Я поднялась с кровати, оделась, подхватила автомат, как ни странно, расположившийся рядом с рюкзаком, и вышла из комнаты в трапезную.
За богато накрытым столом сидела целая семья странных людей с детишками мал мала меньше. Мое неожиданное появление ничуть не смутило хозяев дома – напротив, они встретили меня дружелюбными улыбками, слегка навевающими жуть из-за странных, похожих на клыки зубов, и приглашениями присоединиться к завтраку.
– Некогда ей рассиживаться, – проскрипел уже знакомый мне старик, оторвавшись от большой чашки из бересты. – Железная птица перебралась через лес. Скоро они придут. Иди на восток по тропе не сворачивая. Дойдешь до поляны с огненной ямой, там и жди. И поминай нас добрым словом на заутрене.
– Благодарствую, Казимир. И вас да сохранит Обелиск, люди добрые. – По какому-то наитию с этими словами я положила правую руку на сердце и поклонилась в пояс жителям Зоны, чьи сердца не ожесточились и не охладели настолько, чтобы бросить на произвол судьбы раненого усталого путника.
– Иди уже, – хохотнул старик. – Не то детишек нам распугаете своими железяками. Их и так в лес не загонишь, и вы еще шороху наводите. Неужто нам, старикам, по болотам за клюквой шариться?
Улыбнувшись, я открыла дверь и вышла на оживленную сельскую улицу, вдыхая запах свежего сена и прохладного лесного утра.
На улице сновал разного рода мутировавший чудной народ. Мой вид больше не пугал их – наверняка весть о спасении маленькой девочки разлетелась по деревне быстрее, чем я успела хорошенько выспаться. Однако на автомат многие бросали настороженные взгляды.
КПК я достала, уже покинув границы обитания общины. Почти сразу удалось поймать сигнал, связаться с братьями и получить более точные координаты, нежели «поляна с ямой».
Вокруг воцарилось необычное спокойствие. Шуршали ветками редкие деревца, шлепала под ботинками размокшая после очередного дождя земля, слышалось трескучее кваканье лягушек на берегах небольшого озерца.
Теперь я была окончательно уверена, где нахожусь, и вполне могла пасть духом от осознания собственного бессилия перед долгой и трудной дорогой. Пешком пришлось бы делать огромный крюк в обход множества лагерей еретиков, разросшихся в этой местности как грибы. И дай Обелиск, если это могло занять всего лишь день, а не куда больше.
Если раньше эти территории полностью находились во владении Обелиска, то после потери базы в Черном Лесу еретики отбросили нас далеко на север, а сами заполонили все открывшееся перед ними пространство, в надежде на золотые горы и бесконечные блага.
КПК тихонько вибрировал, когда щедро рассыпанные по округе аномалии попадали в область фиксации. Ни одного живого существа мне не встретилось. Зона молчала… не к добру.
Сухой приглушенный выстрел донесся до уха, подхваченный ветром, звенящим ржавыми оборванными проводами на столбе. И звук шел ровно оттуда, куда лежал мой путь.
«Братья прибыли», – подумала я и самонадеянно пошла чуть быстрее, отчего едва не выдала свое присутствие человеку в пятнистой желто-зеленой броне.
Медленно отступив назад, я выключила КПК и укрылась за поваленными ветками.
Еретик не заметил меня, будучи занятым обыском карманов… одного из наших мертвецов.
– Да ты долго там возиться будешь? – крикнул он кому-то расположившемуся южнее за огромным упавшим деревом.
– Чего тебе? – ответил шепелявый голос.
– Пока ты там копаешься, к ним подмога подойдет, и тогда нам с тобой точно капец!
– Как же, подойдет! Их вертушка далеко отсюда села, они нас даже не приметят… Лежать, сука! – послышался звук глухого удара и сдавленный вздох.
В жилах у меня забурлила насыщенная адреналином кровь. Мало того что эти твари уже уничтожили одного из нас, так и другому грозила та же участь. И скорее всего его смерть не будет быстрой и безболезненной. Что-то неправильное витало в воздухе, что-то безгранично жестокое и противоестественное…
Рука потянулась к автомату, но вовремя остановилась. Да, можно было пристрелить одного, но я понимала, что тот, другой, не оставит моего брата или сестру в живых. Допустить этого я никак не могла.
Тело застыло, словно мраморная статуя, на миг я даже перестала дышать. Мы были слишком близко друг от друга. Любой лишний шум – и придется стрелять.
Справа я заметила камень размером с кулак. Будь я такая же меткая, как тот гном, и имей способность силой мысли сдвигать предметы, то наверняка смогла бы бесшумно пробить висок ближнему еретику, так удачно вставшему боком и, к своему несчастью, не надевшему шлем.
– Дава-а-ай… Ну же! – одними губами произнесла я, пытаясь дотянуться до камня и надеясь лишь на удачу и покровительство Обелиска. Я верила, что он не оставит своих детей в час нужды.
Внезапно, будто почуяв опасность, неверный повернулся в мою сторону и повел стволом винтовки.
– Тут шелестит чего-то, пойду проверю, – крикнул он скрытому от взора напарнику.
– Угу… Давай в темпе, – согласился еретик.
Бронированный перешагнул через несколько поваленных веток и оказался совсем близко ко мне. Рефлексы сработали сами собой – когда человек приблизился на расстояние вытянутой руки, я обхватила его ноги и резко потянула на себя. Скользкая листва под ногами неверного поспособствовала тяжелому падению на спину. Подняться еретик уже не смог. Оказавшись в выигрышной позиции, я всем весом прижала его к земле и вонзила нож в область сонной артерии, рассекая тонкую плоть.
