– Очень прошу вас, – сказал Хеллер.
– Малышка просто убьет меня, – пробормотал Вантаджио. – Она прикажет часа два или три обрабатывать меня резиновыми шлангами, а потом сама, голыми руками придушит меня как котенка.
– Компания поручила мне сказать, что они за ценой не гонятся, – сказал Морти. – Тысяча долларов – это очень дешево.
– Да перестаньте вы меня мучить, – сказал Вантаджио. – У меня впереди тяжелый вечер. Сегодня суббота и ооновцы сейчас хлынут толпой – ведь через две недели у них сессия, и публика уже почти съехалась. Слушай, парень, а ты не задумывался…
– Пятьсот долларов, – сказал Морти. – Но это уже крайняя цена.
Вантаджио попытался молча уйти, но Хеллер удержал его за локоть.
– Да вы только поглядите, – сказал он – Тут же все крылья из брони толщиной в четверть дюйма. Посмотрите на ее окна, Вантаджио, это же пуленепробиваемые стекла! Вот, видите трещинки? Это совсем свежие следы от пуль.
– Двести пятьдесят долларов и это – крайняя цена, – сказал Морти.
– Послушай, парень, Христом Богом молю, разреши мне подняться наверх и позвонить. Тебе сразу же пришлют великолепный красного цвета спортивный автомобиль.
– Да этот автомобиль лучше любого спортивного, – сказал Хеллер. – Вы только поглядите, какая прелесть!
– Разреши мне позвонить в агентство фирмы «Мерседес».
– Нет, не нужно.
– А в «Альфа-Ромео»?
– Нет.
– А «Мазератти»? У них отличные машины. И качество великолепное, – сказал Вантаджио. – Мргу устроить, чтобы тебе сделали автомобиль по специальному заказу, ярко-красного цвета. С откидывающимся верхом. И насажаю в него целую кучу девчонок.
– Нет, не нужно, – произнес Хеллер.
– Да какого же черта тебе нужно, парень! Неужто ты задался целью свести меня в могилу? Да я эту дрянь и в гараж-то поставить не осмелюсь! Это же древняя развалина.
– Это предмет старины! – воскликнул Морти. – Никакая не развалина, а самая настоящая антикварная вещь!
Вантаджио мрачно поглядел на него и повернулся, намереваясь уйти.
– Да вы можете послать эту машину в Атлантик-Сити на парад старинных моделей и получите двадцать пять тысяч призовых, – не сдавался Морти. – Я вам гарантирую. Старинные авто – это последний крик моды!
Вантаджио остановился.
– Погодите. У меня идея. Если мы пошлем эту машину на парад в Атлантик-Сити, то…
– И усадим в нее девчонок, одетых по моде двадцатых годов, – подхватил Хеллер.
– А на подножках расставим парней с автоматами, – добавил Вантаджио.
– А за ними будут гнаться агенты по борьбе с бутлегерством, в костюмах двадцатых годов, – сказал Хеллер.
– А на дверцах машины поместим эмблему с надписью «Таксо-моторный парк компании Корлеоне», – воскликнул Вантаджио, – то Малышка придет в восторг! Она обожает традиции! Да к тому же это будет миллионная реклама! Верно?
– Разумеется, – поддержал его Хеллер.
– Ну, парень, ты, надеюсь, помнишь, что обязан делать все, что я тебе прикажу?
– Совершенно верно.
– Так вот, бери машину – это я тебе говорю!
– Вот видите, я же говорил, – вставил свое Морти. – Машина стоит всего тысячу долларов.
– Пятьсот, – решительно изрек Вантаджио, – да и то лишь в том случае, если ты сможешь доставить ее по этому вот адресу. А номер и лицензию на нее я приобрету в вашей компании позже. Он быстро писал что-то на обратной стороне своей визитной карточки. Мне удалось разглядеть написанный им адрес: «Гараж „Шик-Блеск“, Майк Мутационе. Ньюарк, Нью-Джерси».
– А можно мне теперь погонять ее, а заодно и повозиться с мотором? – спросил Хеллер.
– Да конечно же, парень, черт побери! Теперь это твоя машина! При условии, что ты разрешишь ее выставить на парад и у тебя хватит терпения подождать, пока Майк Мутационе приведет ее в порядок, а иначе ее нельзя ставить в этом гараже. Видишь ли, я смогу говорить, что готовлю машину к параду, и дипломаты из ООН будут в восторге от такой культурной программы. Они вообще всегда приходят в восторг, когда в стране поддерживаются старые народные обычаи.
Вдруг послышался чей-то голос:
– Эй, откуда эта жертва бомбардировки? – Это был Бац-Бац.
– Это и есть тот автомобиль, на котором нам придется ездить, – ответил Хеллер.
– Слушай, парень, не нужно мне мозги пудрить, – сказал Бац-Бац. – У меня и без твоих розыгрышей был тяжелый день: мне пришлось учить армейских отличать левую ногу от их же собственной (…).
– Вы, Бац-Бац, лучше вот на что посмотрите, – сказал Хеллер, показывая на розетку из трещинок на стекле.
– Э, да это же пуля калибра 7,62 миллиметра. Натовского производства. Бельгийская, что ли? Или итальянская «беретта»? Ишь, как ее расплющило. Пуленепробиваемое стекло!
– А ты еще посмотри на крылья. Сталь в четверть дюйма толщиной, – не унимался Хеллер.
Вантаджио похлопал Римбомбо по плечу.
