– Ах, – сказал человек в чалме, – я с легкостью могу разрешить для вас эту загадку. Вам следует правильно понять мусульманскую религию. Видите ли, – продолжал он с весьма ученым видом, – на Среднем Востоке существует такая традиция, что дети, включая и мальчиков, растут и, следовательно, живут в гаремах. И этот бордель – заведение, наиболее напоминающее его отцу гарем из всех имеющихся в Соединенных Штатах. Как видите, вещь совершенно нормальная и естественная.
– Премного благодарен вам за то, что вы так деликатно рассеяли мои сомнения, – проговорил Вантаджио, мастер в области политических наук.
– Я прямо сейчас подойду и поприветствую его на его родном языке, – сказал человек в чалме. – Мне хочется, чтобы он не чувствовал себя оторванным от дома.
Вот они и влипли! Он остановился прямо перед Хеллером. Потом совершил сложнейший ритуал арабского приветствия и произнес какие-то слова, здорово напоминающие «алейкум садам», а потом еще и длиннейшую тираду. И все это по-арабски. Пусть повертятся! Хеллер же ни слова не знает по-арабски.
Хеллер поднялся со своего места. С исключительной точностью и с приветливым выражением на лице он скопировал все жесты араба и его поклон.
– Я ужасно сожалею о том, что мой отец запретил мне пользоваться родным языком, пока я нахожусь на территории Соединенных Штатов. Однако позвольте заверить вас, что дела у меня идут хорошо и надеюсь, что вы отлично провели вечер в этом доме.
И они церемонно раскланялись.
Гигант в чалме тут же вернулся к Вантаджио.
– Великолепно воспитанный молодой человек, и наверняка выросший, как я и говорил, в стенах гарема. Это можно заметить по его акценту. Но я буду свято хранить доверенную мне тайну, Вантаджио, в особенности потому, что он приходится сыном Ага-хану. Оставив Вантаджио, гигант в чалме присоединился к небольшой группке людей у двери и шепотом о чем-то переговорил с ними. Глаза их сразу же устремились на Хеллера. Да, доверенная ему тайна хранилась свято – теперь уже всеми посетителями «Ласковых пальм». Прошло еще примерно полчаса, Хеллер за это время успел просмотреть все газеты. Он спокойно сидел в кресле и тут заместитель представителя Мейсабонго при ООН выскочил из лифта и бросился к столику администратора. Он буквально в лепешку смял свой цилиндр об стойку.
– Где этот негодяй, эта свинья Стафъюмо? – выкрикнул он, обращаясь к клерку.
Клерк испуганно оглядел холл. В этот момент как назло никого из охранников поблизости не оказалось.
– Я требую! Я требую, чтобы мне немедленно сказали это! – Заместитель представителя ухватил клерка за лацканы пиджака. Хеллер поднялся. Вот идиот! Ему же было ясно сказано, что этот человек носит в рукаве крис. А крис – это самое грозное из всех видов холодного оружия. А у меня все еще нет хеллеровского трафарета.
– Шарлотты не оказалось на месте! – кипятился заместитель представителя. – Она сейчас со Стафъюмо! От меня не скроете! Я знаю!
Дверь лифта раздвинулась, и очень толстый темнокожий человек в строгом деловом костюме вышел из него.
– Стафъюмо! – возопил заместитель представителя. – Враг народов! Капиталистический поджигатель войны! Смерть агрессорам!
И он бросился к нему через весь зал. Клерк лихорадочно нажимал на кнопки. Стафъюмо вздрогнул и попытался снова проникнуть в лифт, но дверь уже захлопнулась. Заместитель представителя тем временем успел выхватить из рукава свой крис – два фута рифленой стали – и взмахнул им. Извилистый клинок со свистом рассек воздух. Жилетка на груди Стафъюмо зазияла широкой прорехой. Заместитель представителя занес клинок для нового удара. Внезапно прямо перед ним как из-под земли вырос Хеллер. Клинок уже начал движение, но Хеллер перехватил кисть нападающего. Большим пальцем он нажал на какую-то точку на его руке. Клинок выпал из разжавшихся пальцев. Хеллер успел поймать его за рукоять прежде, чем оружие успело долететь до пола. К ним подоспело двое охранников. Хеллер жестом велел им удалиться. Потом он мягко затолкал заместителя делегата и Стафъюмо в угол кабины лифта.
– Какую комнату занимает Шарлотта? – спросил он, готовый нажать на кнопку лифта.
Стафъюмо вместе с заместителем представителя уставились на него в полном недоумении. Хеллер многозначительно помахивал крисом.
– Ну-ну, – сказал он, – можете сказать мне только номер этажа. Дальше мы ее сами найдем.
– А что вы собираетесь с ней сделать? – спросил заместитель представителя.
– Как что? – удивился Хеллер. – Она стравила двух таких важных персон. Естественно, ее придется убить. – И он снова взмахнул крисом.
– Нет! – воскликнул Стафъюмо. – Шарлотту – убить? Ни в коем случае!
– Нет! – завопил и заместитель представителя. – Как можно убивать Шарлотту, мою любовь!
– Но ведь таковы действующие у нас правила, – сказал Хеллер. – Ведь вы могли убить друг друга. А это у нас строжайше запрещено.
– Прошу вас, – сказал Стафъюмо.
– Умоляю, не нужно этого делать, – сказал заместитель представителя.
– Боюсь, что у нас просто не остается иного выхода, – сказал Хеллер,
– О, что вы, выход, конечно, найдется! – торжествующим тоном объявил заместитель представителя. – Мы можем собрать конференцию и обсудить этот вопрос.
