– Спасибо, помощник центуриона тринадцатой когорты Залпас, – ответил я, вспомнив о его любви к длинным и полным обращениям и мысленно улыбаясь. – Слышал, центурион Нисрок дважды огласил мое имя на весь лагерь. Чем могу помочь?
– Поможете, выбив из вражеских инстиг Хаотическое исступление, – серьезно ответил птицедемон. – А сейчас мы с центурионом хотим помочь вам. Говорят, вы ищете инстиг себе в напарники?
– Только одного. Есть кто на примете?
– Вон они все стоят, – Залпас качнул клювом направо. – Но еще полчаса назад там был только один доброволец, а остальные нахлынули, едва услышали о выданном Урфи хао для инстиг.
– ЧТО? – в унисон воскликнули Абду и Каракапанка. Руперт потеребил меня за плечо: – Командир, инстигам выдадут хао? И ты молчал?
– Все потом! – рявкнул я и обратился к Залпасу, обводя взором колышущуюся толпу, демонов триста, не меньше: – И кто именно этот первый доброволец?
– Боюсь, вам не понравится. Безумец.
– Веселый, – пророкотал Нисрок, который, как оказалось, слышал нас и вставил свои пять фениксов. – Нравится.
– Давайте сюда своего безумца, – пожал я плечами. – Думаю, в инстиги другие и не идут.
Залпас заливисто свистнул, прощебетал что-то по-птичьи, махнул пернатой рукой-крылом:
– Эй, Ридик! Иди сюда!
От толпы добровольцев отделилась фигура демона, производящего странное впечатление. Пресловутый Ридик двигался так, словно весь был на шарнирах. Он широко улыбался, глаза пылали, а голову помимо стандартных двух украшал третий рог – посередине. И единственная оранжевая звезда пылала прямо на нем.
– Хей-хей-хей, птичка! – закричал он. – Кто это с тобой? Хо! Хо! Да это же сам первый инстига легиона Хаккар!
Он шутовски поклонился… и вдруг исчез. На его месте полыхнул огненный столб, а сам демон оказался сбоку и нежно прошептал мне в ухо:
– Ну что, центурион, повеселимся? Возьмешь меня инстигой?
Вздрогнув, я отпрянул и посмотрел ему в смеющиеся глаза, откуда на миг полыхнуло смертью и безумием – точно, он. Шутник Ридик, босс 400-го этажа Провала. Седьмой боец Летучего отряда.
– Доложите по форме, легионер Ридик! – недовольно каркнул Залпас.
Вытянувшись по струнке, Ридик приложил обе руки к голове, выпучил глаза и проорал мне в лицо:
– Пехотинец Ридик, центурион Хаккар! Прошу дозволения стать инстигой тринадцатого легиона, центурион Хаккар! Обучен всяким фокусам, центурион Хаккар! Умею веселиться сам и веселить друзей, центурион Хаккар! Врагов тоже обучен веселить, центурион Хаккар!
– Вот только от твоих шуток им не смешно, – заметил я, вспомнив «забавы» Ридика на Играх. – Вольно. Добро пожаловать в мой отряд, пехотинец Ридик!
– Хо! Хо! – обрадовался он, встал на руки и запел: – Всё вверх дном! Хо! Хо! Всё ходуном!
Такие ошарашенные взгляды у Абду и Лерры я видел только в «Хромой марилит», когда по мою душу явилась Проклятая инквизиция.
Глава 6. Дерзкий чавал
Летучий отряд тринадцатого легиона остался предоставлен самому себе, а я, убедившись, что бойцы не собираются делать ничего необычного – всего лишь пьянствовать и знакомиться с новичком Ридиком, – вышел из Диса. Едва схлынул интра-гель, дверь спальни распахнулась.
– Алекс! – радостно воскликнула Рита, но в следующее мгновение по ее лицу пробежала тень. – Сколько у тебя времени? Оно вообще есть?
