– Ничего себе! – немного наигранно удивилась Катя. – Почти предложение руки и сердца.
– По другому не умею, – развёл руками Артём. – Ну, раз ты всё понимаешь, то хочется услышать твой ответ.
Катя придвинулась ближе и легонько сжала его запястье.
– Эх, Артём, Артём… даром, что руки в крови по локоть, а ведёшь себя как чистенький мальчик из приличной семьи. Небось, была бы возможность, ты бы костюм надел и цветы подарил.
От обвинения в излишней культурности и щепетильности Артём растерялся. Чего чего, а такого он не ждал.
– Не вижу в этом ничего криминального.
– Почему сразу криминального? Просто ты слишком любишь всё усложнять, живёшь прежними категориями, – сказала Катя и невесело улыбнулась: – А времена нынче совсем другие: сегодня ты есть, а завтра уже нет. Как на войне. И привязываться к кому-то одному опасно. Провели пару ночей вместе и разбежались довольные друг другом. Но тебя ведь это не устроит, правда? Тебе же чувства подавай. Иначе давно перетаскал бы к себе в койку всех окрестных девчонок. Да и ко мне бы гораздо раньше подкатил, а ты всё думал, гадал – чего да как.
– Спасибо, очень доходчиво, – Артём постарался, чтобы голос звучал ровно и отстранённо. – Так аргументировано меня ещё не отшивали.
– Ой, да ладно тебе. Отшила! Всего лишь расставила в нужных местах акценты. – Катя хрипло рассмеялась. – Во мне больше от воина, чем от верной подруги. Так что без обид, Артём. Останемся друзьями.
– О чём речь! – Артём пожал протянутую руку.
Несмотря на все слова, отказ оказался неожиданно обидным. Дома фразу «давай останемся друзьями» ему приходилось слышать всего раз или два. Помнится, он тогда плюнул и выкинул случившееся из головы. Когда вокруг полно девчонок, неудача с одной не означает ровным счётом ничего. Однако вокруг находился Сосновск, и балом здесь правили дремучие инстинкты. Для них поражение оставалось поражением везде и всегда, и не важно, где оно случилось – в бою, в тренировочном поединке или в личной жизни. Ты проиграл, и этим всё сказано. Хуже может быть только если вообще не вступить в битву. Что в общем-то с Артёмом и случилось, ведь его отбраковали на начальном этапе.
Опытному бойцу-виритнику известна всего одна реакция на раздражители – агрессия, и Артёму понадобилось немалое усилие воли, чтобы сохранять спокойствие и поддерживать нормальный разговор. Ни Катя, ни кто-нибудь другой ничего не заметили. Той же линии поведения он собирался придерживаться и после возвращения. Раз решили остаться друзьями, то так тому и быть…
В Башню караван прибыл к вечеру. Артём отвёл представителей переселенцев к Ласковину, заглянул на минутку к Захару и отправился прямиком в свою комнату. Сон – лучшее лекарство от нервов, и чем больше доза, тем лучше. Планами остальных, особенно Кати, он не интересовался.
А зря! Потому как очень может быть, что тогда бы удалось избежать последующих неприятностей…
Ночь, на которую Артём возлагал такие надежды, облегчения не принесла. И виной тому стали небывалая жара и духота, превратившие простое пребывание в комнате в настоящую пытку. Даже в походе, на земле и камнях, в окружении тучи гнуса, спалось лучше, чем сейчас в Башне. Проснувшись в очередной раз мокрым от пота, Артём чертыхнулся и, быстро одевшись, выскочил на лестничную площадку.
Остро захотелось опрокинуть пару стаканов чего-нибудь освежающего. Выглянул на балкон, но там кто-то уже стоял и смолил жутко вонючую сигарету. Находиться рядом было выше его сил. Он бы так и вернулся обратно, в свою душную каморку, но вспомнились слова Захара о недавней придумке ребят из охраны. По словам приятеля, кто-то решил воспользоваться давней хитростью кочевников и их более поздних коллег-дальнобойщиков и соорудил на крыше оригинальную установку по охлаждению воды. Ничего особо сложного: наполняешь до краёв ведро из брезента, выставляешь его над крышей на длинном шесте и отсчитываешь пару часов. Захар клялся, что таким макаром получалось несколько кружек ледяной воды, от которой стыли зубы. Мол, ещё в древней Бухаре про этот способ знали и успешно использовали. Главное условие здесь – наличие ветра, пусть даже совсем слабенького.
Что ж, Артём созрел для того, чтобы проверить правдивость слов оборотня.
Крутить ручку подъёмника не хотелось, и он свернул к лестнице, мысленно радуясь тому, что в Башне не двадцать этажей. Иначе без электрических лифтов наверх по своей воле никто бы не поднимался. Особенно в жару.
Было ещё тёмно, но переключаться на ночное зрение Артём не стал. Он уже столько раз здесь ходил, что мог ориентироваться с закрытыми глазами. Ноги сами знали куда ступать, да так, что ни один камешек не скрипнет.
На стене между восьмым и девятым этажами какой-то умник намалевал танцующего человечка и сверху разлаписто накарябал «Мыкола!». Картинка получилась так себе, но Артёма очень заинтересовало, где безвестный художник достал флуоресцирующую краску. Дефицитная же вещь!
