– Вот сейчас ты и расплатишься. Помнишь о нашем уговоре? – в голосе Вовки послышалось угрожающе резкие ноты.
– Помню. Только вот проблема – Матушка конкретно против.
– Знаю. Потом, как все сделаем, попробую с ней побеседовать. Авось простит. Но сначала дела, потом базар.
– Вероятность успешного проведения эксперимента на текущий момент составляет восемьдесят семь процентов. – В голове зазвучал другой, звенящий, с проскакивающими нотками фальцета, голос. Вскоре показался и его обладатель – высокий жилистый кукловод, замотанный в бинты вместо футболки. – Честь имею представиться: Иван Андреевич.
– Ванька, хорош паясничать! – усмехнулся Вовка. – Пошли, пока эта твоя вероятность не уменьшилась.
– Прошу за мной.
Пройдя до конца тоннеля, мы вышли к заржавленной двери, некогда выкрашенной желтой краской. Кукловоды шли медленно, а мне хотелось бежать и наконец-то уже разобраться с этим раз и навсегда. Приобрести великую ментальную силу, уберечь Зону… или погибнуть. Не в руках врага, умоляя о смерти, а ценой жизни, быть может, сохранив хрупкое равновесие в этой части планеты.
Всю дорогу существа молчали, охраняя разум единственного в пустых коридорах человека от перегрузки пси-энергией, а я смотрела, как сменяют друг друга потрескавшиеся бетонные лестницы, заваленные мусором и остатками оборудования, серые стены, поросшие склизким мхом, брошенные металлические контейнеры с опознавательными метками и разнообразные комнаты, в некоторые из которых даже заглядывать было жутко – столь неприятная аура сочилась из них. Душа пылала от нетерпения и переживаний.
– Пришли, – сказал Ванька.
Мы оказались в достаточно большом помещении, напоминавшем гибрид операционной и лаборатории. Покосившаяся бестеневая лампа висела на надломленной опоре, угрожающе покачиваясь в отсутствие малейшего ветерка. Спертый тяжелый воздух пах сыростью и плесенью.
– Закончить изучение некоторых материалов не представилось возможным ввиду их отсутствия, поэтому, чтоб точно не ошибиться, надо их найти. Ищите личные дела, подписанные как «Нейро-пси-протокол» с соответствующим номером. Всего их четыре. Потом наша подопытная погружается в эту капсулу, а дальше я все сделаю сам.
Я покосилась на аппарат, похожий на огромную колбу из желтого стекла.
– Это точно безопасно? – запоздало включился здравый смысл. Ведь поверила же двум кукловодам, в теории ненавидящим весь род людской, и почему-то наивно не сомневалась ранее в их благих намерениях.
– Наверное, – пожал плечами Иван. – В крайнем случае мы услышим ваши крики – здесь хорошая акустика.
Вовка нервно усмехнулся, а я испуганно побледнела. Перспектива долгой, мучительной гибели едва не заставила в последний момент отказаться от рискованной затеи.
Так… протокол… Где он может быть? Наверняка все бумаги хранились в каком-нибудь шкафу или в архиве. Однако прошло столько лет и так все вокруг разворочено, что вряд ли удастся найти хотя бы страничку.
Пиная разбросанные коробки и остатки фанерных ящиков, я тщательно отгоняла мысли о том, что может произойти в случае неудачи. Впрочем, даже сам Настоятель догадывался о замысле и дозволял это совершить. Кто, если не он, знает о Зоне больше всех? Разве что кукловоды, переворачивающие сейчас лабораторный хлам в поисках нужных бумаг.
Полчаса, затем час бессмысленных поисков ни к чему не привели. Отчаявшись уже что-то раскопать, я в ярости пнула кособокую тумбочку, развалившуюся на части под ударом ботинка. Помимо истлевших желтых бумажек, обрывков бинтов и пыльных пробирок, из кучи мусора выпала и папка из яркого зеленого пластика с наклейкой на уголке. «Нейро-пси-протокол № 4». Слава Обелиску, то, что нужно!
– Ты чего там буянишь? – раздалось в голове.
– Ничего… Нашла четвертый протокол.
– Отлично, иди сюда!
Подойдя к кукловодам, я увидела, что в сухих руках Ваньки уже зажаты две папки с номерами «один» и «два».
– Можем начинать?
– Не совсем… Есть одна проблема. Протокол «Три» уничтожен при пожаре в комнате с кислородными баллонами. Похоже, рвануло во время Всплеска. Однако есть одна мысль. Можешь пока начать погружаться.
Пожав плечами, я расстегнула молнию на комбинезоне и, развязав шнурки, нерешительно прошлепала до капсулы, кашляя от поднятой в воздух пыли.
Вовка помог поднять крышку аппарата, вызвавшего подозрительные ассоциации с саркофагом владык древности.
– Отдыхай, я Ваньке доверяю. Сколько лет мы с ним вместе протопали – уж сам забыл, – сказал кукловод, помогая устроиться удобнее.
– Он производит впечатление человека интеллигентного. За что ж его могли упрятать за решетку?
– Так за то и посадили, что умный слишком. На свободе он нейрохирургом был. Так привезли к нему тетку с обширным инсультом, родню местной важной правительственной шишки. Спасай, мол, заплатим любые бабки. А тетка возьми да помри на операционном столе. Ванька самых лучших адвокатов нанимал, да все без толку. Черт этот, чья родственница преставилась, судью с прокуроршей с потрохами купил. Десятку общего режима впаяли. Нет в жизни справедливости.