– Есть! – сообщил я и в этот раз уже не сдерживался, шагнул к ней, сгреб в объятия, повалил на кровать, и Преисподняя с ее демонами, кошмарное вероятное будущее, скорая встреча с Полковником – все перестало существовать.
Из двух часов, что я отпустил себе на реал, первый пролетел так быстро и незаметно, что я не поверил таймеру, выставленному на комме.
– Пора, – констатировала Рита.
– Пора, – согласился я, попытался слезть с кровати, но девушка затащила меня обратно и, опрокинув, взобралась сверху.
Эйты в форме кота, беспристрастно взиравший на нас из угла спальни, недовольно мяукнул и запрыгнул на покрывало.
– Опоздаю, – улыбаясь, обреченно сказал я. – Ты же знаешь, что… – Хвост котопса, трущегося о наши тела и тарахтящего, как трактор, угодил мне в рот. – Тьфу! Эйты, свали!
– Еще пять минут! – требовательно сказала Рита, не глядя сбрасывая Эйты с кровати. – Никуда Полковник не денется, подождет!
Запротестовать я не успел, она запечатала мне рот своими нежными губами, а тело сопротивляться отказалось, напротив, сердце снова застучало в радостном возбуждении. Эйты запрыгнул на тумбочку и наблюдал за нами, контролируя, чтобы мы не натворили лишнего. Но мы себе позволили куда больше…
Мне было так хорошо, что хотелось послать ко всем гномам Полковника с его кланом и Картелем. Но даже с бурлящим в крови коктейлем гормонов Рита оставалась коммерсантом, понимая, что в бизнесе репутация и уважение важнее всего, а опаздывать на встречу с таким человеком, как Полковник, очень неразумно. Поэтому уже через пять минут, подгоняемый Ритой, я стоял в душе, а через семь – погружался в интра-гель капсулы.
Почти успел, но все же опоздал. Когда я вошел в приватную криптокомнату, меня ждали двое: Ренато Лойола, то есть Кетцаль, и лидер его клана Полковник, чьим настоящим именем было Сесар Кальдерон. Представители «Экскоммьюникадо» сидели в полумраке, пустую виртуальную комнату освещала единственная лампа, свисающая на проводе с потолка над круглым столом, вокруг которого стояли три кресла.
«Эксы», как и я, вошли в «приват» под своей настоящей внешностью. Оба были седовласы, и если Ренато только входил в возраст мудрости, сохранив крепость, осанку и ширину плеч, то Сесар неприятно поразил. Похоже, даже с помощью всех современных методов омолаживания его тело исчерпало лимит прочности и безнадежно постарело. Задержав на нем взгляд чуть дольше, чем положено по этикету, я поразился сходству дона Кальдерона с египетской мумией. Боюсь представить, как выглядит его старший брат Исмаэль, лидер Объединенного картеля.
Сесар остался на месте, неприязненно буравя меня взглядом, а Ренато поднялся поприветствовать. Мы сблизились, обнялись, и Кетцаль прошептал:
– Минус сто очков репутации, парень. Прояви уважение к старику, растопи сердце извинениями.
Кивнув соратнику по Играм, я, цепенея, направился к Полковнику. Настоящая, неигровая, репутация и подавляющая аура старика были такими, что я почувствовал себя третьеклассником перед мистером Ковачем, а Убеждения, чтобы подсказать нужную линию поведения, здесь не имелось. Поэтому я выдал то, что подсказывал здравый смысл: выказал уважение без подобострастия, как младший к старшему, но в то же время равный равному.
– Добрый день, дон Кальдерон. Мой дядя Николас, который служит в космофлоте, не раз говорил, что честность – лучшая политика. Поэтому я не только извинюсь перед вами за свое небольшое опоздание, но и признаюсь, почему так долго не мог встретиться с вами лично.
