Распутать все узелки. И уж тогда, вооруженная этим всезнанием, серьезно поговорить с Максимом. Раскрыть ему глаза на все, что тут происходит.
И первый, с кем нужно поговорить, — Баро, хозяин дома. Благо, идти к нему далеко не нужно.
Алла решительно постучала в дверь кабинета Зарецкого. И, не дожидаясь ответа, вошла.
— Извините за вторжение! Но я человек новый и ничего у вас здесь не понимаю…
Баро встал, прошел ей навстречу:
— Да-да, конечно. Проходите, Алла, присаживайтесь.
— Спасибо. Поймите меня, я человек новый, — повторила она. — А Максим мой сын.
— Да, спасибо вам за него. Он непростой, но очень хороший.
— Да уж, непростой… Ушел от нас, в другой город переехал. Даже не знаю, что он тут вам рассказывал про родителей. Не удивлюсь, если вообще говорил, что сирота. Он всегда был очень самостоятельный.
— Да… — протянул Баро.
— Так вот. Согласитесь, как мать Максима, я вправе знать, что здесь происходит. Вот влетела эта девушка… в чем-то начала обвинять вашу дочь… говорить о каких-то преступлениях, змеях, про питонов каких-то…
— Она говорила про Удава…
— Да хоть про анаконду в томатном соусе. Это не важно. Я ничего не понимаю и очень беспокоюсь за своего сына. Скажите, он тоже в чем-то замешан?
— Вы знаете, на объяснения уйдет много времени. Но могу вас успокоить, ваш сын ни в чем плохом не замешан.
— Вы думаете, такой ответ меня успокоит? Наоборот, теперь я волнуюсь еще больше. Знаете, мне, как матери, очень хотелось бы знать подробности…
— Вы вырастили замечательного сына.
— Спасибо! Мне очень приятно это слышать. Но это я уже слышала. А хотелось бы узнать что-то новое.
— Я рад, что у Кармелиты будет такой муж…
Женщина почувствовала, что вновь готова вскипеть: долго еще они будут обсуждать все блестящие ипостаси Максима? Или, может, Баро скажет хоть что-то по делу?
Алла решила подхватить тему, которую подсказал ей хозяин дома, и подойти к вопросу с другой стороны, — Ваша дочь очень красива. Скажите, она похожа на вашу жену?
Баро промолчал, не зная, что сказать. И Алла поняла, что попала в самую точку!
— Кстати, а где Кармелита? Почему я ее тут не вижу? Она куда-то убежала? Где она сейчас?
Зарецкий не привык долго разговаривать с такими надоедливыми и въедливыми людьми, но тут приходилось терпеть — все же мать Максима.
— Она решила, что ей нужно побыть одной. Я уверен, Кармелита скоро придет.
— О! Я понимаю, у меня у самой дочь… девочки в этом возрасте очень впечатлительны…
Баро привстал. Разговор нравился ему все меньше.
— Простите! Я должен сам разобраться в том, что происходило в моем доме, пока меня не было.
— Это касается Кармелиты?
— Да. Я должен поговорить с ее отцом.
Алла открыла рот от удивления. Что он имеет в виду? Может, это какие-то цыганские заморочки?
— А вы, господин Зарецкий, простите, кто? Баро пожалел, что так бездарно проговорился в присутствии этой невозможной женщины.
— Я понимаю, что удивил вас. Но ладно… Все равно, вам лучше узнать это от меня.
— Я вас внимательно слушаю.
— До недавнего времени я думал, что Кармелита моя родная дочь. Растил ее, воспитывал, как мог…
Баро замолчал. Трудно ему было говорить обо всем, что произошло.
— Пожалуйста, продолжайте, я вас внимательно слушаю.
— Когда Кармелиту похитили, я узнал, что моя настоящая дочь умерла при родах. "И жена тоже. Я же воспитывал чужого ребенка. Но, как бы там ни было, я все равно ее люблю…
— Кто же настоящий отец моей будущей невестки?
— Местный бизнесмен. Его фамилия Астахов. Алла присвистнула не по-женски:
— Астахов… Надо же, мы с ним знакомы. Очень милый человек! Мы встретились случайно в ресторане. Его столик очень удачно оказался свободным… Но странно, почему же он мне ничего не сказал, хотя знал, что я мать Максима?
— Вы знаете, Астахов очень благородный человек. И к тому же… Это такой непростой разговор.
— Да? Объясните мне, пожалуйста, я никак не могу сообразить, в чем же его благородство?
— У нас была договоренность, что только я могу говорить о том, кто ее отец.
— Странно, а сама девочка в курсе?
— Конечно.
— Понятно, — проговорила Алла вполголоса. — Ласковый теленок две матки сосет…
Нет, это уже слишком, будь ты даже хоть сто раз мать Максима.
— А теперь, Алла, простите, но я вынужден вас оставить. Мне как раз необходимо встретиться с Астаховым…
Поняв, что Аллу никак не вытуришь, Баро сам направился к двери.
Алла осталась сидеть на прежнем месте.
— Хорошо, идите, идите. А я, пожалуй, дождусь Кармелиту.
Зарецкий скрипнул зубами. Ей что же, очевидные вещи нужно объяснять, что неприлично оставаться в кабинете, если его хозяин уходит?!
— Да, конечно, Алла, но только вам лучше подождать там, в гостиной, в кабинет Кармелита все равно не придет.
Алла поспешно встала. С улыбкой вышла из кабинета.
