Инквизитор Тор не держал многочисленной свиты, предпочитая работать с небольшой группой доверенных людей. И эффективность такой группы складывалась не из суммы навыков ее членов, а из их взаимодействия. Герман неважно стрелял, Алисия не была псайкером, кадианка Айна Майгрем не владела техникой допроса, уроженец Катачана Джей Спенсер разбирался в когитаторах и прочей технике хуже, чем грокс в музыке, а рожденный и выросший в Пустоте адепт Варез Торрент вообще не мог ступить на поверхность планеты без угрозы для жизни. Но вместе они были крайне эффективной группой, не единожды выходя победителями из казалось бы безнадежных передряг. Пока был жив Тобиас.
Как бы то ни было, на «Таласу Прайм» они вернулись вместе с сервиторами, несущими два тела, пару силовых клинков и кучу оборудования тау. Последнее, конечно, не годилось для вооружения, и давно не нуждалось в изучении. Но на Восточном Пределе многие бы дали очень хорошую цену за исправный ксенотех, а инквизитор Тор предпочитал иметь «черный» бюджет, не засвеченный в официальных транзакциях Инквизиции. Останки Хабаси ожидали скорые похороны в Пустоте, как это было заведено на кораблях, а ее клинки пополнили собой инквизиторский арсенал. Железку же, со всеми мыслимыми мерами предосторожности, заперли в одной из палат лазарета, где им немедленно занялись Варнак и Торрент. За неимением более важных дел, к ним вскоре присоединился и лично Тор.
Через несколько часов они вызвали к себе Хаддрин, бывшую сестру-диалогус.
Потом, зачем-то, Айну.
Наконец, на редкость возбужденный инквизитор вызвал телепатическим шепотом и самого Германа. Поскольку последний раз дознаватель помнил шефа таким перед тем, как они полезли в логово хрудов, то сразу приготовился к худшему, прихватив посох и подключив к голове психический капюшон. Как оказалось — не зря.
Железка к тому времени пришел в себя, и ошалело глазел по сторонам. Хаддрин то и дело обращалась к нему на каких-то диковинных диалектах, Железка пытался отвечать но, похоже, толку от этого не было. Интуитивно Герман уже понял, зачем инквизитор его вызвал, и у него тут же заныли зубы.
— Интересная у вас добыча, — Тор усмехнулся, указав глазами на прикованного к койке человека. — Не полная база данных СШК, но тоже весьма, весьма любопытно.
— Дайте угадаю. Вы не можете понять, на каком языке он говорит?
Это было совершенно немудрено. Свои словечки и идиомы разнились даже от планеты и планете, а уж в пределах сектора диалекты могли различаться кардинально.
— Это абсурд! — заявила Хаддрин, посчитав задетой свою гордость. — Я разберусь с этим за несколько дней. Субъект определенно владеет тремя наречиями, и использует их поочередно — видимо, пытается понять, на каком он сможет говорить с нами. Первое ближе всего к кадианскому, хотя и не идентично. Два других похожи на валгалльский и востроянский говоры соответственно.
— Странный набор, не находишь?
— Я работаю над этим.
— Но все же решили, что телепатия будет надежней? — Герман вопросительно взглянул на Тора.
— Проблема не только и не столько в языке, — инквизитор покачал головой. — Весь этот… человек — одна сплошная загадка.
— Ну да, один, на космическом скитальце, в одиночку перебил кучу генокрадов…
— Это еще не все, — встрял в разговор Варнак и провел механодендритом. Железка в ужасе уставился на него. — Взгляни на эту аугментику. Ни один из ее элементов мне не знаком.
— Ксенотех?
— Определенно нет. Создано явно с учетом человеческого строения тела и физиологии. Но сама конструкция не похожа ни на что.
— Может это СШК? — Герман нервно хихикнул, тщетно пытаясь отсрочить неизбежное.
— Не богохульствуй, — назидательно сказал техножрец. — Во-первых, модули СШК выглядят иначе. Во-вторых, Шаблонная Конструкция суть высшее проявление Бога-Машины, и она не может быть настолько хрупкой и ненадежной. Использованные в этой аугментике материалы мне не знакомы, но их прочность сильно уступает тем, что использует Империум. Не говоря об общей хлипкости конструкции. Создатели, кем бы они ни были, пожертвовали функциональностью ради сходства с живыми конечностями. Однако все детали изготовлены с невероятной точностью, хотя на них нет ни следа благословения Омниссии.
— Мы в Восточном Пределе, — напомнил Герман. — Здесь, вдали от света Астрономикона, есть немало человеческих миров, живущих вне власти Империума. А где-то и вовсе мнят себя колыбелью человеческой расы.
— Это бы все объяснило, но откуда такой странный набор языков? — инквизитор прищурился. — В общем, ты и так все прекрасно понял. Вскрой его. Бережно по возможности. Не хотелось бы выкидывать этот экземпляр в шлюз без единого допроса. Кто такой, откуда, и что делал на скитальце.
— Вколоть бы ему немного транквилизатора, — пробурчал дознаватель, начиная подготовительный ритуал. — Если не будет сопротивляться, дело пойдет быстрее.
— Да тут не ясно, куда колоть, — ответила Айна. — Сплошной металл.
