— Боги следят за нами.
Ариберт положил руку в кольчужной рукавице на плечо.
— Твой бог тоже?
Княжич прищурился, рассматривая облако.
— Да. Он точно наблюдает.
— Это самый надоедливый бог из всех, что я знаю, — хмыкнул Дражко, на что получил в ответ короткий смех.
— Да, ты прав. Он самый надоедливый бог.
— И самый ревнивый.
— Тоже верно.
— Надеюсь, сегодня он за тебя.
Враг подходил ко внешним стенам.
— Долго будем отстраиваться, — вздохнул Ариберт.
— Ничего. Отстроитесь. А поля удобрим телами ублюдков.
Прозвучал рог Збигнева. Жупан созывал совет.
— Пошли. Будем думать, как гадов бить.
Собрались в гриднице, за длинным дубовым столом. Збигнев сидел во главе, Ариберт по правую руку, по левую — Пяст. Остальные жупаны расположились по старшинству, и в самом дальнем конце определили место Дражко.
— Теслав выкарабкается?
Наслав недобро оглядывал побитых воевод. Явно хотел съязвить, мол, он же говорил — сидеть за стенами надо! А теперь и цели не достигли, и сами поредели.
— Ещё нас переживёт, — кивнул Збигнев.
Настрой в воздухе витал не лучший. Страх чувствовался ото всех, и Дражко надеялся, что сам не даёт повода причислять себя к стариградским старшинам.
К тому же, по его мнению уже ничего выдумывать не надо. Если прикинуть итоги вылазок, то окажется, что они были не зря. Отсиживайся они в крепости, на каждого пришлось бы по пять вражеских воинов, да к тому же запасы закончились бы куда быстрее. А теперь числом стариградцы уступают втрое, но саксы, изнеможённые, голодные, уже не представляют такой угрозы. Даны лишились ударного отряда берсерков, хоть и немалой ценой.
Сражаться можно. Даже одолеть — сложно, но вполне осуществимо.
Но, судя по всему, не все разделяли его взгляды.
— Откупаться надо, — заявил седой, иссохший годами жупан. — Если всех перебьют, золото никому из нас не достанется.
— Ну уж нет! — возразил Пяст. — Не дождутся! Я за своё им всем глотки повыгрызаю!
— Да угомонись ты! — поддержал старика тучный жупан с проплешинами в бороде. — Выжить надо! Выжить!
Дальше пришлось выслушивать препирательства разделившихся сторон. Летели упрёки, обвинения, оскорбления. Едва не началась драка, но Збигнев вовремя остановил потасовку и взял слово:
— Торопиться не будем. Мстивой наверняка уже спешит на выручку, мы должны продержаться как можно дольше. Но поговорить с ними надо — вдруг чего путного предложат. Да и время потянем.
На том и порешили. За ворота отправились Збигнев, Ариберт, Пяст, Наслав и Дражко с двадцатью конными дружинниками. Дражко взял с собой Цедрага и Деяна. Сбыслав, конечно же, сопровождал княжича.
Увидев выдвинувшихся послов, со стороны внешних вражеских войск отделились всадники. Издалека узнавался обрамлённый серебром шлем Сины. Кулаки сами по себе сжались, конь под седлом дёрнулся — пришлось успокаивать.
— Тихо, батька, — Деян почувствовал опасное настроение Дражко.
Встретились на площади, где не так давно Векша одержал победу над Громыхой. Збигнев и Ариберт выдвинулись вперёд, к центру. С другой стороны вышли Людольф и Стиг.
Ярл впервые оказался так близко, чтобы удалось рассмотреть его детально: заплетённые длинные волосы, суровое лицо с отметинами минувших битв, кривой нос с широкими ноздрями и светлые глаза будто сияющие из тени забрала. Настоящий вождь, и нарядом, и взглядом. Дражко про себя отметил, что он даже напоминает Буревоя, но отец не любил навешивать слишком много драгоценностей, предпочитая сталь золоту.
Сина заметил Дражко, кинул надменный взгляд, отчего в груди закипело злостью.
Людольф тоже узнал его, но лишь одарил мимолётным оскалом. Выглядел граф не очень хорошо — бледноватое лицо с серым оттенком намекало, что топор не был потерян зря.
Враги обменялись мерящими взглядами, выдержали необходимую паузу. Первым заговорил Збигнев:
— Убирайтесь с нашей земли, если не хотите лечь здесь в общей могиле.
Стиг тут же раздался громовым хохотом. Людольф дёрнул глазом от стрельнувшей мигрени. И снова перекосился, когда ярл разразился ответом:
— Нас больше, венд! А у вас половина раненых и бонды с копьями — не тебе ставить условия!
— У вас тоже много раненых. Ещё больше убитых. Ты, граф, половину в лесу нашем оставил, деревьица удобрять. А твоих, ярл, четыре драккара перерезали, — жупан прислонил ладонь ко лбу, посмотрел за горизонт в сторону моря. — Вон, дымок только-только закончил. Знатно полыхали!
Стиг исказился от злобы.
— Тебе этот дымок ещё глотку перекроет, венд. Я конунг отныне — запомни!
Стариградская дружина зашевелилась, готовая броситься на помощь при первом же сигнале.
— Тихо, братцы, — остановил Сбыслав. — Не горячитесь.
Наконец слово взял Людольф:
— Вы храбро сражаетесь. Я это уважаю и признаю, что крепость взять будет непросто.
Внезапный порыв ветра заставил сделать паузу, принеся за собой гнилой запах.
