– Ты добрался, парень! – подбодрил его Цыган. – Поднимай, Пупок, ну!
– Это же Атас из пятого взвода… – прошептал долговец. Кряхтя не столько от натуги, сколько от ужаса, он потащил сталкера к подвалу, в дверном проеме которого застыли с белыми лицами молодые свободовцы. Вдруг он дернулся, разинув рот, уронил раненого и схватился за плечо. Из-под пальцев ударил фонтанчик крови, опал, рукав начал быстро чернеть. На озаренный лунным светом асфальт посыпались черные капли, сливаясь в струйку.
И только тут Рамир услышал выстрелы.
– Снайпер! – заорал он, бросая Атаса, и, схватив Пупка за здоровое плечо, увлек его к растущим вдоль штаба деревьям. – В укрытие!
У ворот лагеря стучал пулемет, одиночные выстрелы и автоматные очереди звучали вокруг моста, в бараках, у «бара».
– Заберите меня! – завопил вслед сталкер без ноги, словно очнувшись.
Свободовцы отступили в глубь подвала, один Хвост, белобрысый парень с треугольным лицом, вышел вперед и подхватил конопатого долговца под мышки, вместе с Цыганом затащил его на лестницу. Жиденький чубчик все время падал ему на лоб. Пупок держался за плечо, глаза у него были удивленные и бешеные.
У нижней ступеньки лестницы собрались люди.
– Что там? – тревожно спрашивали они.
– Долбаный снайпер! – сказал Пупок, оттолкнул Хвоста и выпрямился. – Я в порядке, оставьте! Надо того беднягу сюда перетащить! – Он здоровым плечом попытался отодвинуть Цыгана и выйти наружу.
– Кто-то ранен? – протолкался сквозь толпу Умник. – У меня есть бинты…
– Там, снаружи, ему нужна серьезная помощь! – крикнул Цыган. – Ты прикроешь, – велел он Пупку. – Сможешь? Ты и ты со мной, – он ткнул поочередно в свободовцев. – Очнитесь, парни, война началась! Вы вроде к ней готовились? Как зовут?
Плотный свободовец с коротким ежиком светлых волос, в свитере и «разгрузке», громко сглотнул, поднимая «калаш»:
– Я Серый.
– А меня Дроздилой кличут в отряде. – Tощий парень вытащил из кармана пистолет, снял его с предохранителя. Пистолет ходил ходуном в трясущихся пальцах. Дроздила был новичком, сразу видно: и сам молодой, на щеках еще не бритый пушок, и держится скованно, не знает, куда руки девать, что говорить.
– Ну же! – Цыган мотнул головой на выход.
Пупок выскочил первый, поднимая автомат и с ходу вдавливая спусковой крючок.
– Получайте, гниды! – орал он, стреляя с одной руки.
Пули ушли к мосту. Серый и Дроздила открыли огонь по вышке.
Цыган помедлил секунду за деревом у самого входа, затем, инстинктивно пригнувшись, под стук выстрелов и звон падающих гильз выбежал на дорогу, схватил раненого под мышки и, быстро пятясь, потащил к штабу. Возле уха громко свистнуло, щеку обожгло. Сталкер вцепился в руки Цыгана, с силой вдавливая пальцы, чтобы его опять не бросили; на замызганном лице отражался животный ужас, из искривленного рта капала слюна и вырывались короткие тяжелые выдохи.
Цыган последним рывком втащил раненого в подвал:
– Вниз его! Пусть кто-нибудь им займется!
Стоявший на верхней ступеньке Петров подхватил сталкера, снизу уже спешили Умник и еще кто-то. Раненого унесли, из подвала донеслись тревожные голоса. Умник остался стоять, комкая упаковку бинтов:
– Еще помощь нужна?
Свободовцы прекратили огонь, но Пупок, уперев приклад в живот, исступленно тряся головой, посылал строенные очереди в темноту. Цыган выскочил, дернул его за плечо:
– Береги патроны!
Пупок повернул к нему дикое лицо, искаженное ненавистью:
– Убью гадов!
Рамир с размаху ударил его по щеке, рванул на себя автомат.
– Очнись!
Молодой отлетел к дереву, врезался в ствол и начал сползать по нему.
– Дьявол! – Цыган подхватил его под мышки, втащил в подвал. Долговца накрыло, кажется, он плохо понимал происходящее, рука продолжала дергаться, сжимая отсутствующее оружие, палец сгибался на невидимом спусковом крючке. – Дроздила, уведи его! Серый, за мной!
Глаза конопатого долговца немного прояснились, он тяжело задышал:
– Я в порядке… Я с вами.
– Слушай, ты ранен, – сказал Рамир, стараясь говорить спокойно, хотя раздражение все-таки прорывалось в голосе. – И тебе немного снесло крышу. Я не знаю, когда ты опять слетишь с катушек и потеряешь контроль, а значит, ты – ненадежное прикрытие.
– Я в порядке! – заорал Пупок ему в лицо. И тут же снизил обороты, заговорил умоляюще: – Я здесь не останусь. Я буду контролировать себя, честно. Только не отсиживаться! Обещаю стрелять по команде. Возьми меня с собой!
– Хорошо, – неохотно согласился Рамир после паузы. – Перетяни ему руку по-быстрому, док.
– Вон вроде кто-то! – К дереву, за которым сидел Цыган, подбежал Серый. – За мешками прячется.
– Свой?
– Не разобрать! Но думаю, что да, вряд ли эти успели…
– На месте не стоим, двигаемся, – откликнулся Цыган. По-любому им надо дальше, и мешки с песком, отгораживающие угол перекрестка, по пути. Поэтому он махнул сталкерам, чтобы двигались за ним, и, пригнувшись, побежал через изрытую ямами асфальтовую дорогу.
