– Что за херня?
– Долго рассказывать, – буркнула Элли.
– Осторожно, – добавил Ноэль. – У нас на хвосте толпа с вилами.
– Заебись. Веди ее в приемную.
У Элли скрутило живот. Она кинулась в туалет, захлопнув за собой дверь. Проблевавшись, вымыла руки холодной водой и сполоснула лицо.
В дверь забарабанили кулаки. Они ворвались. Сейчас набросятся. Нет, это стучат не в дверь уборной. Это где-то дальше. В дверь хирургии.
– Где она? – выкрикнул кто-то. Элли узнала голос. – Нам нужно поговорить с ней, немедленно! Я хочу знать, что она сделала с моим мужем!
Тельма, стервозина. Кто же еще. Гнев пробился сквозь оцепенение и усталость, придав сил. Спустив воду, Элли вернулась в приемную, жестом велела Милли отойти от двери и распахнула ее настежь.
– Тельма, какого хрена вы здесь забыли?
Тельма попятилась.
– Я хочу знать, что случилось с Томом.
– Я вам уже сказала.
– Правду!
Элли стоило больших трудов говорить спокойно.
– Я добралась до Верхотуры. Машина была разбита. Тома в ней не было.
– Так вы даже не искали его? – Тельма обернулась к толпе. – Она была в пабе, напиваясь с викарием! Пьянствовала!
– Ноэль?
Он уже стоял рядом.
– Элли?
– Коробка в машине. Там есть алкотестер. Я проведу тест прямо сейчас.
– Вы пили, – твердила Тельма.
– Стаканчик виски, Тельма. Да и тот едва пригубила, пока вы не заявились. После того, что случилось в Курганном, имела право.
– Ай, у тебя на все готов ответ, – заявила Тельма. – Я жена полицейского, думаешь, я не знаю, как обманывают алкотестер?
– Слушай, Тельма, – вмешалась Милли, – втяни уже язык в жопу.
– Мой муж пропал без вести. Ты меня не заткнешь.
Элли решила не обращать на Тельму внимания. Этой дамочке что в лоб, что по лбу. А Элли – сотрудник полиции, облеченный властью, и должна ее отстаивать. Она посмотрела мимо Тельмы на толпу.
– Сержант Грэм добровольно вызвался съездить на Верхотуру и наладить связь с Мэтлоком. Когда он не вернулся, я отправилась на разведку. Машина лежала на площадке для пикников, перевернутая. Стекла разбиты. Никаких следов сержанта. Не исключено, что он все еще там – видимость была очень плохой.
– Вы даже не выполнили свою чертову работу… – снова заладила Тельма.
– На меня напали. Кто или что, я так и не поняла.
– Как это «не поняла»? Кто или что? О чем вы говорите?
– Нападавших было несколько. Судя по их поведению, я подозреваю, что они ответственны за недавние инциденты на Воскресенском подворье и в «Колоколе». – И за гибель Тони Харпера, подумала Элли. – По какой-то причине они избегают освещенных мест. На ферме и в пабе они отключили электричество и пытались разбить фары на машине. В деревню они за мной не последовали, так что, пока горят фонари, все должно быть в порядке. Мне нужны добровольцы, которые будут следить за периметром деревни – я имею в виду границы тех участков, где есть уличное освещение. Всем остальным лучше всего оставаться дома и не выключать свет.
– Смешно, – фыркнула Тельма, и Элли, к великому огорчению, заметила, что несколько лиц в толпе исполнены сомнения.
– Я соберу добровольцев, – сказал Ноэль, отдавая Милли ушанку. – А ты займись Элли.
– Иди-иди, Джонс, – сказала Милли и вытолкала его на улицу. Закрыв дверь, она провела подругу в приемную.
– Ну что, давай посмотрим.
Элли сняла куртку и бронежилет. На пол посыпалось битое стекло.
– Черт.
– С этим после разберемся.
– Милли, подожди, там…
– Завали, – отрезала Милли, светя ей в глаза фонариком. – Ну? – спросила она наконец, не обнаружив ничего серьезнее пары крошечных порезов, которых Элли даже не заметила.
Она рассказала о случившемся во всех подробностях. Милли вздрогнула и коснулась золотого крестика на груди.
– Возможно, Судный день настал.
– Милли.
– Элли, я понимаю, что ты неверующая, но… брось, ты же не хочешь сказать, что такая хрень в порядке вещей?
– Хрень – это одно, а Армагеддон – совсем другое. – Элли вспомнила про пакетик с уликой. – Вот.
Милли подняла его к свету, скривившись.
– Что это за пакость?
– Вот и я хочу знать. Они это носили. Заворачивались, как мумии или типа того.
Милли прикусила губу.
– Сделаю что смогу, но ты же знаешь, что я не криминалист.
Элли последовала за ней в смотровую. Шарлотта спала на диване.
– Дрыхнет без задних ног, бедняжка. – Милли взяла металлическую подставку. – Наверное, оно и к лучшему. – Надев латексные перчатки, она взяла пинцетом белесую ткань и расправила ее. – Странно. – Она взяла лоскут в руки и подняла на свет. – О господи, – наконец произнесла она. – Боже мой.
Она вернула ткань в пакетик и сняла перчатки.
– Что это?
Милли жестом пригласила Элли обратно в приемную.
– Боже, убила бы за сигарету.
– А еще врач.
– Не делай вид, что тебе самой никогда ничего не хочется. И я не имею в виду тело Джонса. – Милли молитвенно сложила ладошки. – Это кожа.
– Что?
– Думаю, это верхний слой, эпидермис. По-видимому, ее чем-то обработали, например консервантом. Чтобы была крепче.
