Падла бросился вперед, подхватил пошатнувшегося Цыгана, который начал вырываться.
– Это же я, братан! – крикнул бандит в покрытое грязью лицо наемника, схватил его за плечи и потряс.
– Падла? – пробормотал Рамир, поднял левую руку и ощупал его подбородок, нос, скулы… Согнутую правую он прижимал к боку, рукав на предплечье был порван пулей, края дырки намокли, потемнели. – Ни хрена не вижу… – Он ладонью оттолкнул лицо бандита и устало засмеялся: – Все равно не помню…
– Ты чего, э? – Падла тоже засмеялся, немного напряженно. – Меня не помнишь?
– Это ты меня подстрелил? – Цыган широко зевнул, потер лицо, глаза. – Вода есть?
Бандит снял с пояса фляжку. Наемник прищурился, пошарил в воздухе, промахнулся. Тогда Падла открутил колпачок и всунул флягу ему в руку. Цыган кивнул, приложился к горлышку, затем плеснул на ладонь и промыл глаза.
– Сухая ветка с дерева в жарку перед нами попала, – пояснил он, часто моргая, затем огляделся. – О, так лучше. Рваный? Долг?
Свободовец подлетел, заломил ему руку. Рамир согнулся, замычав, фляжка упала в траву.
– Рваный, оставь! – Падла бросился разнимать сталкеров, но опоздал: Цыган с неожиданным проворством лягнул амбала в пах. Рваный с воплем сложился пополам, Рамир вывернулся из захвата и с разворота дал свободовцу в челюсть.
Верней, дал бы, если бы у него еще оставались силы. Рывок подкосил его, и Цыган повалился на руки подскочившему Падле.
– Отставить драку! – приказал Долг, останавливаясь перед ними и держа Цыгана под прицелом. – Вы откуда?
Цыган высвободился из рук бандита.
– Лучше Ботанику помоги, он вроде отключился. Я его два дня на себе пер. Хилый, не место ему в Зоне.
– Руки! – скомандовал Долг. – Рваный, отойди. Падла, возьми Ботаника.
Цыган медленно поднял обе руки, поворачиваясь к долговцу, наставившему на него «калаш».
– Думаешь, мы на Протасова работаем? – хмыкнул он. Глоток воды его немного взбодрил.
– Я не могу исключить такую вероятность, – с неудовольствием сказал Долг. – Ты в «цифре», как у военсталов Протасова, и у тебя их «скар», как верно заметил Рваный.
– Я не буду говорить, что военсталы не единственные в Зоне обладают таким оружием, – скривился Цыган.
– Рваный, подбери винтовку.
Амбал злорадно усмехнулся и, сделав шаг вперед, поднял с земли «скар». Покрутил, поцокав языком, взвесил, приставил приклад к плечу, примериваясь к оружию.
– Патронов нет, – сказал Рамир.
– Вот гнида! – Рваный разочарованно опустил винтовку.
Присев на корточки возле лежащего на боку лаборанта, Падла перевернул его на спину.
– Пацан в ауте, – сказал он, обернувшись к Долгу.
Тот не спускал взгляда с Цыгана:
– Куда вы шли?
Рамир зевнул, едва не вывихнув челюсть. Он стоял, засунув руки в карманы, его покачивало.
– В лагерь возвращались. Кто-нибудь еще выжил?
Рваный с Долгом переглянулись, Долг покачал головой:
– В лагере теперь база военсталов.
– Что?
Падла приподнял Ботаника, тот зашевелился, забормотал несвязно, обхватил бандита за шею и повис на нем, перебирая ногами. Падла засмеялся:
– Ты глянь, без сознания, а идет!
Цыган ссутулился:
– Устал, как со… как черт, хватит с меня собак. Пожрать найдется? Два дня не ели. Я-то привычный, а Ботаник завял.
– Мы еще не разобрались с вашим статусом. – Долг не собирался опускать «калаш».
– Да разбирайтесь, только пожрать дайте. Винтовку хиппи забрал, последний скальпель в носу псевдоплоти остался, да и ослаб я, честно сказать, сам видишь, не нападу, спрашивай, чего не ясно. Сбежали мы с этим доходягой от Протасова, со второй попытки, правда.
– Что с остальными? – спросил Падла. – Я видел, они многих забрали.
Цыган помрачнел, отвернулся.
– Ничего хорошего. Человек пятнадцать осталось в живых, когда мы уходили.
– Почему вы их бросили? – Рваный сжал кулаки. – Предатель!
– Потому что тебя с нами не было, умник! – Цыган бросил на свободовца сердитый взгляд.
– Почему вы двое сбежали, а другие остались? – с подозрением повторил вопрос Рваного Долг.
– Потому что у кровососа щупальца! – Рамир скривился, почесал локоть, с удивлением посмотрел на измазанную кровью ладонь. – Ничего не чувствую, – пробормотал он, приподнял пальцами край порванного рукава. – А, царапина! – И опустил руку.
– Что он с вами сделал? – спросил Долг, окинув Цыгана внимательным взглядом, будто только сейчас увидел, в каком тот виде. Одна штанина у наемника превратилась в лохмотья, кровь на следах когтей давно запеклась, застыла в корку. Кусок куртки на боку вырван с мясом и болтается на нитках, в прореху на животе видны длинные царапины; лицо и руки в ссадинах и кровоподтеках.