Ударил пулемет, вокруг застучали пули.
– Черт! – крикнул кто-то.
Цыган побежал быстрей и нырнул за укрытие, упал на задницу, прислонившись спиной к пыльным мешкам.
– Ты кто? – Ему под ребра уткнулся ствол.
– А ты? – обернулся, наставив на человека дуло G-36, Рамир. И узнал Рваного.
Рядом плюхнулся Пупок; подвывая от ужаса, повалился молодой Дроздила; Серый запрыгнул в укрытие и, присев, выставил «калаш». Хвост приковылял последним.
– Ты ранен? – быстро спросил Цыган у Хвоста.
– Да нет, ногу подвернул, фигня.
– Они меня чуть не убили! – стонал Дроздила, валяясь на траве и прикрывая голову руками; «калаш» лежал у него на спине.
– Задели? – Рваный, опустив пистолет, дернул свободовца за плечо.
– Гады, суки, – плаксиво сказал Дроздила, отнимая руки от лица и приподнимая голову.
– Да уже не стреляют, заткнись! – прикрикнул Пупок.
– Рваный, что происходит? – спросил Цыган, убедившись, что все в безопасности и раненых нет. Штаб остался сзади слева, впереди за перекрестком начинался мост, справа через дорогу стоял барак, за ним второй. Чтобы добраться до склада с артефактами, надо обойти бараки и спуститься к железке; но под огнем пулеметчика и снайпера это будет проблематично…
Амбал прислонился мощной спиной к мешкам, вытянул ноги. Несмотря на ночную прохладу, на нем, как всегда, была только «разгрузка» поверх черной майки. Снова застучал пулемет, но уже в другом направлении.
– Видел, как брали ворота, – с горечью сказал Рваный. Его ухо зажило, но осталось некрасиво распертым, выделялось в лунном свете. – Отряд человек двадцать – двадцать пять. Наши честно отбивались, но они повалили часовых и пошли на вышку. Снайпер положил двоих, наблюдатель снял кого-то… Все равно залезли, суки. Пулемет затащили и лупят теперь. Кто из наших с оружием и живой, стали подтягиваться к воротам, но военсталы держат позицию.
– Много под обстрелом погибло? – спросил Цыган, приподнимаясь и осторожно выглядывая. Возле уха вжикнула пуля, Рваный резко дернул Цыгана вниз.
– Чтоб его кровосос поцеловал, этого генерала Протасова! Всё, как Умник боялся. Не зря он Умник, наш капитан! Инструктаж проводил, говорил по лагерю с оружием ходить. «Долг» был против… – Амбал покосился на конопатого Пупка и его шеврон. – «Безопасность личного состава, ваши люди неспособны к дисциплине, могут быть инциденты…» – довольно похоже передразнил он гнусавый голос капитана Петрова. – Вот тебе и безопасность! Полная жопа!
– Ну-ка прикрой меня, – сказал Рамир, снова на секунду выглянув из укрытия.
– Да у меня, ёптыть, один тэтэшник ржавый! – с сожалением бросил Рваный. – Иначе я бы давно того снайпера снял, хоть из «калаша», расстояние не предельное. Уж очень хорошо его отсюда видно…
Послышались выстрелы со стороны «бара» и ответный огонь от моста. Загрохотал пулемет, и выстрелы сталкеров смолкли.
– Я прикрою, – вызвался Пупок, поднимая «калаш».
Цыган кивнул долговцу:
– У нас будет пара секунд, пока они пулемет к нам разворачивают. Я скажу, когда начать.
Он отложил G-36 и расчехлил «винторез». Открутил крышечку с оптики, приложил приклад к плечу, глядя в сторону штаба, проверил, не сбился ли прицел во время всей этой беготни.
– Где снайпер залег? – обратился он к Рваному.
– Смотри левее, сразу его башку заметишь. А ты стреляй на одиннадцать часов, – добавил Рваный, повернувшись к Пупку.
Остальные подобрались ближе, расселись за мешками с песком. Рамир встал на одно колено, пригнувшись, чтобы не высунуться раньше времени и не схлопотать пулю от снайпера. Пупок повторил его движение, не поднимая головы, положил ствол АК на верхний мешок, направив его в нужную сторону.
– Я скомандую, – предложил Рваный.
– Я сам, – вполголоса отозвался Цыган. Он медленно выпустил воздух из легких, глубоко вдохнул. Вытер вспотевшую ладонь о штаны, взялся за приклад «винтореза», напряг палец на спусковом крючке. – Давай!
Ночное молчание распорол грохот очереди прямо над ухом. Цыган оглох и во внутренней тишине услышал стук крови в висках. Он быстро поднял голову, приникая к прицелу. Вышка была хорошо видна на фоне неба, освещаемая луной, металлические штанги поблескивали, отвлекая внимание. Вот и площадка. Где этот чертов снайпер?
Там зашевелились, и Цыган сразу увидел двоих и пулемет, который поворачивался в их сторону. Он нашел снайпера в сетке прицела, взял поправку на дальность, приподнял «винторез» и нажал на спуск, боясь не успеть. Черный срез пулеметного ствола уставился, казалось, прямо ему в лицо. На конце дула мелькнула вспышка, и с запозданием пришел звук выстрелов. Пупок с проклятием повалился за укрытие, автомат смолк. Пули вгрызлись в мешки, песок фонтанчиками взлетал в воздух.
Цыган пригнулся, убирая снайперскую винтовку.
– Успел. Одним меньше, – прошептал он.
– Чего? – крикнул Рваный, приблизив к Рамиру изуродованное ухо. Наконец пулемет смолк.