Тренировки прошли не зря – кровь, пульсируя, покидала тело первой жертвы. Но медлить было нельзя – если тот, кого держит в заложниках второй неверный, все еще жив, то я никогда не простила бы себе его погибели, если не успею вовремя.
– Долго что-то ты прове… – Вышедший еретик на секунду замешкался, увидев своего напарника, лежащего на земле. Этот короткий миг стал для отморозка фатальным.
Шаг из-за ствола толстого дерева, крепкий быстрый захват, точный удар в спину.
Еретик упал. Я же поспешила к живому собрату.
Вернее… живой. Легкая серая броня ударного отряда, знакомые шевроны, рыжие пряди волос, растрепанные, с запутавшимися в них веточками и листьями, полный ужаса взгляд…
Боялась она не меня. Да, пусть испачканная кровью и грязью, броня сейчас действительно внушала страх, но пленница еретиков узнала бы свою сестру, прими я хоть обличье колосса.
– Вита! – Я рухнула рядом с ней на колени, попутно включая КПК и отправляя тревожный сигнал ближайшему отряду.
Во рту боевой подруги торчала смятая грязная тряпка, но и без нее женщина не могла издать ни звука. Под носом и у правого уха запеклась темная кровь, руки стянуты собственными же шнурками, до глубоких ссадин впившимися в запястья. Нижняя часть костюма распорота по шву, на котором также виднелись бурые пятна. Я поняла, что произошло, без лишних объяснений. Полный боли и отчаяния взгляд объяснял все куда доступнее слов.
– Твари! – прорычала я, не узнавая собственный голос. – Сестра моя, ты отмщена! Они мертвы, оба. Клянусь Обелиском перед лицом Матери-Зоны, что более ни один из их клана не уйдет от меня живым. Клянусь тебе!
Я обхватила сестру за плечи, освободив от шнурков и кляпа, прижала к себе, пачкая ее потрепанный комбинезон засыхающей кровью еретиков, тяжелым металлическим запахом дурманящей сознание. Вслушиваясь в судорожное прерывистое дыхание и неровный пульс, я читала молитву и неотрывно следила за тем, как в моих объятиях Вита погружается в бессознательное забытье измученного человека.
– Вон они! Брат Курт, быстрее!
Мир рассыпался на множество цветных осколков. Звуки, запахи, голоса смешивались в единый хаос, утягивающий в бездну неизвестных до этого дня чувств. Лишь огонь веры в справедливость Его позволял окончательно не утратить рассудок. Я взывала к Обелиску, прося о силах, чтобы разнести в прах и пепел всех, кто осмелился показать, какие жуткие деяния способен творить обычный смертный.
Глава 14
На коврике у входа в лазарет похрапывал, пуская слюни, волк Фауст, а его хозяин – бритоголовый, со множеством витиеватых татуировок, покрывавших всю поверхность шеи, брат Курт – погрузился в инвентаризацию расходных материалов, что-то бормоча себе под нос.
– Приветствую, брат! Да хранит тебя…
– Успокойся, – прервал меня Курт. – Выспалась?
– Вполне, – я потянулась до хруста в суставах.
– Это хорошо. Тебе повезло, что ты выжила при падении и добралась до Священного Солнца. Странные, они, конечно, но у нас с ними, вроде как, нейтралитет. Мы их без надобности не трогаем, они нас не трогают, а если помощь нужна, так поможем. Знать бы только, что они от оружия так шарахаются… Ну да ладно, это все пустое. Если чувствуешь себя нормально – одевайся и бегом к Настоятелю. Он желал тебя видеть в зале Обелиска.
По телу пробежала дрожь. Неужели гибель братьев и страдания, что вынесла сестра, – моя вина?
– Как сестра Вита? – осторожно спросила я.
– Все разговоры после. Не заставляй его ожидать больше положенного, – отмахнулся брат, пересчитывая одноразовые шприцы.
Пожав плечами, я быстро переоделась в новую одежду, аккуратно сложенную на стуле. На бело-сером камуфляже появились и тут же исчезли бурые пятна засохшей крови. Отогнав наваждение, я поблагодарила брата за помощь после тяжелой вылазки и вышла в длинный коридор, освещенный тусклыми желтыми лампами.
Накатывало необъяснимое чувство тревоги. Чего-то неправильного и непоправимого. Боясь смотреть встречным братьям и сестрам в глаза, я скользила взором по облупившейся краске на стенах и едва не столкнулась с металлической громыхающей каталкой, которую под руководством Гаала толкал один из медиков.
– Сестра Норна! Да хранит тебя Обелиск. Отрадно, что тебе лучше. – Голос Гаала потеплел при первых словах, но тут же стал лишенным всяких эмоций и оттенков. Такая манера говорить свойственна многим старожилам, немало повидавшим на своем веку.
Я посмотрела на тело, накрытое бледно-голубой хирургической простыней, и застыла на месте, не желая верить своим глазам. В районе головы выбились несколько прядей огненно-рыжих волос. Гаал проследил за моим взглядом и, пытаясь подтянуть простыню, неосторожно толкнул каталку. Безжизненная бледная рука с темными следами врезавшихся пут безвольно повисла, тихо стукнувшись о бортик.