Иль не случайно помчался на разведку. Свист и все остальные птицы-разведчики находились в данный момент довольно далеко от перегона, называющегося Степной, а неподалёку от него километрах в семидесяти, располагался довольно большой монастырь ордена святого Пурвара, добрая половина монахов которого была воинами. Похоже, что именно с ними они и столкнулись в Степном нос к носу и монаси занимались тем, что строили местное население и судя по выкрикам отбивали у него охоту привечать у себя Всадников. Нельзя сказать, что они слишком уж зверствовали, поскольку мечей не обнажали, но у очень многих мужчин и женщин лица были окровавлены. Более того, четверо монахов-воинов тащили из постоялого двора за руки и за ноги бродячего монаха в серой потрёпанной рясе из ордена святого Калеба, а тот изо всех сил от них отбрыкивался. Ещё один монах волок за собой мешок, в котором судя по всему лежали книги. Вместе с серым монахом чёрные монахи вытолкали на улицу семерых девушек и двоих юношей, почти мальчишек, а шестеро монахов ломились в двери постоялого двора стоявшего напротив, через дорогу. Картина была яснее ясного. Монах-калебианец, как и молодые люди, явно дожидался здесь Всадников, а монахи-пурварийцы имели намерение не допустить этого. Иль, остановившись посреди дороги, сначала громко свистнул, чтобы привлечь к себе внимание пурварийцев, а затем ещё громче крикнул:
— Эй, почтенные, не притомились ещё? Кончай безобразничать, пора перекур сделать. Эй, ты красномордый иди сюда.
Монахи были так увлечены своим делом, что даже не заметили, как на перегон Степной прибыли Всадники. Правда, когда Иль привлёк к себе их внимание, они сразу увидели, что их всего пятеро и со всех ног бросились к ним выхватывая на бегу из ножен мечи и беря в левую руку баклеры. Намерения у них были более, чем серьёзные и в три минуты Всадники оказались окружены. Иль смотрел на их передвижения не без интереса и когда монахи окончательно взяли их в кольцо, громко расхохотался и нахальным голосом поинтересовался:
— Вы что, любезные, сдурели? Вы хотя бы представляете себе, болваны, на кого оружие подняли?
Отец Вастос, положив руку на свою нагинату, воскликнул:
— Братья мои во Дессоре, протрите глаза, это же никто иной, как граф де-Шорн собственной персоной, я отец Вастос, а это Всадники. Или это вам ни о чём не говорит?
Главным среди монахов воинов, а все они были высокими верзилами, тяжелые бастардсворды в руках которых были очень опасным оружием, был здоровенный монась с красной мордой, от которого за версту разило перегаром, причём пил он явно не вино, а как какой-то совершенно жуткий самогон. Этот тип был облачён даже не в кирасу, а в вороненый, отлично начищенный и маслянисто блестящий на солнце пластинчатый полудоспех и сукно рясы у него было дорогим и очень качественным, не чета всем остальным. Он радостно проревел в ответ:
— Вот тут-то мы вас всех и кончим, чтобы вы больше не шастали по Срединному Ромварену и не смущали народ.
Иль коротко хохотнул и крикнул:
— Господа служители Бога, вношу на ваше рассмотрение следующее предложение, — вы немедленно сдаётесь мне в плен и тогда я гарантирую вам, что вас никто и пальцем не тронет. В противном случае мы сами атакуем вас и тогда вам придётся познакомиться с наурской сталью. Как вам это скорее всего уже известно, ни я, ни мой друг святой отец Вастос не можем вас убивать, но я предупреждаю вас, ничто не помешает ни мне, ни ему отрубить руку, держащую меч, а заодно и яйца вместе с членом. Ну, и каково вам будет жить оскоплёнными дальше? На это у нас уйдёт не более трёх минут, а бежать вам нет никакого смысла мы догоним самого быстрого из вас в три секунды и тогда наши молоры и мивхи вас просто растопчут. Так что думайте скорее.
Пятеро Всадников сразу же, как только монахи бросились к ним, построились широким кругом, чтобы быстро двигаясь верхом против часовой стрелки друг за другом, рубиться с монасями длинными шашками и саблями. В центре круга стояли за молорами стояли мивхи, которые уже злобно рычали, хотя битва ещё не началась. Молоры, головы и шеи которых были укрыты сверкающими в лучах заходящего солнца шлемами и пластинами из стали-серебрянки, рыли окованными сталью копытами снег и также угрожающе рычали. В этих верховых животных всё же было куда больше медвежьего, нежели лошадиного и потому у них имелись хотя и не громадные, но всё же клыки. Отец Вастос среди всех Всадников выглядел самым безобидным. Видимо потому, что его нагината, накрытая буркой, была не видна монахам, десяток верзил приблизились к нему и уже стали поигрывать высоко поднятыми мечами. Святой отец молниеносным движение выдернул свою нагинату и держа её за один конец, взмахнул своим оружием, из другого конца которого мгновенно выскочило узкое вибролезвие, благо длина древка позволяла нанести удар.
