– Не надо! Пожалуйста, не стреляйте! – взмолился еретик. Выстрел на минуту оглушил меня, прикосновение к подбородку холодных пальцев со стесанными подушечками заставило открыть глаза, с трудом привыкшие к мерцанию разбитой лампы. На миг я все-таки впустила в сердце жалость к почившему неверному. Да, он был слаб. Но лишь потому, что никто ранее не смог сделать из него воина, а я появилась в его судьбе слишком поздно.
– Интересно… я не видел среди вас девчонок. Слышал, что есть, но сам не встречал. Знаешь, меня мама учила девочек не обижать, поэтому давай ты нам по-хорошему выложишь все, что мы хотим знать, и мы пристрелим тебя быстро и безболезненно. Идет?
– Обелиск… да покарает вас… – просипела я, попытавшись вырваться. Мышцы на руках натянулись еще сильнее. Металлические браслеты наручников впились в кожу.
Лицо Кэпа наигранно погрустнело, короткий быстрый удар по щеке окончательно вернул меня в реальность из молитв, где нашла приют душа. Я смогла оглядеться и приблизительно понять, где нахожусь. Маленькая комната со стенами, обитыми железными листами, была почти полностью забита хламом: разобранным оружием, сломанными деталями защитных костюмов, ящиками и аппаратурой. Кажется, это был бункер ученых, что южнее Покинутого Города.
– Некрасиво выражаешься, милая. У меня нет времени на обмен любезностями, так что к делу. Некий гражданин похитил у нас КПК. Но не простой, а с секретом. Как позже нам довелось узнать, эта штучка была доставлена группировке «Обелиск». Так вот, хотелось бы знать, где сейчас то, что вам не принадлежит?
«Вот гнида!» – подумала я, вспоминая заметно нервничавшего связного. Все-таки подставил. В отличие от него, дочь Обелиска не так просто разговорить. Да и откуда мне знать, где этот чертов КПК? Да, проще перевести стрелки на потенциальных врагов и отвести подозрения, что и сделал вероломный шпион.
– Не знаю, о чем ты. – Я посмотрела в покрытые сеткой сосудов глаза человека.
– Не расстраивай меня, а то придется говорить иначе. – В руке Кэпа мелькнул шокер. Холодная сталь контактов прикоснулась к обнаженной коже на животе. Костюм с меня сняли еще в бессознательном состоянии, оставив лишь армейскую пятнистую футболку и кальсоны.
Человек в черном подошел слишком близко… Короткий рывок шеей, хруст треснувшего хряща, соленая кровь, заливающая щеку…
– Вот же гадина! – выругался Чех, подхватив полицейскую дубинку. Я не чувствовала тяжелых ударов, наблюдая, как отшатнувшийся в сторону захватчик зажимает разбитый нос.
– Да сохранит тело и дух мой благословение Твое, да убережет от скверны душу мою. И не убоюсь я зла на тропе мрака, ибо свет Твой со мною…
Мышцы натянулись в струну, будто бы вот-вот лопнут, удары то и дело прерывали дыхание, выбивая из груди судорожные вздохи.
– Жизнь предаю в веление Твое… Волею Твоею… Да… свершится… суд… – Кислород в легких иссякал, но не прочесть очистительную молитву было нельзя. Следовало открыть бессмертной душе путь в вечность.
– Кэп, кажется, у нее совсем крыша поехала, – озадаченно почесал затылок Чех, остановившись и позволив немного отдышаться.
– Не… – гнусаво протянул мужчина, шумно втянув носом выступившую кровь, и, приблизившись, щелкнул кнопкой. Раздался сухой треск. Последние силы уходили, и еретик почувствовал это, рассчитывая напугать меня. – Они все такие. Продолжим…
Не прекращая молитвы, я сжала зубы до хруста в челюстях, ожидая удара электричества. Но солдат вдруг резко застыл и прислушался.
– Что за?..
В системе оповещения с нарастающим гулом завыла сирена. Послышались приглушенные хлопки выстрелов.
– Что там за чертовщина? – Чех высунулся в коридор.
– Хрен его знает: то ли гон, то ли кукловод где-то ошивается. Твари так и прут. Бегом сюда, нужна помощь! – ответил кто-то.
– Змей! – рявкнул Кэп. Из соседней комнаты, хромая и заспанно потягиваясь, зашел сталкер, одетый, как и его товарищи, в черно-красную броню. Глубокий шрам на его лице показался смутно знакомым. Впрочем, Зона оставляет многим свои метки.
– Чего тебе надо? Меня только вчера зашили, – раздраженно бросил вошедший.
– Да не сдался ты нам на поле боя! За девкой пригляди. Если чего расскажет – отчитаешься потом, будет молчать – вернемся и продолжим. Отдам Чеху. Затосковал бедняга без женской ласки, – усмехнулся Кэп и, подхватив штурмовую винтовку, отвесил легкого пинка Чеху, затем оба растворились в полумраке коридора. Вдалеке зашипели моторы гермодвери.
– Не доводи до греха, девчуля… Они тебя в покое не оставят. Борцы за справедливость, мать их… – Покосившись на уже коченеющий труп «независимого», Змей тяжело вздохнул и, подтянув к себе пустой деревянный ящик, сел передо мной. – Давай так: выкладывай, что они там хотели, а я стрельну у умников снотворное. Все лучше, чем допрос и пуля.
– Ты, значит, не такой? Лучше сразу стреляй, у спрута в трещине видала я ваши игры, – вздохнула я, дернув затекшими плечами.
Змей на миг застыл. Кожа на давно не бритом лице побледнела и покрылась каплями ледяного пота. Рывком он поднялся и приблизился, прикоснувшись к моим щекам.