– Тебе лучше не знать, – хмуро ответил Рамир. Затем сглотнул тяжелый ком в горле и выдавил, так как Долг продолжал смотреть на него: – Генерал проводит опыты. Они все… умирают на операционном столе. Или в поле аномалий. Протасов одержимый, и его нужно кончить. Если вы дадите мне три-четыре человека и пару часов отдыха, я пойду обратно и убью его. Я знаю базу, найду Протасова и…
– Пару часов? – Падла раскатисто расхохотался. – Да тебе надо неделю отлеживаться!
Рамир опустил глаза и с легким недоумением оглядел себя.
– Фигня, – бросил он, – по дороге заживет.
– Ты не Рваный, это на нем как на собаке. – Долг покачал головой, опустив «калаш». Вытащил из кармана шинели платок и протянул ему: – Завяжи глаза.
Длинный коридор был залит тревожным красным светом – под потолком горели лампы аварийного освещения. По обе стороны виднелись двери, некоторые были открыты, другие заперты и даже заколочены. Штукатурка на стенах потрескалась, потемнела от влаги, местами осыпалась, обнажая кирпичную кладку, кое-где с потолка капало.
От идеи завязывания глаз почти сразу отказались: Зона не то место. Хотя если бы Цыгану только здесь, в коридоре, сняли повязку, он все равно понял бы, что это подвалы под «Ростком». Ведь на заброшенном заводе обосновались наемники, и Цыган иногда заходил сюда. У него и схрон был где-то тут…
Из ближайшей двери выглянула бритая голова, посмотрела на Цыгана сонным глазом:
– Опять языка привели? Такого же языкастого?
– Свои это, отвяжись. – Падла показал голове кулак.
– А почему в импортной «цифре»? – не отставала голова. Из дверей высунулась вторая:
– Кого привели, Чукча?
– Да свои, говорят, – отозвался первый любопытствующий.
Вылез третий – помятый, в рубашке и трусах, с сигаретой в зубах и веером карт в руке.
– Что случилось? Еще одного военстала притащил, Рваный?
– Сам ты военстал, Шмель, – сердито отозвался Цыган, проходя мимо вставших в дверях сталкеров следом за Долгом. – Не узнал – так и не жужжи.
– А, это ты. – Наемник по кличке Шмель вытащил сигарету и отсалютовал ею. – Что за прикид, с кого снял? А с этим чего? – Он кивнул на Ботаника, которого тащил Падла. Лаборант пришел в себя, но самостоятельно идти не мог, висел у бандита на плече и посматривал вокруг мутными глазами.
– Генерал подкинул форму.
– Да ты чё, видел самого Протасова? – ухмыльнулся Чукча.
– Как тебя.
– Хорош шутить! – помрачнел Шмель.
– Верес, скажи командирам, чтобы к десяти вечера в штабе собрались, – обернувшись, приказал Долг. Второй сталкер кивнул.
Цыгана с Ботаником увели, за спинами остались переговариваться удивленные сталкеры. Там, где коридор поворачивал и тянулся дальше в глубь подземелий, Долг открыл железную дверь с засовом снаружи, красный свет из коридора осветил середину небольшой комнаты. Кирпичные неоштукатуренные стены, у одной стеллаж с вещами, рядом стол, возле двух других стен стопками лежат матрасы.
– У вас есть четыре часа на отдых, потом надо будет серьезно поговорить. Протасов поднял Зону, спать некогда.
– Я так и думал, – кивнул Цыган. – Клади беднягу сюда, – он показал Падле на матрасы у стены. Бандит сгрузил лаборанта, тот сразу сел и попытался встать. Падла положил ладони ему на плечи и надавил, укладывая беспокойного ученого обратно:
– Спи, пока дают.
Ботаник близоруко щурился, разглядывая стоящих вокруг людей. Подбородок у него зарос щетиной, и Цыган невольно поскреб свой – целая борода. Ясное дело, в клетке не побреешься. Затем лаборант лег на бок в позе эмбриона – скрючился, подтянув колени чуть не к подбородку, обхватил их.
– Крот принесет вам поесть, – сказал Долг.
– Бритва найдется? – спросил Цыган.
– Конечно. Мы вас закроем.
– Конечно, – с иронией хмыкнул наемник.
– Отдыхай, братан! – Падла добродушно хлопнул его по спине. Цыган качнулся и упал бы, если бы не схватился за стол.
Когда Крот, старый слепой долговец, принес банку тушенки и полбуханки хлеба, Цыган уже спал.
Перед собранием Цыган побрился и поел. Спал он тяжело, с кошмарами, часто просыпался – и каждый раз слышал, как Ботаник стонет, ворочаясь на своем матрасе, или бродит по комнате, натыкаясь на стены и бормоча себе под нос.
– Да ляг уже! – рявкнул Цыган, проснувшись в очередной раз. Ботаник замер; спотыкаясь, добрался в темноте до матраса – из коридора не проникало ни лучика, а внутри лампочка не работала, – и, упав на него, заплакал. Цыган отвернулся к стене, пристыженный, и больше замечаний не делал.
Штаб оказался складским помещением, где было ощутимо холодно. С потолка свисал фонарь, свет выхватывал из темноты железный стеллаж, на котором пылились деревянные ящики, остальное тонуло во мраке. Вокруг длинного прямоугольного стола сидели восемь сталкеров, среди них Падла и Рваный. На столе была расстелена большая карта Зоны с карандашными пометками. Двухсотка, определил Цыган, бросив на нее беглый взгляд.
Он сел к столу, достал из сумки черный чехол, вынул ноутбук, открыл и начал осматривать со всех сторон.
– Ба, наемник! Какими судьбами? – С другой стороны стола поднялся Сержант, протягивая руку. Цыган прищурился, он вначале не заметил вояку: фонарь давал мало света.