После ухода Люциты и Степана Миро с Максимом вышли во двор, присели на скамеечку. Долго сидели молча. Все ждали, что вернется Кармелита. Однако время шло, а ее все не было.
Максим не выдержал, заговорил первым:
— Слушай, Миро, ну что сидеть просто так? Надо что-то делать, нужно искать Кармелиту!
— Не спеши… — спокойно сказал Миро. Недолгое пребывание в роли вожака табора сделало его более спокойным, выдержанным.
— Как это "не спеши"?! Ты не понимаешь, что происходит?!
— Нет. А что происходит?! Ты знаешь?! Я — нет! Ты предлагал во всем разобраться?! Вот давай разберемся…
— Давай разберемся. Какие есть предложения?
— Поразмышляем вслух. Кармелита при всех отказывается подтвердить очевидное, что Удав — это Форс. Из-за этого рее подозревают Рыча…
Получается, кроме слов Кармелиты, у следствия нет улик против Форса?!
Максим не сразу переварил все сказанное.
— Да, похоже на правду. Ну, если так… Значит, надо идти к следователю. Точно! Я иду к следователю. А ты идешь к следователю?
— Да, пожалуй… Да… Идем к следователю!
— Пойдем!..
"К следователю!" — хотел тонко сыронизировать Миро, но понял, что это будет слишком уж несерьезно для нынешней серьезной ситуации.
В милицейском отделении Миро задержался возле стенда с фотографиями преступников в розыске. Лучше бы он этого не делал! Потому что со снимков, ухмыляясь, на него смотрели наглые рожи Руки и Лехи, Миро разом утратил всю свою выдержку.
— Макс! Макс! Иди, посмотри!
Максим подошел поближе к стенду. Миро указал ему на фотографии. Орлов остолбенел:
— Ничего себе! Вот елки-палки! Они что, на свободе?!
— Да. Тут написано: "Сбежали".
— Отлично! Вот наша доблестная милиция! Здрасьте вам, пожалуйста! Как они будут ловить бандитов, если за решеткой просто удержать не могут!
— Значит, убийцы моего отца снова на свободе?! — мрачно сказал Миро. — Правду в старину говорили: "Месть чужих рук не терпит". Ладно. Но я этого так не оставлю! Пойдем-ка!
В кабинет Солодовникова Миро вошел без стука. Максиму ничего не оставалось, как пройти вслед за ним.
Солодовников внимательно посмотрел на вошедших. Хорошо знакомые персонажи. Он внимательно прочитал все, что было написано о них в предыдущих делах. Горячие ребята. Честные. Предсказуемые. Такие могут быть полезными в любом деле. Ими легко играть, передвигая, как фигурки на шахматной доске.
— Господин Милехин. Господин Орлов. Проходите. Чувствую, вы хотите помочь народной милиции в ее нелегкой работе…
— Да мы вам уже помогли. Мы этих подонков принесли на блюдечке с голубой каемочкой! Почему же они сейчас висят на стенде "Их разыскивает милиция"? — Максим постарался опередить Миро, потому что боялся, что тот в гневе может погорячиться. Но и эти слова прозвучали слишком резко. Поэтому Ефрем Сергеевич сразу осадил зарвавшегося юнца.
— Не паясничайте, Орлов… Я понимаю, о ком вы говорите. Им удалось бежать.
— И вы вот так спокойно об этом говорите?! — Миро старался держать себя в руках.
— Но ведь это же… Это не какие то карманники автобусные! На них убийство! — подхватил Максим.
— Так. Молодые люди, давайте без лишнего пафоса, — устало сказал Солодовников. — Я возмущен не меньше вашего. Но ошибки случаются у каждого.
Так уж получилось. А беглецов мы найдем, только подождите немного.
— Подождите!.. — фыркнул Максим. — Подождите ребята, пока Форс сбежит…
— Форс?! — переспросил следователь и очень спокойно продолжил: — Форс никак не сбежит. Потому что Форса мы отпустили…
— Это как, елки-палки, так?!. Вопрос повис в воздухе.
— Подождите, — поспешил уточнить Миро. — То есть вы хотите сказать, что сами, лично, отпустили Удава?!
— Отпустил. Другого выхода не было. Продержал его здесь сколько мог, а дальше… Вы-то сами можете доказать, что Форс — это Удав?! Я, например, нет.
Парни растерянно переглянулись. Максим первым опомнился:
— Простите, а вы сегодня не беседовали с Кармелитой Зарецкой? Она не приходила к вам?
— Нет, не беседовал. Даже не знаю, к счастью или к сожалению… Но нет, не беседовал.
Миро встал и увлек за собой Максима.
— Ладно, пойдем.
— Подожди.
— Пойдем, пустой разговор. Парни ушли.
Следователь задумчиво посмотрел им вслед. Просто удивительно, насколько предсказуемые люди встречаются в этом Управске.
Чем больше отцов — тем лучше. В древности это хорошо понимали. Оттого и придумали крестить детей с чужими, казалось бы, людьми, становящимися после этого крестными родителями. Да еще и не с одной парой, а несколькими, да побольше. Про запас, ибо кто знает, а вдруг орда, мор или глад сведут со свету и тебя, и большую часть соседей…
Вот и у Кармелиты сразу два отца в итоге оказалось. И оба — родные, хорошие и близкие. Зарецкий и Астахов, относившиеся сначала друг к друг с легкой ревностью, быстро успокоились и сблизились. Незаметно, но окончательно перешли на родственное "ты", на простые имена: Коля, Рамир.