— Но мы возьмём её. Вырежем всех до единого, сожжём город дотла, и он сгинет в веках вместе с вашими именами. Я превращу вас в скудную строку нашей летописи.
— Если Бог пожелает нашей смерти, твои люди заплатят за это сотнями жизней, — на груди Ариберта сверкнул крест.
Людольф улыбнулся, глядя на него.
— Брат во Христе! Да, я слышал, что стариградский княжич принял истинную веру своей матери.
— Как и истинных богов моего отца.
Збигнев озарился довольной улыбкой и перешёл к делу:
— Чего вы хотите? Мы можем сохранить множество ваших жизней.
Стиг хмыкнул в ответ, оставив Людольфу переговоры.
— Наши условия справедливы: возврат награбленного, контрибуция. И выдача нарушителя.
— Нарушителя? — Ариберт еле сдержался, чтобы не выругаться.
— Руянского наглеца. Он должен быть наказан.
— Об этом даже не!…
— Ариберт! — оборвал Збигнев.
Княжич удивлённо уставился на сотника, едва не высказал возмущения, но твёрдый взгляд осадил порыв.
— Каков размер дани?
━─━────༺༻────━─━
Дражко нетерпеливо наблюдал со стороны, пытался услышать разговор, но ничего не выходило. Руки чесались вклиниться в эти бесполезные перебранки, да устроить добрую рубку.
— Вот они все — и граф, и ярл. Убить их сейчас, и враг останется без головы.
Цедраг согласно хмыкнул несбыточному желанию.
— Да, неплохо бы… Деян, смог бы отсюда пристрелить ублюдков?
Тот прищурился, примерился, машинально погладил оперения в колчане.
— Вот если бы княжич чуть влево отошёл — думаю, да. А так…
— Эх, жаль. Могли бы закончить прямо здесь.
— Бруно ещё останется, — напомнил Дражко.
— Кстати, видно его?
— Нет. Прячется. И мне это очень не нравится.
— Согласен… О, гляди! Возвращаются.
Переговоры закончились. По лицу Ариберта угадывалось, что не слишком хорошо, а вот Збигнев выглядел довольным.
— Как прошло? — Дражко направил коня рядом с княжичем, но тот не желал говорить:
— Чтоб их Мара прибрала!
━─━────༺༻────━─━
Время тянули хорошо, но на обсуждение условий Дражко почему-то не позвали. Мол, присмотреть, чтобы никто на стены не полез раньше времени. Да Бруно, глядишь, объявится.
Но пока никаких движений в стане врага не наблюдалось. Обустраивались, валили частокол, рушили ближайшие дома. Войска не стали объединяться и образовали два лагеря: даны неподалёку от берега, саксы на холме перед воротами. Дражко ухмыльнулся.
— Они будут наступать друг другу на пятки и мешаться.
— Или Людольф пустит данов вперёд, а сам подтянется к делёжке.
— Ничего. Стали не жалко — всем хватит! — сверкнул зубами Деян.
Из терема вышел Пяст. Несколько человек по его приказу отправились в город, на площадь.
— Готовят столы для торгов, — догадался Дражко. — Будут о дани спорить.
И правда. Скоро начали сколачивать столы и навесы.
— Я вот только одного не пойму, — поделился Цедраг. — Нам нужно время выиграть, чтобы Мстивой подошёл. А они-то чего ждут? Я бы на их месте сходу, да в бой, пока запал не остыл.
— Может, боятся? — Деян всем видом показывал, как жаждет битвы.
Руяне с нетерпением ждали, когда время разговоров наконец закончится, и мечи, топоры и копья запоют вновь.
— Или Бруно не просто так скрывается.
Чутьё подсказывало Дражко опасность. Что-то во всей этой ситуации было неладно.
━─━────༺༻────━─━
Споры шли громко, бодро. У довольно долго — Стиг выпил бочку пива и съел десять перепёлок, близился закат, а соглашения так и не достигли. Дражко наблюдал за ними со стен, выискивая признаки подлога. Но с востока до сих пор никто не явился.
Из терема выбежала лекарка и направилась прямиком к нему с сияющим лицом.
— Очнулся мальчишка! Вас зовёт, воевода!
— Живко! — воскликнул Цедраг. — Ай, да малец!
— Как он? — спросил Дражко на ходу.
— Ничего, ничего. Полежит пару седмиц, а потом скакать будет пуще прежнего.
— Ха-ха, это уж точно! Ещё придётся силком в постель загонять! — Деян вырвался вперёд, опустив всякий порядок старшинства.
В помещении, отведённым для раненых, пахло кровью, травами, смрадом. Было душно, несмотря на открытые окна, то и дело слышались стоны или лихорадочный бред.
Живко попытался привстать, завидев посетителей, но рухнул обратно от боли.
— Лежи спокойно, боец! — нарочито строго приказал Дражко. — Скоро на Руян отправимся, ты мне в море здоровый нужен.
Слова заставили мордашку залиться радостью.
— Мы победили?
Наивный детский вопрос кольнул в сердце. Не надо ему знать, чего стоила победа в той рубке.
— Конечно. Збигнев про тебя рассказал — если бы не ты, то… В общем, долю получишь, как полноценный гридень, Живко. Заслужил.
— Правда?! Спасибо, воевода! — казалось, мордашка вот-вот разорвётся от широкой лыбы.
— Тебе спасибо. Такого кормчего нам сохранил… Что-то не так?
Живко принялся хлопать по бокам, радость мигом исказилась в испуге.