонёк. Как он не подумал об этом! Император резко вскочил. – Где Нора? – снова схватив супругу за ворот, шипящим шёпотом спросил он.
Увидев, что Екатерина всё ещё не слышит его, а только в ужасе смотрит на мёртвого младенца, император вырвал ребёнка из её рук, со злостью швырнул маленькое тельце. С жутким звуком оно ударилось об стену. Затем император повалил супругу на спину, и, нависая над ней, повторил вопрос:
– Где Нора?
– Нора? – до Екатерины медленно начинал доходить смысл сказанного. – Как это не наш ребёнок? – она заглядывала в глаза мужу, задыхаясь от ужаса перед содеянным на её глазах. – Как не наш?
– Кто был с тобой, когда ребёнок появился на свет? Кто принимал роды? – император выжидающе смотрел в серые глаза супруги. Сейчас он больше не понимал, как мог питать хоть какие-нибудь чувства к этой женщине. Она не смогла даже распознать, что в ребёнке на её руках течёт вовсе не её кровь. Принять мальчишку-раба за своего сына! Император с отвращением взглянул на Екатерину и повторил свой вопрос: – Кто принимал роды?
– Нора, – прошептала та.
– Нора… – император задумался, немного помедлил и задал следующий вопрос. – А кто ещё?
– Больше никого, – Екатерина, словно мышь на удава, зачарованно смотрела на супруга. – Одна Нора.