– Элли? – крикнула Шарлотта ей вслед. – Вот блин… Подожди!
И припустила вдогонку, хрустя сапожками по костям и соли.
61
– Будешь? – спросила Кейт Бек.
Милли заморгала: она не слышала, как девушка присела рядом на перевернутый пластмассовый ящик. В руке она держала самодельный поводок Рубена; песик подпрыгнул и положил грязные лапы Милли на ногу.
– Брысь, – сказала она. – Что там, милая?
– Сигарету? – Кейт протягивала пачку “Silk Cut”. Слабенькое курево, но пачка “B&H”, которую дал Милли Крис Брейлсфорд, давно закончилась. От никотина саднило в горле, но бросить она еще успеет, если, конечно, наступит завтра.
– Спасибо, детка. – Милли приняла сигарету и предложенную зажигалку. Кейт сунула зажигалку обратно в пачку, пачку спрятала в перевязь, загадочно улыбнулась и уставилась в густеющий мрак. Колодезный тракт уже едва просматривался.
Признаться, эта девчонка оставалась для Милли темной лошадкой: не считая момента, когда ее нашли в подвале у родителей, Кейт Бек сохраняла какое-то холодное спокойствие, подобно скованному льдом омуту. Она была вежлива, даже шутила, но все это было наносное, ненастоящее. Пожалуй, несправедливо, но Милли не испытывала к девушке ни доверия, ни симпатии, хотя та не сделала ей ничего плохого.
Однако сейчас маска, похоже, ненадолго спала.
– Теперь уже скоро, – сказала Кейт. Милли услышала в ее голосе нотку страха, – наконец-то что-то человеческое! – а с ним и другие чувства, трудно различимые. Гнев, ненависть, даже смирение; все это не укрылось от Милли, но лишь на мгновение. Потом Кейт повернулась и опять улыбнулась ей, снова нацепив маску. – Ладно, сделаем все, что сможем. Помощь нужна?
– Прямо сейчас – нет. Что могли, мы уже сделали.
– Резонно, – кивнула Кейт. – Давай тогда хоть накуримся напоследок.
– Ага.
Они сидели, курили и ждали.
Элли понятия не имела, как глубоко они забрались и сколько уже идут. Новый туннель шел под уклон более круто, чем первый, петлял медленной нисходящей спиралью, прежде чем наконец разветвиться. А потом еще раз. И еще.
Здесь постоянно встречались развилки и бесконечные боковые туннели, отходящие от главного, но Мэдлин, двигаясь быстрым шагом, делала поворот за поворотом, словно следуя за невидимой веревкой. Как Тесей в лабиринте, следующий по нити Ариадны, только их вели навстречу опасности, а не прочь от нее. Элли потеряла всякое представление о том, каким путем они пришли; оставалось надеяться, что викарий сможет найти обратный путь, если они выживут, и что Бог Мэдлин позаботится о них, как только они выполнят свою задачу. Или что Он вообще играет в этом хоть какую-то роль. Не исключено, что видения Мэдлин были всего лишь защитной реакцией от хаоса, воплощенного в кошмарных оборванцах. Возможно и другое: как только они выполнят свое предназначение, того, кто их направляет, их выживание будет заботить не больше, чем выживание пары кровяных телец заботило бы Элли.
Они быстро миновали бесконечные лабиринты с нишами в стенах – одни пустые, другие нет – и еще две куполообразные пещеры, прежде чем перед ними раскинулся такой простор, что у Элли закружилась голова. Далеко наверху, куда хватало света фонариков, щерились острия сталактитов.
– Блинский блин, – произнесла Шарлотта.
Они находились на плоском каменном уступе, который простирался вперед метров на двадцать и обрывался в пустоту. Напротив находился еще один уступ; он тоже торчал на вершине отвесной скалы.