– Совершенно верно! – подхватил Стафъюмо. – Даже самые сложные международные вопросы разрешаются именно таким образом.
И они тут же уселись прямо на полу в лифте лицом друг к другу.
– Итак, прежде всего обсудим повестку дня! – твердо объявил заместитель представителя.
Хеллер нажал кнопку, вообще отключающую лифт, и вышел, оставив их в кабине.
– Спасибо, парень, – сказал один из охранников-итальянцев. – Ты здорово управляешься с ножом. Но тебе следовало бы обратить особое внимание на мой намек. Дело в том, что они оба пользуются дипломатической неприкосновенностью и их нельзя арестовать, чего бы они ни натворили. А законопослушные американцы, вроде нас с тобой, очень даже могут быть арестованы. Мы обычно стараемся держаться подальше, когда этот тип появляется здесь. Впрочем, может быть, теперь он будет вести себя потише. К ним подошел Вантаджио, и Хеллер вручил ему крис. Обе в прошлом воюющие стороны дружно появились из лифта.
– Мы пришли к обоюдному согласию, – сообщил Стафъюмо. – Двусторонняя оккупация территории.
– Шарлотта будет в моем распоряжении по понедельникам, средам и пятницам. За ним закрепляются вторники, четверги и субботы, – пояснил условия договора заместитель представителя. – Воскресенья нам придется проводить в обществе наших жен, – тут же добавил Стафъюмо.
– Скажите, Вантаджио, – обратился к управляющему заместитель представителя, – не можем ли мы временно воспользоваться вашим кабинетом для формальной ратификации и подписания договора?
Хеллер продолжал следить за ними, пока они не скрылись за дверью кабинета Вантаджио. Он зевнул. Потом, собрав свои газеты, сел в лифт и вышел на верхнем этаже. Когда он направился по коридору в свою комнату, соседняя дверь распахнулась и из нее выпорхнула девушка. На ней был небрежно накинутый шелковый халат, совершенно расстегнутый, который на ходу отлетал назад, обнажая все ее богатство. Это была очаровательная брюнетка.
– Ах, вот ты где, красавчик. Дел у нас сейчас почти нет. А тут кто-то из девочек говорит, что у тебя можно узнать кое-что новенькое. – Она окинула его взглядом искусительницы. – Прошу тебя, красавчик, разреши мне войти к тебе, и мы… Экран мой тут же покрылся рябью. Из динамиков послышался вой и треск помех.
Но у меня и без этого хватало забот и загадок, которые требовали немедленного решения. Конечно же, Хеллера больше всего на свете интересовала его главная страсть – скорость. Интересовало его также уединенное местечко где-нибудь на природе. Я просто нутром чуял, что это должно быть каким-то образом взаимосвязано. И хотя я прорабатывал этот вопрос, пока над Турцией не забрезжил рассвет, я так и не смог решить, каким образом он собирается разъезжать на гоночном автомобиле по этим лесистым просторам. Не мог я также понять, зачем вообще это ему могло понадобиться.
Глава 5
Когда я проснулся, день в Турции уже клонился к вечеру. Все еще не в состоянии здраво рассуждать, с головой тупой итяжелой после сна, я зашел в свой секретный кабинет и уж совсем как дурак машинально взглянул на экран.
И чуть было не потерял сознание! Я смотрел вниз с высоты примерно двадцатого этажа! Мне даже показалось, что я падаю. Люди на лежащей далеко внизу улице выглядели как мелкие букашки. Это был слишком тяжелый удар по моей нервной системе. Закрыв глаза, я уселся в кресло. Через несколько минут мне удалось справиться со своим желудком и я наконец отважился снова глянуть на экран. Да что, черт побери, он затеял?
Хеллер находился на вершине купола, который венчал здание «Ласковых пальм». Футах в пятнадцати под ним, на плоской асфальтовой кровле стояла одна из шлюх в зеленом тренировочном костюме. В руках она держала конец веревки, тянущийся к Хеллеру. Он был занят установкой сборной телевизионной антенны! Это я узнал, по надписи на ящике, который он в данный момент удерживал на коленях:
ХЭНДИ ДЖИМ-ДЭНДИ – ПОЛНОСТЬЮ АВТОМАТИЗИРОВАННАЯ, ПОДГОТОВЛЕННАЯ К САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ УСТАНОВКЕ РАДИОУПРАВЛЯЕМАЯ НА РАССТОЯНИИ ТВ-АНТЕННА С УСИЛИТЕЛЕМ ПРИНИМАЕМОГО СИГНАЛА.
Он уже успел закрепить основание стойки антенны на бетонной верхушке купола и сейчас монтировал усилитель. Он огляделся по сторонам и удостоверился в том, что соседние здания имеют точно такие же антенны. Должно быть, он успел заказать ее еще вчера. Ага! Значит, он тоже сталкивался здесь с помехами. Но минуточку! Тогда это означало бы, что телевизор у него не должен был работать в то время, когда у меня возникали помехи, а это с полной очевидностью доказывало, что девицы собирались у него вовсе не для того, чтобы посмотреть телевизор. Он завершил монтаж наружной антенны и тут же, зажав ящик под мышкой, начал спускаться на веревке. Тут-то он и попался. Явное нарушение Кодекса! Ведь сейчас он пользовался спасательным тросом астронавта. Значит, в чемоданах он таскал за собой волтарианское оборудование! Кроме того, он пользовался сейчас и специальными волтарианскими скобами для закрепления антенны и идущего от нее провода, который он крепил по мере спуска.