– Твой дядя – мудрый человек, – очень тихо сказал Сесар. – Тот, кто умеет ждать, кто рассчитывает не на сиюминутный успех, а на долгосрочный, согласится с ним. Чем именно занимается Николас?
– Готовит экспедицию в дальний космос через Пояс астероидов. Это небыстрый процесс, потому что сначала они хотят создать базу на Церере.
– Печально осознавать, что у меня есть все шансы не дожить до возвращения твоего дяди, – вздохнул Сесар. – Видишь ли, Алехандро, бедняк ценит каждый сантифеникс и точно знает, сколько у него на счете. Такой старик, как я, дорожит каждой минутой жизни. Стоимость времени в моих глазах дороже всех наград за всех «угроз» Дисгардиума. И даже сейчас, говоря с тобой не о деле, я ощущаю, как мое сердце наполняет досада за бездарное растраченные минуты… – Мы с Ренато продолжали стоять, и старик кивнул на кресла. – Садитесь. Что у тебя там за причина, Алехандро? Почему не мог найти время на меня?
– Мой персонаж Скиф находится в другом плане, – сказав это, я сел в кресло и подавил желание жестом закрытости скрестить руки на груди, дальше добавив немного блефа: – Я могу выйти оттуда в любой момент, но вернуться не сумею. Этот план еще не открыт, а способ, которым я туда попал, одноразовый. Управляющий ИскИн Диса, скорее всего, уже залатал уязвимость системы.
– Что за план? Астрал? Преисподняя? – спросил Сесар равнодушно, но глаза его на мгновение вспыхнули интересом.
– Зная, в каких отношениях парень с богами, скорее божественный план, – предположил Ренато.
– Врать не хочу, а правду сказать не могу. – Заметив, как старик недовольно поморщился, я добавил: – Пока. Вернусь, поделюсь с союзниками тем, что узнал. Собственно, раз я о них заговорил, настала ваша очередь, дон Кальдерон, рассказать, почему вы хотели встретиться.
Я знал почему. И он знал, что я знаю. Но, как рассказывал Хайро, у таких людей, как Сесар, не принято проявлять интерес в открытую. Напротив, он хочет, чтобы я попросил его войти в наш альянс, а он бы, поторговавшись, согласился. Но делать этого я не собирался, да и время поджимало.
Старик не ответил, Ренато тоже молчал. Тогда я пожал плечами:
– Мое положение в другом плане очень шатко. Локальные неписи намного сильнее меня, а я там под видом местного. Там, где я нахожусь, нужно постоянно быть на виду, иначе меня раскроют, и задача резко усложнится. Я с большим трудом нашел время, чтобы встретиться с вами, дон Кальдерон. Если наш разговор затянется, боюсь, мне придется вас покинуть до того, как мы вообще приступим к обсуждению интересующей вас темы.
Каждое слово давалось все сложнее, ведь я знал, что передо мной один из самых опасных людей в мире, а я своевольничаю, не проявляю должного почтения. Но интуиция подсказывала, что с ним нельзя по-другому, стоит дать слабину – сожрет.
Сесар откашлялся, бросил хмуро Кетцалю:
– Дерзкий чавал.
Соратник по Играм привлек мой взгляд и одними губами беззвучно сказал что-то, чего я не понял. Но жалостливый взгляд, изображенный Ренато, подсказал, чего ждал Сесар.
– Я, кажется, кое-что забыл, дон Кальдерон, – проговорил я. – Когда Альянс превентивов устроил на меня охоту, а позже возглавил Священную войну в Лахарийской пустыне, я и мои союзники… – Подумав, я все-таки не стал упоминать «Йорубу». – В боевых действиях мы нанесли Альянсу, и в том числе «Экскоммьюникадо», материальный ущерб. Я сожалею, что ваши люди, как и мой друг Ренато, потеряли ценную экипировку. Но, как говорил мой дядя Ник, что с бою взято, то свято. Потому за это приносить извинения не буду.