– Под кожей ты подразумеваешь…
Милли слегка потряхивало.
– Я не на сто процентов уверена, так, на глазок, не определишь, но… да, боюсь, она человеческая.
Элли обмякла в кресле.
– Если б только мне удалось связаться с Мэтлоком…
Милли снова прикусила губу.
– Что?
– Не знаю. – Она опять коснулась крестика. – Просто подумала, что у них могут быть свои проблемы.
– В смысле?
– Почему дороги не расчищены, Эль? В такую погоду по Северной дороге всегда ездят снегоуборщик и грузовик с песком. Видела их сегодня?
– Знаешь, Милли, мне было как-то не до того.
– Держу пари, ее не расчистили. Может, это… ну, понимаешь, что бы это ни было… может, оно происходит не только здесь.
– Мы опять вернулись к Судному дню? Милли, перестань. Нам и так забот хватает, ты тут еще…
Милли скрестила руки:
– Что я?
– Извини. Послушай. – Элли беспомощно развела руками. – Сейчас нам нужно… разобраться с тем, что здесь, черт возьми, происходит. И мне только не хватает, чтобы ты всем вещала о конце света. Я отвечаю за этих людей. За Барсолл. Понимаешь? И мне нужна твоя помощь.
– Прекрасно.
– Милли, я не собираюсь нападать на твою веру.
– А звучит именно так.
– Слушай, если ты права, то все это уже не важно. Но пока я не увижу обратного, это здешняя проблема, и моя задача – уладить ее. Я не хочу больше никого терять, понимаешь? – Собственные слова напомнили ей о Томе, и, хотя он частенько выводил ее из себя, глаза Элли наполнились слезами. Она вытерла их рукавом. А еще был Йода. Йода ей нравился. И Барбара, которая заслуживала умереть спокойно. Грант и Сэлли Бек. И тот мальчик Ричард, Рик, чьим последним поступком в жизни было затолкать Кейт Бек в подпол и накрыть крышкой, чтобы чудовища не добрались до нее. И Тони Харпер. Каково это, когда идешь себе домой, никого не трогая, а тут из метели появляется эта нечисть? Они гнали его, как собаки овцу, по подножию холма. Каково ему было вскарабкаться на этот уступ, в надежде выбраться на дорогу, и обнаружить, что они поджидают уже и там, глядя на него сверху? Так все и было; Элли буквально видела это. Тони забился в угол, съежившись на уступе с ножом в руке, надеясь измотать их ожиданием. Но они тоже ждали, и холод их не беспокоил.
– Все в порядке. – Милли коснулась ее руки. – И что теперь?
– Честно говоря, хрен его знает. Просто попробуем пережить эту ночь. Посмотрим, что будет утром. Если распогодится, кто-нибудь сможет пойти за помощью. Даже если будет как сегодня, придется рискнуть.
– Думаешь, сегодня все обойдется?
– Может быть. Вся деревня освещена, это должно помочь. Похоже, кроме света их ничто не берет. Я шарахнула в одного с двенадцатого калибра в упор, а он снова встал. Другого пыталась расплющить о стену, и… – Элли покачала головой: снова нахлынули воспоминания о гонке в Барсолл. – Свет, – повторила она. – Не знаю, действительно ли он им вредит или они просто предпочитают темноту. Но в «Колоколе» отключили все электричество. И ты слышала рассказ Кейт Бек: то же самое произошло в Воскресенском подворье перед тем, как они туда ворвались. Возможно, на них потому и напали первыми – они жили на окраине. Изолированные. Более уязвимые. Более легкая… Ч-черт.
– Не думала, что после такой ночки тебя что-то может еще напрячь. – Милли усмехнулась, а Элли – нет. – Эль? Что?
– Берт. – Она встала. Ноги, к счастью, держали.
– Он вернулся домой.
– Черт. Одолжишь ключи от машины?
– Эль, я не думаю, что тебе стоит садиться за руль в таком состоянии.
– Да, верно.
– Я попрошу Джонса съездить посмотреть.
– Нет. – Если что-нибудь случится, если Ноэль не вернется, Милли будет винить Элли, или себя, или их обеих. Хватит. Лучше поехать ей. В конце концов, кто по ней скучать будет? – Я справлюсь.
Милли, казалось, хотела возразить, но потом вздохнула и покачала головой.
– Хорошо. Но есть шанс, что ты сможешь вернуть ее в целости и сохранности?
– Постараюсь. – Тут можно было пошутить насчет страховки Милли от Божьего промысла, но Элли решила не рисковать.
Милли посмотрела сквозь жалюзи на толпу на улице и полезла в карман джинсов за ключами.
– Вот, пожалуйста. Она в переулке за домом.
– Спасибо. – Элли взяла дробовик. Поколебавшись, дослала новый патрон. Может, толку от него нет, но ведь помогло же. Немножко. Она прихватила из коробки с полдюжины сигнальных шашек, надела бронежилет и куртку и наконец потянулась за шапкой; почему-то ей показалось, что надеть ее – все равно что осенить себя крестом. Милли открыла дверь черного хода, и Элли вышла в переулок.
26
Элли забралась в розовый «Ауди» Милли и задним ходом выехала из переулка на Падубовый ряд, положив ружье на колени, а сигнальные шашки – на пассажирское сиденье. Не успела толпа у здания хирургии опомниться, как она уже выехала на Колодезный тракт, крутанула руль и направила «Ауди» на Блэкфилдскую рощу. Снег уже не валил каскадами, а мелко сеял в отблесках уличных фонарей. Не считая собравшихся возле хирургии, на улице не было ни души.