– Чип?! Не может быть! Детка… – Голос сталкера дрогнул. – Я верил, что ты жива! Мама-Зона не позволила бы тебе сгинуть!
– Ты… о чем? Я не знаю этого имени. Меня нарекли Норной. – Я удивленно посмотрела на мужчину, совсем не похожего на множество уже встреченных еретиков. Даже их цвета на нем в этот миг показались дешевой театральной маскировкой.
– Черт! Ты совсем ничего не помнишь? Я Антоха Змей. Мы вместе сюда пришли. Нас завербовали, но нам удалось уйти. Ты попала под Всплеск… Все говорили, что ты погибла вместе с группой Грина. Я не верил – и оказался прав! Да, я тогда не состоял в «Возмездии». Так получилось… Мне нужно было скрыться. Чип… Лена… вспоминай же! Тебя ждут на Большой Земле! У тебя есть семья, жених ждет… Да-а… Крепко же тебя сектанты за мозг ухватили. Очнись! Это все не для тебя…
Все, о чем говорил Змей, звучало так странно. Семья? Моя семья здесь, мои братья и сестры, и Настоятель. Жених? Чушь! Нет большей любви, чем к Зоне и Обелиску. Но он искренне верил в то, что говорил. «Истинная вера суть правда», – говорилось на проповеди. Как это могло произойти?
– Прости… я все еще не понимаю тебя. Ты говоришь о чем-то происходившем в прошлом, а может быть, и не со мной. Обелиск указал истину, и ныне я следую его пути. Я вижу, что ты не враг мне, хоть и носишь эти цвета. Зачем? Обелиск может освободить тебя… – Мне стало жаль запутавшего, уставшего от жизни человека. Он хранил в душе нечто тяжкое и болезненное. Ему нужна была помощь, а вместо этого ему вручили оружие.
– Эх, Чип… Обелиск не спасет тебя или меня. Ваше рвение очистить Зону тщетно. Здесь погибали и будут погибать. Тебе слишком рано. Тебе есть ради кого жить! – В глазах мужчины читались растерянность и отчаяние. На секунду задумавшись, он крепко сжал кольца наручников и ловким движением открыл скобы. Я рухнула на ледяной грязный пол.
– Что? Ты… ты отпускаешь меня? – Чутье не подвело. Он не совсем пропащий, его душа еще тянется к благости Зоны.
– Уходи скорее и беги как можно дальше. – Не сдержавшись, сталкер крепко прижал меня к себе. – Беги, принцесса. Однажды мы встретимся, когда ты все вспомнишь. Мама-Зона, долг уплачен.
Конфискованное снаряжение нашлось на этом же складе. Подхватив автомат, я неуверенно приблизилась к… нельзя было назвать человека еретиком, чувствуя ту самую искорку божественного сияния Обелиска, что есть в каждом из нас.
– Как же ты? Тебе не простят диверсию. – Я осторожно прикоснулась к широкой горячей ладони сталкера.
– Не волнуйся за меня, принцесса. Я все устрою. Просто беги. Зона даст нам возможность встретиться снова, но не сейчас. – Змей отстранился. С трудом отодвинув один из ящиков, он рывком открыл скрытый под ним люк.
– Благодарю тебя, Змей. Да хранит тебя Обелиск! – Я спрыгнула в склизкую кишку тоннеля, на секунду задержав взгляд на нависшей надо мной фигуре.
Послышались шаги, захлопнулась крышка, затрещал отброшенный Кэпом шокер, раздался грохот падающего тела.
«Он… обрек себя на страдания ради меня? Обелиск, сохрани его душу…» – успела подумать я, поспешив в темноту и все еще надеясь, что спаситель придумал некий ловкий трюк, чтобы обезопаситься от обвинений в предательстве. Сердце гулко колотилось, в горле сам собой собирался тяжелый ком. Я должна… нет, я обязана вернуться за ним и привести заблудшее чадо к сиянию Обелиска, покуда еретическая скверна не запятнала его до конца.
Глава 17
На счастье, в тоннеле не попадалось развилок и поворотов, поэтому я топала прямо, надеясь, что это не очередная подстава и путь ведет в безопасное место, а не в логово врага.
«Нет, для обмана не сходится слишком много событий и завихрений истории, – размышляла я. – Змей отмечен Зоной, как и я, как и все сестры и братья, как сам Настоятель. Такие люди предателями не бывают. Но почему он носит цвета тех, кто нещадно уничтожает все, что рождено Матерью?»
– Конспирация, вот почему, – прозвучал в голове гулкий голос, сопровождаемый высоким свистом.
– Вовка! – Я выбежала в расширение тоннеля. Скучающий кукловод сидел на перевернутом каркасе брошенного автомобиля.
– Он самый. Что-то ты задержалась. Нихрена тебя отделали! Вот говорил же, бодрее надо двигать. Ну, Ванька, влетит тебе по самые помидоры. Кстати, закрой уши, ща его кликну!
Сквозь плотно прижатые ладони прорвался оглушительный писк. Я рухнула на колени, потеряв ориентацию во времени и пространстве.
Неприятные ощущения закончились так же внезапно, как и начались. Вернулась привычная реальность.
– Ничего, – прокомментировал кукловод, поднявшись на ноги. – Со временем привыкнешь.
– Получается… это вы меня спасли?
– Так точно, мадам. Ванька тебя у завода почуял. И этих сук тоже. Потом связь оборвалась. Догадались, что ты встряла. Пришлось подсобить чутка.
– Спасибо! Я у вас в долгу! – Отряхиваясь от влажной земли, я встала на ноги, борясь с головокружением.