Я молча вздохнула. Вовка захлопнул крышку. Несмотря на видимое отсутствие каких-либо фильтров, нехватки воздуха не ощущалось. Напротив – будто внутри он был куда чище, чем снаружи.
К пульту управления, листая документы, подошел Ваня. Рядом, покачиваясь из стороны в сторону, тупо таращился на меня высохший, одетый в рваный медицинский халат шатун.
– Э! Это еще чего такое? – возмутилась я, ударив ладонью по плотному стеклу.
– Третий протокол. Этот гражданин являлся сотрудником экспериментальной группы, занимавшейся пси-исследованиями. Насколько я могу судить, он прекрасно помнит все последовательности и схемы запуска.
– Чего?! Ты хочешь поручить это дело мертвяку? Да лучше сразу мне мозги сожри! – Захотелось выбраться и послать к лешему все планы, не подвергаясь необдуманному риску.
– Спокойно… – тихо сказал Ваня. Накатила волна тяжелой, будто толстое одеяло, усталости, веки опустились, закрывая тревожно мечущийся взгляд. В голове загудело. – Он точно все знает. Владимир, запускай генераторы.
Блеснул яркий свет, от пальцев ног все выше и выше капсула начала заполняться мутной зеленоватой жидкостью. Приступ паники сдавил горло, когда странная субстанция поднялась до колен, а потом до пояса.
Набрав воздуха в грудь, я задержала дыхание, надеясь, что процедура не продлится долго – дышать под водой меня не учили. Впрочем, это и не потребовалось – тело словно отрастило жабры, или эта жидкость была насыщена кислородом. Страх ушел, растворяясь в безграничной пустоте долгого спокойного сна.
– Ничего себе… интересно. Все-таки пришла. Честно сказать, я до последнего сомневалась в твоем решении. – Шелестящий голос донесся из-за спины, скользнув по обнаженной шее прохладным прикосновением ночного бессонного ветерка. Мы стояли на самой высокой точке Станции, откуда почти вся Зона была видна как на ладони. Блестели вспышки аномалий, метались тени разнообразного зверья, качали кривыми, яркими кронами деревья Красного Леса, то тут, то там мелькали крошечные фигурки людей, суетившихся, словно букашки в потревоженном муравейнике.
– Почему? – Я чувствовала ее совсем близко, но не видела сквозь пелену серого тумана.
– Уже не важно. Ты справилась со своей задачей, и теперь нам пора проститься. – Я не успела понять, как мы очутились внутри. Обелиск переливался и манил к себе сиянием благородного сапфира. Женщина стояла рядом со мной спиной к нему. Теперь я видела в ней свое точное, до мельчайших деталей, отражение, полностью приняв жутковатый облик – постарела, углубился шрам на лице, глаза приобрели насыщенный молочный оттенок. Она есть Начало, я есть Конец, Альфа и Омега, Жизнь и Смерть.
– Проститься? О чем ты?
– Я выполнила свою задачу, теперь все в твоих руках. Мне пора уходить, – с легкой ноткой грусти улыбнулась Мама-Зона.
– Куда?
– Туда, куда уходят все, чье время настало.
Кристалл померк, и в его гранях показались мутные блеклые фигуры. Братья Фобос и Айзек довольно смотрели на меня, гордясь своей ученицей. Сестра Вита, прикоснувшись ладонью к грани Обелиска, что-то прошептала, но сквозь странный шум, будто где-то сыпался песок, я не услышала ее. За ней стали появляться и другие тени в сером, зеленом, черно-красном. По коже пробежал холодок.
– Ты умираешь? – сердце забилось быстрее.
– Смерть не конечная точка нашего пути. Здесь никто не уходит навсегда. Мы лишь ждем своего часа, чтобы однажды переродиться в ком-то ином. Пора предопределенному свершиться. Прощай, Норна. Береги то, ради чего ты создана. Ныне ты носишь великий дар, но с ним приходит и невиданная сила, с которой ты обязана совладать, дабы не привести мир к погибели.
Женщина сделала шаг назад. Прочная грань на миг размягчилась, как желе, поглотив присоединившуюся к сонму ожидавших призраков. Яркий синий свет заполнил все помещение, а за ним явилась тьма.
– Настоятель, что-то не так… Тета– и дельта-ритма быть не должно… – прозвучал растерянный голос Гаала. – Активность чрезмерная, пульс зашкаливает, величина дыхательных движений…
Слабо приоткрыв глаза, я обнаружила себя в лазарете. К голове тянулось множество проводков, уходящих куда-то наверх, к устройству, выводившему на мерцающий монитор компьютера рваные, дерганые линии.
– Остальные показатели в норме? – равнодушно-спокойный голос Настоятеля прозвучал слева. Гаал кивнул. – Значит, все так, как должно быть. Не ищи черного волка в темной комнате. Лучше дай сестре отдохнуть.
– Так точно, Настоятель. – Холодная острая игла уколола верхушку предплечья, теплая жидкость медленно заструилась по венам, погружая в сон без сновидений.
– Все складывается как в явленном мне пророчестве, брат мой, – прошептал Настоятель, и его голос унесся в темную бездну.
Глава 18
– Аколит Норна, шаг вперед! – отдал приказ твердый знакомый голос.