— Ладно, верю. Оставь себе. В Сочах еще пригодится. Патроны по дороге найдешь.
— Ага, найду.
Форс развернулся к Руке:
— А ты молчишь. Стало быть, патроны есть. Так что нежадись…
Рука недовольно скривился. Мало того, что денег нет, так еще и последнее орудие производства забрать хотят…
Форс правильно понял, прочувствовал его настроение:
— Ну, не жадись, говорю. Я ж вам бабки дам на жизнь, на Сочи.
Вот это другое дело! Рука протянул пистолет. Форс взял, положил в карман. Потом полез в карман, достал толстенную пачку денег.
— Вот. Как обещал. Меняю. Деньги на пистолет.
— Зачем он тебе?
— От лишних улик надо избавляться. И от лишних людей. А он засвечен. И правильно засвечен. Ментам понравится, — Форс сказал абсолютную правду, но ни Рука, ни Леха не поняли сказанного во всей полноте. Точнее — наготе.
Рука начал пересчитывать деньги. Леха смотрел на них (на Руку и деньги) во все глаза. Мифические Сочи становились совершенно реальными.
Форс же начал осматривать пистолет. Проверил патроны. Выстрелил куда-то в сторону.
В замкнутом пространстве катакомб выстрел прозвучал громоподобно.
Рука и Леха от неожиданности чуть на пол не грохнулись.
— Э! Ты че? Удав! Аккуратней, мы ж чуть не обделались.
— Так ведь не обделались. Так, Рука, ты после освобождения этой "пукалкой" не пользовался?
Леха напряженно посмотрел на Руку. Тот задумался.
— Нет, случай не подошел. Ни разу как-то…
— Хорошо… — Форс наставил пистолет на Руку и Леху.
— Удав, ты чего? — спросил Леха.
— Я же вам все рассказал. От лишних улик надо избавляться. И от лишних людей тоже. Ах, да вы же про лишних людей не поняли… Это вы, ребята. Вы мне больше не нужны.
Вот Рубина и прошла лес. И вышла к табору. В больничном халате.
Зашла в свою палатку. Осмотрелась по сторонам. Заметила, что в ее отсутствие в палатке обосновались Сашка и Марго. Они, счастливо обнявшись, спали на кровати в углу палатки. Рубина встала перед ними, размышляя, что это они тут делают?
Сашка и Марго проснулись. Марго первая заметила Рубину и, не в силах вымолвить ни слова, ткнула заспанного цыгана в бок, молча указывая на Рубину…
Проснулся и Сашка. Вытаращил глаза.
— Рубина… Ты чего? Посеред ночи. Свят, свят, свят…
Перекрестился.
— Ну да, я Рубина. А вы кто?
— Я-то? Сашка, конюх… — показал рукой на Марго. — А это… женщина моя… Маргоша… А ты что здесь делаешь?
— Сашка, говоришь? Помню такого. Только он молодой, а ты старый какой-то.
Маргоша засмеялась. А Сашка обиженно заговорил:
— Ну, чего ты обижаешь. Ничего я не старый. Вот — Маргоша довольна.
Лучше скажи, чего ты тут делаешь. Вернись туда, куда ушла.
— Как это, "что тут делаешь"? А где же мне быть? Это же моя палатка!
— Была твоя. Д теперь наша с Маргошей. Потому что ты… это…
Марго и Сашка в испуге переглянулись, не зная, говорить дальше или нет.
— Что я?
Парочка по-прежнему молчала, испуганно уставившись на Рубину.
— Что я?.. Что уставился? Вроде узоров на мне никаких нет…
Сашка заговорил на ухо любимой женщине театральным шепотом:
— Маргошка, я слышал, что покойники приходят на то место, где у них был зарыт клад… Давай спросим? Может, повезет?
Марго молча пожала плечами, по-прежнему не зная, что ответить.
— Что ты там шепчешь, старый Сашка? — спросила Рубина.
— Признайся, ты же покойница, за кладом пришла? Рубина отмахнулась от Сашки, смеясь.
— Как был дурной в молодости, таким и сейчас остался. Что придумал!
Какая я тебе покойница?
— Ну что, тебе жалко? Тебе же на том свете ничего не надо!..
— Вот заладил: "покойница", "на том свете"?.. Я уже больше помирать не собираюсь! В ближайшее время…
— А кого же мы тогда хоронили?
— Ее, — заговорила наконец Маргоша. — Только она ожила. И живая теперь, живая! Что пристал к ней? Давай лучше собираться начнем. Вы уж извините, Рубина, что мы тут у вас расположились.
— Ничего, ничего, ничего… — хозяйка палатки улыбнулась им.
Загадочно улыбнулась. Именно так, наверно, должны улыбаться люди, побывавшие и тут, и там…
Астахов тяжело вздохнул.
— Да, Олеся, все, что ты мне когда-то говорила насчет Антона, оказалось чистой правдой. Я его окончательно потерял.
— Что же — это был его выбор. Он сам принял сторону своей матери.
— Я все понимаю. И давно понимаю, но только головой. А сердце ничего слышать не хочет. Очень больно. Антон не хочет ни слышать, ни понимать меня.
Откуда у него это? Рос ведь нормальным, хорошим мальчишкой…
— Что-то новое случилось?
— Нет, все как обычно. Хотя… Ты права. Есть кое-что новое…
— А что еще?
— Тамара… намерена бороться со мной до последнего.
— Тамара? Бороться против тебя? Значит, она действительно так тебя ненавидит?