– Знаешь, если уж ты работаешь на этого парня, то съезди с таксистом в Ньюарк к Майку и объясни ему, что мы хотим от этой машины. Пусть использует точно такой же материал, как и был, но только заменить нужно буквально все. Пусть вставит новые бронированные стекла, сделает новую обивку, выправит кузов, выкрасит всю машину в оранжевый цвет и сделает на дверях надпись «Таксомоторный парк Корлеоне». И чтобы она выглядела как новенькая! Даже мотор пусть заменит. И скажи ему, чтобы поторапливался, потому что парню машина нужна срочно.
– Но мне же нельзя покидать Нью-Йорк, – сказал Бац-Бац.
– Так ведь сегодня суббота, уик-энд, – напомнил Вантаджио.
– О, верно, а я и забыл.
– Я тоже поеду с ними, – сказал Хеллер.
– Нет, ты останешься здесь, – сказал строго Вантаджио. – Сегодня у нас масса работы, и я хочу, чтобы ты хоть немного посидел в холле. Кроме того, я пообещал двум латиноамериканским дипломатам, что ты с удовольствием поговоришь с ними. А кроме того, у тебя будет и еще одно дельце.
Говоря это, Вантаджио одновременно подписывал бумаги, которые ему поочередно подавал Морти. Потом отсчитал требуемые пятьсот долларов. Морти с Римбомбо забрались в старое такси и, сопровождаемые ревом мотора, дымом и страшным дребезгом, уехали. Вантаджио и Хеллер сели в лифт.
– А теперь мы поднимемся наверх, – сказал Вантаджио, – и ты позвонишь Малышке и расскажешь ей, какая великолепная идея осенила меня. Нет, будет лучше, если ты позвонишь ей из своих апартаментов и скажешь, что все это ты сам так здорово придумал. Традиция, парень, это ключ к ее сердцу. А если удастся сделать коктейль из традиции с чувством, то считай, что можешь брать ее голыми руками. Ведь ее старик Святоша Джо начинал с того, что в точно таких же такси развозил по городу самогон.
– Вы просто волшебник, – сказал Хеллер.
– Да, парень, всегда делай по-моему и постоянно будешь при деньгах. Заруби это себе на носу, парень.
Нет, они меня окончательно озадачили. Ничего не понимаю. Что Хеллер собирается делать сразу с двумя машинами? Ведь у него уже есть старый «кадиллак». Правда, его сейчас тоже переделывают, но Хеллер вроде бы и не торопится получать его из ремонта. Так зачем ему могло понадобиться еще и такси? И на этот раз шестое чувство – а без него в Аппарате не прожить – подсказало мне, что дело здесь не только в пристрастии офицеров Флота его величества к механическим игрушкам. Меня передернуло. Вот (…), что-то уж слишком быстро он начинает действовать. Слишком быстро! Ведь так он может что-то и завершить, и это «что-то» погубит меня!
Глава 4
Поскольку я знал, что в ближайшее воскресенье Хеллеру предстоит групповой выезд на занятия по восхищению природой во главе с мисс Симмонс – а уж в том, что она постарается там прищучить его, я был абсолютно уверен, – то не очень-то интересовался субботними делами Хеллера и только изредка поглядывал на экран.
Визит двух южноамериканских дипломатов не представлял особого интереса. Вантаджио привел гостей к Хеллеру и представил их друг другу – имена их были столь пышными и цветистыми, что едва ли уместились бы на целой странице. Принимая их, Хеллер был в роскошном смокинге с бриллиантовыми запонками на манжетах сорочки, однако южноамериканцы переплюнули его, нарядившись в смокинги цвета маренго с черным шелковым шитьем и сорочки с кружевами, покрывавшими всю грудь. Признаюсь, что такое унижение Хеллера приободрило меня. Они, оказывается, получили заем Международного банка под строительство целой серии мостов и, прослышав о том, что Хеллер учится на инженера, обратились к нему за консультацией, поскольку у них возникли сомнения, будут ли стоять мосты, построенные по имевшемуся у них проекту. Поэтому они принесли ему какие-то чертежи, посмотрев которые он посоветовал избрать конструкцию, при которой оба конца моста покоятся на плавающих опорах, чтобы столь частые в их странах землетрясения не смогли разрушить сооружение. Он даже начертил какие-то небольшие схемки, которые следовало передать подрядно-конструкторским фирмам. Но я прекрасно понимал, что все это – сплошная чепуха и треперь – всем хорошо известно, что мосты строят для преодоления водной преграды, а не для того, чтобы плавать по воде. Но южноамериканцы – люди вежливые – расплывались в любезных улыбках. Удалились они с сияющими лицами. Подонки безмозглые!
Второе дело Хеллера было еще более противным, чем первое. Стафъюмо и тот, размахивавший крисом заместитель представителя, которого Хеллер обезоружил своим подлым приемом, разыскали Хеллера в холле, где он сидел спрятавшись за пальмой – он вообще частенько сиживал именно на этом месте, поскольку пальма надежно прикрывала его со стороны входа. Они притащили богато украшенную шкатулку и вместе преподнесли ее ему. Нестройным дуэтом, но – хвала богам – по-английски дипломаты обратились к нему со следующей речью:
– Позвольте выразить вам благодарность за посредничество в решении вопроса о Шарлотте. Наши страны объединили свои усилия в разработке идеи памятного подарка, который мог бы служить материальным воплощением нашего глубокого восхищения вашими благородными усилиями, направленными на достижение взаимного мира и согласия.