Послышался мелодичный перезвон и семь отрубленных концов монашеских бастардсводов, не уступавших по своему качеству лучшим образцам дамасской стали, попадали на снег, а нагината в руках святого отца мигом превратилась в пропеллер. Монаси испуганно ахнули, но сдаваться в плен немедленно не пожелали и тогда отец Вастос снова взял своё оружие длинным хватом, взмахнул им, резко наклоняясь вбок и мигом рассёк лезвием верхнюю часть кирас у трёх его братьев во Дессоре, отчего остальное железо немедленно откинулось под своей тяжестью вперёд, словно полки. В то же самое мгновение четверо Всадников обнажили свои длинные, опасно сверкающие на солнце полированным металлом шашки и сабли, а все они были обучены двуручному бою, и они со свистом пришли в движение. Нервы у монасей сдали и они все, кроме красномордого пьяницы, бросив мечи упали на колени. Скорее всего потому, что в своих казармах они уже не раз и не два обсуждали между собой перспективу возможной схватки с Всадниками и их предводителем, графом де-Шорном, прибывшим в Срединный Ромварен с какого-то волшебного острова Наурия и не только оседлавшим молора, но и вооружившим своих воинов чудо-оружием.
Красномордый, похоже, просто ещё не успел прийти в себя после вчерашней пьянки и потому не смекнул сразу, что ему лучше всего сдаться, за что и поплатился. Правда, не от руку Всадников. Набежавший сзади здоровенный мужик треснул его оглоблей по кумполу, окованному сталью, и монах, выронив свой меч, немедленно рухнул мордой в снег. Набежавшие следом жители перегона Степной и молодые люди тут же взяли монахов в оборот и быстро ввалили им чертей, после чего принялись разоружать и вязать по рукам и ногам. В принципе монахи отделались довольно легко. Никого из них не убили и не покалечили, но морды им малость отрихтовали. Иль смотрел на всё это с олимпийским спокойствием и когда всё закончилось, крикнул:
— Спасибо, добрые люди! Больше ни о чём можете не беспокоиться. Скоро подъедут остальные Всадники и мы сегодня же ночью или завтра с утра навестим монахов. Им придётся искать новое место для своего монастыря. Мы люди мирные, но если кто-то пытается встать у нас на пути, моментально даём сдачи.
Кто-то из поселян громко крикнул в ответ:
— Да, и не их это монастырь вовсе! Пурвары просто отобрали у барона де-Локкаса его деревню Привольная, закабалили всех крестьян и заставили их построить им в ней монастырь, а главный у них настоятель, епископ Паисий. Насильник, убийца и бандит, каких и на большой дороге не сыщешь.
— А вот об этом мы сейчас обстоятельно поговорим, добрый человек. — Сказал Иль и обратился к молодёжи — Господа, похоже вы собираетесь присоединиться к нам? Добро пожаловать в ряды Всадников, а сейчас будьте добры, проверьте, чтобы ни у кого из монахов не оказалось при себе ножа, посадите их под замок в какой-нибудь сарай и приходите в таверну постоялого двора. Будем держать совет, что нам делать с епископом Паисием.
Всё тот же поселянин крикнул:
— Да, что там с ним решать, ваша светлость? Если вы сможете взять монастырь штурмом, то повесить его и всё решение. У него же руки по локоть в крови, у гада этого. Дайте нам доспехи и оружие монахов и мы пойдём на штурм вместе с вами.
Иль замахал руками и весёлым голосом крикнул:
— Оружие и доспехи забирайте, может быть это добро вам ещё пригодиться, а на счёт штурма забудьте. У меня и своих воинов вполне достаточно, так что мы и сами справимся.
Пока молодые люди, а их собралось на перегоне человек тридцать пять и хотя среди них было четверо дворян, все они были вооружены из рук вон плохо, разбирались с пленными, Иль послал троих Всадников к барону де-Локкасу, чтобы они известили его о том, что граф де-Шорн намерен разогнать монахов. Он спешился и направился к постоялому двору. К нему тотчас подбежал пожилой монах-калебианец и взмолился:
— Ваша светлость, я хочу присоединиться к вам.
Иль улыбнулся и протягивая ему руку для рукопожатия, весёлым голосом сказал:
— Ну, так присоединяйтесь, святой отец. В чём проблема? Мы рады каждому человеку, который хочет отправиться с нами в Девственные Земли и построить там город Счастья. Как ваше имя, святой отец, и почему это чёрные монахи на вас так вызверились? Они что, ни в грош не ставят святого Калеба? Ну, пойдёмте в тепло, нечего вам мёрзнуть на морозе.
Монах, прижимавший к груди большой мешок с книгами, неуверенно пожал графу руку и ответил:
— Меня зовут Милент-книжник, ваша светлость, а осерчали на меня братья во Дессоре потому, что я не стал искать приюта в их монастыре и не смотря на то, что уже смеркалось, сразу же пошел на этот перегон. Боялся, что разминусь с вами. Я уже двенадцатые сутки в пути. Все ноги сбил, пока шел сюда.
Монах действительно передвигался с трудом и Иль первым делом забрал у него тяжелый мешок с книгами, а как только они вошли в таверну, отец Вастос, прихвативший с собой в дорогу кожаные торока со своими снадобьями, сразу же усадил Милента-книжника на скамью поближе к большой печке, встал перед ним на колени и занялся его ногами, обутыми в драные башмаки, велев немедленно подать ему лохань с горячей водой. Пока он врачевал ноги монаха, Иль, положив мешок с книгами на лавку, занялся молламами. Распрягать он их не стал, а лишь завёл в хлев, снял с них шлемы, напоил и задал им сена. Тут как раз подоспел и авангард. Он объяснил Всадникам, почему они задержатся здесь на несколько дней и пошел в таверну. Отец Милент уже сидел за столом обутый в новые башмаки на меху с большой кружкой грога в руках и выглядел значительно веселее. Рядом с ним сидел староста перегона Степной. Иль подсел к столу и взяв в руку кружку с горячим грогом, поинтересовался: