Старик, неохотно подчинившись, вышел вслед за цыганами в коридор и услышал слова Зарецкого:
— Невероятно. Поверить не могу. Рубина жива… Правда — до сих пор не могу поверить. Как ты об этом узнала, Земфира?
— Я не знала. Ты знаешь, просто почувствовала… Она стала приходить ко мне во сне, но совсем не так, как другие, кто ушел навсегда… А когда мы вернулись в город, я пошла в склеп и увидела, что саркофаг пуст. И ноги сами привели меня сюда, в больницу.
— Молодец, молодец, Земфира, что сразу позвонила.
— Как же я могла не сказать тебе?
— Сейчас главное, чтобы Рубина окрепла, на ноги встала.
— И чтоб память к ней вернулась, — встрял в разговор Палыч. — А то что же? Получается, полжизни своей не помнит! Как будто и не было ее.
— Скажи, Палыч, а Кармелита знает о том, что ее бабушка жива? — спросил Баро.
— Нет… Мы с Максимом как-то поостереглись ей говорить об этом.
Знаешь, вдруг нервный срыв, опять болезнь…
— Да, с такими новостями надо быть поосторожней…
— Ты знаешь, она ведь очень переживала, что вы с табором уехали…
— Но теперь мы вернулись. Все будет в порядке. Да, Земфира, если б не ты, не знаю, как все повернулось бы!
— Что ты, Рамир! Что я такого сделала…
— Не скажи! Ведь именно ты настояла, чтобы мы в город вернулись!
— Да. Я почувствовала, что мы нужны в этом городе!
— Умница, Земфира! Умница!
Палыч почувствовал, что он лишний. Как ему хотелось вернуться сейчас в палату, чтобы быть рядом с Рубиной! Но нет — нельзя.
Врач сидел на кровати рядом с цыганкой. Ловким, почти театральным жестом он вытащил из-за полы халата небольшое зеркало. Пациентка посмотрела на него с некоторой опаской.
— Сколько вам лет? — спросил доктор.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Нужно, я — врач.
— Сорок два.
— Вы только не волнуйтесь! Какой сейчас год?
— Восемьдесят седьмой.
— А я повторяю, сейчас две тысячи пятый год. Рубина недоуменно посмотрела на доктора.
— Как это?
Доктор не ответил. Тогда Рубина с интересом посмотрела на зеркало.
— А дайте мне его.
— Что?
— Зеркало.
— Да, конечно, берите. Я не случайно прихватил его с собой.
Врач протянул зеркало Рубине. Она взяла его и посмотрела на свое отражение. Улыбка сошла с ее лица. Рубина смотрела, смотрела на себя, а потом бросила зеркало в стену. Оно звонко разбилось, распавшись на множество мелких, ярких, острых осколков.
Не без труда удалось Кармелите отделаться от настойчивых и не очень тактичных раеспросов Аллы. И что самое обидное, ведь это она сама ее вызвала сюда в Управск, думала, Максиму будет приятно. Ей казалось, что он не хочет вызывать мать только из скромности. А оказалось, вот как — у них очень непростые отношения.
Кармелита смотрела во двор из окна своей комнаты. И наконец-то дождалась — увидела, что приехали Максим и Миро. Девушка побежала к лестнице.
Бросилась на шею Максиму, обняла его.
— Максим!
— Что же ты пугаешь-то так! — немного смущаясь присутствия Миро, опросил Максим. — Знаешь, как я волновался!
А Миро отвернулся, ему и вправду неловко было видеть парочку обнимающейся.
Максим слегка отстранился и заглянул Кармелите в лицо.
— Послушай… А ты ничего не хочешь рассказать?! Кармелита сделала невинное лицо.
— О чем?
Максим переглянулся с Миро.
— Как "о чем"?! Обо всем! Или ты действительно не понимаешь, о чем я говорю?!
Кармелита пожала плечами.
— Мы с Миро только что в милиции были.
— Зачем?! — сказала девушка, неврничая. — Что вам там нужно было?!
— Ну, ты же ничего не говоришь следствию! Вот мы и пытаемся как-то сами разобраться…
Кармелита отвернулась.
— Убийцы моего отца сбежали из тюрьмы. И Форс, как мы все теперь знаем, тоже на свободе, — глухо сказал Миро. — Объяснить ничего не хочешь?!
— Ну?! Что происходит, в чем дело?! — не отставал Максим. — Ты не можешь сказать, потому что тебе угрожали? Так? Скажи, так?
— Нет. Это здесь ни при чем.
— А в чем? Объясни мне, в чем?! — Максим тряс невесту, как яблоньку.
— Максим, я тебя прошу, прекрати! Ну хватит говорить об этом!
— Почему ты не можешь мне все рассказать?!
— Да потому что я устала жить в страхе!..
— Значит, тебя все-таки запугали, — мрачно сказал Миро.
— Так, слушайте меня внимательно. Я… я хочу, чтобы мы все забыли об этой истории. Ясно?
— Нет, Кармелита, так не пойдет, — сказал цыган с нарастающим гневом. — Тебя похитили. И пытались убить! А моего отца уже убили! И все это делали одни и те же люди, которые сейчас разгуливают на свободе, как ни в чем не бывало!!! Это хорошо? Это правильно?
— Миро, но я прошу тебя, очень прошу, — Кармелита сбилась на умоляющий тон. — Это все уже в прошлом, понимаешь, позади!
— Как в прошлом?! Я говорю не только о мертвых… Ведь Рыч, между прочим, сейчас сидит в тюрьме!