Так ничего и не придумав, он уже собрался было двигаться дальше, как уши уловили чей-то жаркий шёпот. Говорили двое – мужчина и женщина. Первый что-то рассказывал, вторая мелодично смеялась и изредка вставляла комментарии. В другой раз Артём обязательно постарался бы не мешать и побыстрее пройти мимо, но узнал голоса. Помимо воли он стрелой метнулся к закрытой двери и замер у неё, прислушиваясь.
Потому как на балконе беседовали Катя и Тагир.
– …Хватит говорю. Не хочу, чтобы нас видели вместе. Пойдут слухи, ненужные разговоры, а оно нам надо? – В голосе Кати слышались нотки свободолюбивой кошки, своенравной и привыкшей оставлять последнее слово за собой. Начала фразы Артём не слышал, но смысл был понятен и так. Пояснения не требовались.
Во рту моментально разлилась едкая горечь, аж язык онемел, а сердце заколотилось как сумасшедшее. Артём едва сдержался, чтобы не шарахнуть кулаком об стену. Почему?! Почему?! Он бы спокойно отнёсся к увлечённости Кати кем угодно, хоть Серёгой Гулидовым. Но почему именно вечный враг Тагир?! Какого чёрта?!
Послышался звук поцелуя, и в грудь словно вонзили острый меч. Дыхание перехватило, горло сжало спазмом, а в глазах потемнело. Чёрного солнца тебе в небо, Тагир!!!
По большому счёту сама Катя здесь не имела значения, важен лишь факт её выбора. Вражда между Артёмом и помощником Кардинала тянулась слишком давно, чтобы соперничество из-за женщины не превратилось в нечто большее. Пробудившийся Зверь внутри Артёма зарычал от ненависти, остро захотелось кого-нибудь убить. Жестоко и своими руками. Последняя мысль несколько охладила пыл, и Артём постарался успокоиться. Прижался лбом к прохладному камню и задышал по методике, которой научил Волков.
В конце концов, чего он бесится?! Катерина приняла решение. Он проиграл по всем статьям, и теперь любая бурная реакция превратит его в посмешище. Раз так, надо прекратить буйствовать и вести себя как ни в чём не бывало. А для начала убраться отсюда подальше. Куда там он шёл, за водой? Вот туда и надо идти, а не слушать чужие разговоры…
Однако выполнить собственный совет не получилось. Пока он пытался побороть нахлынувшую ярость, Катя успела попрощаться с любовником и скрылась в коридоре. Ещё не стихло эхо её шагов, как дверь на лестницу открылась, и Артём оказался лицом к лицу со своим злейшим врагом.
– Ба, какие люди, – ядовито сказал Тагир, не выказав ни капли удивления. – Шпионишь, неудачник?
Неудачник?! Стихшая было злоба вспыхнула с новой силой. Катя и её отказ оказались окончательно забыты, осталась лишь ненависть к этому самовлюблённому мерзавцу.
– Да за кем тут шпионить-то? За лизоблюдом Кардинала, за нашим вечно вторым? – сказал Артём и постарался рассмеяться как можно обиднее.
И без того бледное лицо Тагира побелело ещё сильнее. Глаза превратились в узенькие щёлочки, сквозь которые выглянула Патала. Артём вдруг понял, что и он сам балансирует на границе Изнанки, а тень Серебрянки вовсю рвётся на свободу.
– Наш трусишка вновь подаёт голос? Интересно. Не боишься, что я сейчас прикажу охране заковать тебя в наручники и всыпать плетей? – процедил Тагир.
Артём растянул губы в усмешке.
– Охрана… Ну и кто у нас тогда трус, господин комендант? Может, ещё судом Конклава пригрозишь?
Повисла короткая пауза, в течение которой Тагир обдумывал какую-то мысль. И лишь придя к какому-то решению, продолжил:
– Понял, ты напрашиваешься на хорошую трёпку. И как это я сразу не догадался? – сказал он неожиданно спокойным и даже скучным голосом, затем демонстративно вздохнул. – Что ж, пойдём на крышу.
Артём мысленно отвесил себе подзатыльник за дурость и излишнюю горячность, к поединку с таким противником он точно не готов. Одно дело валять по полу бойцов-«нормалов» и совсем другое сражаться с коллегой-Меченым. Даже маги способны преподнести меньше сюрпризов, чем Сноходцы или Перевёртыши. Он же вздумал драться с лучшим учеником самого Кардинала. Ну не идиот ли?
– Крыша так крыша. Место ничем не хуже прочих, – ответил он с показным спокойствием. Слова сказаны, мосты сожжены, а потому к чёрту все сожаления. В бой надо вступать с ясной головой и холодным сердцем…
Наверх поднимались уже вдвоём – впереди Артём, следом Тагир. Он специально вызвался идти первым, чтобы уязвить любимчика Хмурого. Мол, на, бей в спину, потому как лицом к лицу у тебя нет ни шанса. И судя по злобному сопению за спиной, послание дошло до адресата. Артём же тем временем лихорадочно просчитывал стратегию боя.
В очередной раз он убеждался, насколько мал арсенал доступных ему приёмов и техник. Самое сильное его оружие – знаки Таугрим, мало того, что предназначены для манипулирования Изнанкой и её обитателями, так ещё и плату требуют немаленькую. А кровь не водица, её беречь надо. Паутина Снов наверняка известна Тагиру, да и с бухты-барахты её не призовёшь. Умение замедлять движения врага взглядом вообще бессмысленно, если твой противник Сноходец. Что остаётся? Ментальное противостояние и специфические умения для рукопашной. Всё, точка. С одной стороны вроде бы тоже немало,