— Амасека дай несколько глотков. Я знаю, у тебя есть.
Кадианка с неохотой вытащила из-за пазухи плоскую фляжку, что-то бормоча про пятилетнюю выдержку, и поднесла к губам Железки. Тот подозрительно принюхался, но истолковал жест единственно верным образом, покорно раскрыв рот. Скривился от крепкого солдатского пойла и настороженно посмотрел на Германа, уже приоткрывшего врата варпа в своей душе, что внешне проявлялось психическими разрядами, бегающими по посоху и капюшону. Дознаватель положил ладонь на голову Железки и сосредоточился, с помощью потоков энергий Имматериума объединяя свое сознание с сознанием реципиента…
Инквизитор и его свита терпеливо ждали, пока псайкер извлечет из разума пленника всю требуемую информацию. Процесс этот скоростью не отличался, так что возобновился ранее прерванный разговор.
— Так что с мутациями? — напомнил Тор. — Ты сказал, что генокод довольно странный.
— Странность в том, что мутаций нет, — пояснил адепт Торрент.
— Их и не должно быть.
— Но я впервые вижу настолько чистый генокод, — адепт потряс пробиркой с взятой кровью. — Чист, как слеза младенца. Отклонение от установленного Адептус Терра эталона настолько мало, что находится в пределах погрешности измерений. Словно этот человек не с Восточного Предела, а коренной терранец. Причем очень богатый, способный позволить себе жизнь в шпиле улья. Однако фенотип совершенно не терранский. Очень светлая кожа, радужная оболочка серо-голубого цвета, довольно светлые волосы — это характерно скорее для Вальгаллы и прочих подобных миров, со скудным солнечным светом и низкими температурами.
— Подведем итог, — инквизитор смерил пленника неприязненным взглядом. — Человек, аугментированный по нетипичной для Империума технологии. Не мутант, не пораженный порчей варпа. На космическом скитальце… куда недавно зашел очень большой отряд тау. Вот мы и разгадали загадку. Он — предатель на службе ксеносов. Гуэ’веса, в их терминах, что переводится на низкий готик как «инструмент». Герман! Герман, прекращай. Уже не надо.
Дознаватель не отвечал. Глаза его оставались полузакрытыми, но на лице застыло взволнованное, даже немного испуганное выражение. Инквизитор нахмурился. Герман хотя и уступал ему самому в чистой силе, имея ранг «эпсилон», но дисциплиной телепатии владел виртуозно. Что такого он увидел в мозгу пленника? Тау практически не имели связи с варпом, псайкана оставалась для них тайной за семью печатями. Не могли же они оставить в мозгу своего раба какую-то ловушку? Инквизитор коснулся варпа внутри себя, чтобы разорвать психический контакт своими силами, но тут Герман очнулся сам.
Первым делом он без лишних слов отобрал у Айны фляжку с амасеком и хорошенько к ней приложился. Затем рухнул на ближайший стул, тяжело оперся на посох и обвел всех пятерых мутным взглядом, не считая бессознательного тела пленника.
— Ну что я могу сказать… Вы сочтете меня безумцем, но готов подтвердить свои слова даже под присягой, — просипел он. — Во-первых, этот человек, если его еще можно считать человеком, терранец. Настоящий. Он не слеп в своем заблуждении, а действительно рожден на Святой Терре. Во-вторых, последние сорок тысячелетий он провел в варпе. В-третьих, он лично встречался с Императором.
— ЧТО?! — кажется, шокированы были все. Даже невозмутимый инквизитор, даже техножрец.
— Потом, потом… — Герман с трудом встал и, пошатываясь, направился к выходу. — Простите, это слишком выматывает. Я должен… передохнуть. И выпить.
— Нет, погоди! — Тор перехватил его за руку. — Что значит «встречался с Императором»?
— То и значит. Его свет невозможно спутать ни с чем. Вы ведь помните, — дознаватель посмотрел ему в глаза. — Вы помните, как Черный Корабль привез вас на Терру? Помните этот ослепительный золотой свет? Да, вы помните. И я помню. И помнит любой санкционированный псайкер, от вшивого астропата до библиария Астартес. Оттиск силы Императора остался в сознании этой Железки. Возможно, благодаря ему он пережил заточение в варпе. А теперь, с вашего позволения…
— Иди, — разрешил Тор. — Не напивайся сверх меры, ты мне скоро понадобишься.
— Я свою меру знаю. Не волнуйтесь, шеф.
Когда за псайкером закрылась дверь, инквизитор погрузился в хмурое молчание, пока свита терпеливо ожидала решения. Простое и понятное объяснение, напрашивавшееся само собой, рассыпалось в прах. Словам своего телепата Тор доверял — насколько вообще инквизитор может кому-то доверять. Не так уже редки были случаи, когда из-за капризов течений варпа корабли прибывали к месту назначения спустя века после отбытия, при том что на борту проходило пара месяцев. Изредка Адептус Механикус снаряжали экспедиции на космические скитальцы, блуждавшие по варпу со времен Темной Эры Технологий, и возвращались с невиданными сокровищами — если возвращались. Но… сорок тысяч лет? Тор несколько раз проговорил это число в уме, чтобы в полной мере осознать масштаб. А потом его словно обдало ледяной водой.