— Нормально, нормально… нормально, — с иронией сказал Максим. — Пусть сидит себе, срок мотает и — эх… — Максим махнул рукой. — А мы нормально будем жить, все в порядке! Правда, любимая?! Так?
— Да что же вы все на меня напали?! Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Рыча скоро выпустят! Я вам это обещаю!
— Ну как ты можешь обещать?! Как? — теряя терпение, в отчаянии спросил Максим. — Что ты сделаешь?! Что ты можешь сделать?..
— Это сделаю не я, а Форс.
— Что?! Какой Форс? — Максим не поверил своим ушам. — Он — убийца! Как этот гад смог тебе так мозги запудрить?
— Форс — не убийца, — очень спокойно сказала Кармелита.
— Как это? — дуэтом спросили Максим и Миро.
— Максим, если ты не забыл, конечно, но ты сам не так давно был за решеткой. И тебя самого обвиняли в покушении на убийство.
— Я это очень хорошо помню…
— Ты же был невиновен, но в это никто не верил…
— Ах, вот ты куда клонишь! — холодно сказал Максим. — Тогда да, тогда ты абсолютно права! Оправдывай Форса.
— Я не оправдывала его. Это его следователь выпустил.
— То, что его следователь выпустил, новый, между прочим, следователь…
Это еще ни о чем не говорит!
— Нет, просто там во всем разобрались и поняли, что Форс ни в чем не виновен.
— Да ни хрена не поняли они! Он их просто уболтал! Он это умеет…
— Между прочим, благодаря этому умению Форс и тебе помог выбраться из тюрьмы! А теперь он — адвокат Рыча!
Максим усмехнулся:
— Ну, вот это уже вообще полный бред!
— Не бред! Он обещал мне!
— Кармелита, подумай, о чем ты говоришь? Ты попросила помощи у убийцы?
— Ну… то, что он убийца, еще… никто не доказал. А мы сейчас с вами должны думать только о том, как спасти Рыча, и все!
Максим тяжело вздохнул.
— Даже если и так. Даже если пытаться говорить вот только так — прагматически, то все равно… Я не верю Форсу. Ему нельзя верить. Это очень опасно — доверять ядовитой змеюке.
— Так, все, ребята, хватит. Все! Давайте об этом забудем! Надо жить дальше… — Кармелита попыталась подвести итог.
Миро долго молчал. А когда заговорил, его голос прозвучал глухо:
— Как ты собираешься жить дальше?!
— Ну, не знаю… давай возобновим наши репетиции в театре… — Кармелита с мольбой в глазах посмотрела на Миро, потом на Максима.
Оба чуть не потеряли дар речи. Теперь уж Миро заговорил первый:
— Репетиции?!
— Да.
— Скажи, Кармелита, — Миро пытался говорить спокойно, хотя это было очень трудно, — вот… как ты сейчас можешь думать о театре? И говорить о театре?
— Я хочу вернуться к нормальной жизни, — девушка улыбнулась сквозь слезы, — Все, хватит думать о плохом.
— Но ты понимаешь, что пока Богдан в тюрьме, цыгане не успокоятся? Не до театра нам сейчас!
— Ладно… А когда Богдана выпустят, ты возобновишь репетиции?
— Да.
— Ну, вот и хорошо. А выпустят его очень скоро. И все будет отлично!
Глава 28
Услыхав звон разбитого зеркала, все бросились в палату.
В руках у врача была пустая рамка, которую он поднял с пола.
— Она разбила зеркало, — пояснил доктор.
— Это плохая примета… — ахнула Земфира. — Что произошло? — спросил Баро.
— Она все узнала. И это, увы, вполне естественная реакция…
Палыч подошел к постели:
— Рубинушка, успокойся, все будет хорошо.
— Паша, что это со мной? — спросила Рубина сквозь слезы. — Где моя… молодость?
— Да посмотри на меня… моя молодость тоже прошла…
— Боже мой?! Ай-яй-яй, какое горе! Как же я сразу не заметила?
— Рубина, — вступила в разговор Земфира. — Твоя молодость прошла не просто так. Ты прожила достойную жизнь. Для меня ты была всегда примером.
— Да, да, — подхватил Баро. — Тебя любят и уважают все цыгане! Весь табор!
Но Рубина как будто не слышала их.
— Не понимаю, как это могло произойти? И почему… почему со мной? Как я могла потеряла память?
— Ты, как шувани, сама говорила, в жизни все бывает. Судьба непредсказуема! Но она никогда не посылает человеку испытаний не по силам.
— Да, ты права, — Рубина заговорила совсем иначе, осмысленно, мудро. — Сама я должна понять, зачем судьба послала мне это испытание.
Катакомбы, тюрьма и дорогой ресторан — почувствуйте разницу!
Форс уплетал своего любимого печеного сома за обе щеки. И не стеснялся того, что делает это, может быть, не очень эстетично. Не страшно, пока дама не подошла — можно. Но предаваться гастрономическим радостям со всем жаром души оставалось недолго. Пришла Тамара.
— Здравствуйте, Леонид Вячеславович.
Форс проглотил очередной кусочек, после чего привстал и жестом пригласил женщину за стол:
— Прошу. Присаживайтесь, — сказал галантно.
— Благодарю.
— Рад, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение.
— А я рада видеть вас на свободе! Форс коротко хохотнул:
— Не ожидали?
— Отчего же… Наоборот как раз. Ожидала… не так быстро, конечно. Но очень ждала.