— Увы. Она абсолютно помешалась на деньгах. А вот Антон…
Олеся не дала Астахову договорить. Но сделала это с особой нежностью — положила руку на губы и нежно погладила лицо.
— Коля, не нужно. Давай забудем о них. Поговорим о хорошем. Ты меня любишь? Я всегда буду рядом с тобой.
Олеся и Астахов замерли в долгом, страстном поцелуе. Потом она взяла его за руку и молча увела из спальни Тамары в его комнату, ставшую для них общей.
Но через полчаса Астахов вновь вышел из комнаты, в халате и шлепанцах.
Прошел в гостиную. Сел на диван, плеснул в стакан спиртного. Выпил.
Вошла Олеся в легком пеньюаре и таком же легком изумлении.
— Коля, почему ты ушел от меня?
— Ты знаешь, что-то не спится. За Свету беспокоюсь. Она придет — я лягу.
Олеся немного обиделась:
— Ну, хорошо. Ты дожидайся Свету, а я иду спать! Она направилась к выходу, на пороге обернулась, дала ему последний шанс исправиться.
— Коля, ну сколько можно? Я тебя жду… Астахов никак не отреагировал на ее слова. Олеся окончательно обиделась и ушла.
Легла в опустевшую постель. Попробовала читать. Не получилось. С досадой отложила книгу. Встала. Подошла к окну. Затем — к журнальному столику, перебрала лежавшие на нем газеты, журналы. Бросила все. И упала в постель.
Стараясь не привлекать внимания, негромко заплакала.
Глава 30
Сашка постучался в трейлер Бейбута — теперь уже Миро.
— Миро! Просыпайся! Тут такое дело. Рубина ожила.
— Что? — Миро вскочил с постели, быстро натянул штаны.
— Да вот, совсем живая, кажется…
— Сашка, когда кажется, креститься надо. Только разбудил зря. Скажешь тоже — Рубина жива?! Ну-ка, дыхни! Опять спьяну привиделось?
— Может, и привиделось, вот только она сейчас в моей, то есть… в бывшей своей палатке сидит…
— Чушь! Вечно ты сочиняешь небылицы. Иди спать, утро вечера мудренее.
Сашка собрался выйти, но потом передумал.
— Нет, Миро, я тебе честно говорю, она там, в палатке, не сойти мне с этого места!
Миро с нескрываемым сомнением посмотрел на Сашку.
— Л ты сойди с этого места. Чего зря болтать.
— Пойдем со мной, сам увидишь!
Зашли в палатку. Сашка пропустил Миро вперед, опасливо прячась у него за спиной.
— Вот. Как видишь…
Миро застыл в изумлении. Но не потерял самообладания. Шагнул навстречу Рубине.
— Рубина, так ты жива…
— Как же вы все надоели с этим вопросом. Ну, а ты-то сам кто будешь?
— Я - Миро… ты что, не узнаешь меня?
— Нет, не помню. Уж такого красивого парня я бы запомнила…
— Подожди-ка, а Бейбута?.. Бейбута ты помнишь?
— Конечно, конечно! Бейбут — хороший человек…
— Был, Рубина… Был хороший… Убили его…
— Убили? Кто?
— Плохие люди убили.
— Боже мой! А кто же ты, что о нем заговорил?
— Я… Я — его сын.
— Сын, Миро… Скажи, а это правда, что вы меня похоронили?
— Правда… Мы ведь не знали, что ты не умерла… Это, Рубина, просто чудо какое-то, что ты снова с нами!
Миро поцеловал ей руки.
— Так, значит, ты сын Бейбута? Ой, вспомнила! Вспомнила Миро — маленького мальчика, а передо мной ты — взрослый мужчина.
— Как я рос, не помнишь?
— Не помню. Вот какая со мной беда приключилась — ничего не помню со дня смерти моей дочери…
Сашка удивленно покачал головой:
— Это как же… целых восемнадцать лет?..
— Неужели совсем ничего не помнишь? — спросил Миро.
Рубина грустно кивнула головой.
— Вот жизнь, — изумленно сказал Сашка. — Не знаешь, что она в очередной раз может выкинуть…
В палатке установилось молчание. Рубина с интересом вглядывалась в лица Сашки, Марго, Миро. А на ее лице блуждала все та же загадочная улыбка.
"А вдруг Васька в катакомбы пошел?" — подумалось Розауре. И она направилась к бывшим каменоломням.
Вошла в катакомбы, прошла вглубь, освещая себе путь фонарем. И вдруг услышала чей-то разговор. А потом увидела вдалеке свет. Выключила фонарь, подошла поближе.
Услыхала:
— Удав, да мы же для тебя все делали. Все!
— Ага. Рука правду говорит. Цыганку запугивали, чтобы ты из тюрьмы мог выйти… И все получилось…
— А ты теперь нас… просто так вот…
Розаура обмерла от страха. Бандиты! А что если они Ваську захватили? Уж сколько у них злости на ее пронырливого мальца накопилось… Нужно подойти еще ближе… Подошла.
И теперь уже не только услышала, но и увидела все. Один бандит целился в двух других. А они испуганно пятились.
— Удав, ты чего?.. Мы ж тебе верой и правдой служили…
— Скажи лучше, что ты пошутил, пугаешь… Ты ж и раньше нас пугал.
Розаура видела, что два бандита, умолявшие о пощаде, всматривались в глаза третьего, и, похоже, оба понимали, что он не шутит. А тот, третий, направлял на них пистолет. И двое испуганных мужиков продолжали пятиться.
— Да что ж вы все назад да назад. Стоять! Стоять, я сказал. Да уж… послужили вы мне… и хватит… Пожалуй…