Элли подошла к обрыву и посветила вниз, но луч фонаря не достигал дна: пропасть простиралась, насколько хватало глаз. Элли попыталась прикинуть ее размеры и не смогла. Невозможно, чтобы все это существовало под Пологим холмом и Тирсовым долом. Может, сейчас они под Фендмуром, Воскресенским кряжем или за его пределами… или очутились в каком-то ином, параллельном измерении, способном простираться на бесчисленные километры, а то и в бесконечность.
Не важно. Так или иначе, они здесь.
– Нам нужно перебраться, – сообщила Мэдлин.
– Каким образом? – осведомилась Шарлотта.
Мэдлин направилась к обрыву. Элли открыла рот, чтобы позвать ее обратно, но викарий посветила вперед, и луч фонарика сверкнул на каменной поверхности.
Сооружение походило на мост, однако настолько заросло известняком, капавшим со сталактитов, и сталагмитами, что, пожалуй, имело природное происхождение. Так или иначе, оно вело через пропасть. Мэдлин шагнула вперед; ступив на мост, она замешкалась, затем пошатнулась и ухватилась за приделанные перила.
– Мэд?
– Я в порядке. – С трудом выпрямившись, викарий улыбнулась Элли. Она выглядела ужасно: бледная, взмокшая, изможденная, словно отощала под землей, сжигаемая недугом. – Помираю только, а так ничего. Но это мы и так знаем, да, Эль?
Ответом ей было лишь журчание воды. Никто не произнес ни слова. Да и что тут скажешь? Мэдлин вздохнула.
– Ладно, не важно, – промолвила она и двинулась по мосту.
Элли последовала за ней, держась середины моста; он не отличался шириной, а перила едва доходили ей до бедра – так себе защита, когда с обеих сторон раскинулась бездонная пропасть. Порывы холодного зловонного ветра долетали из глубины. Смотреть вниз было безрассудством, но Элли все равно глянула. Зов бездны бывает неодолим.
Зазубренные края пропасти напоминали зубы, отчего Элли показалось, что она бредет над разверстой зубастой пастью. Как там Мэдлин говорила? «Внизу, во тьме, в предвечной тьме, в глубинах Хаоса вижу их шевеление». И верно, внизу что-то словно бы колыхалось, чуть светлее окружающей черноты. Элли не могла различить это нечто и не хотела светить на него, но в конце концов все же направила вниз луч фонарика.
– Не надо, Эль, – бросила Мэдлин не оборачиваясь. – Не стоит на это смотреть. Они и так вот-вот проснутся.
Элли снова посветила фонариком вперед, успев что-то заметить. Непонятно, что именно, – рог, коготь? – но пугающе огромное. Она постаралась убедить себя, что это всего лишь каменное образование необычного цвета.
– Вот это правильно, – промолвила Мэдлин. – Там внизу есть твари намного ужаснее.
Она не стала вдаваться в подробности, а Элли не стала спрашивать. Особенно когда поняла, что порывы ветра снизу уж больно похожи на чье-то размеренное дыхание.
– Чаю? – спросила Кейт Бек. В здоровой руке она как-то ухитрялась держать за ручки пару дымящихся оловянных кружек; Милли взяла одну и чуть не выронила, такая та была горячая. Девушка снова присела рядом, отсветы костра играли на бледном лице.
Рубен залаял на темноту, натянув поводок.
– Спокойно. Спокойно, – сказала Милли, потянув его за ошейник. – Ш-ш. Тихо.
Песик притих. Милли и Кейт вглядывались во мрак.
Привстав, Кейт склонила голову набок и шепнула:
– Прислушайся. Слышишь?..
Милли хотела ответить «нет», но тоже услышала скрежет и лязг металла, слабый стук камней и кирпичей. Шум нарастал – череда тяжелых, лязгающих ударов, потом снова скрип, скрежет и визг металла, раздираемого на куски.
– А это что еще за хуйня? – проговорила Милли. Но ответ напрашивался сам собой: боеприпасы. Разбитые машины, разрушенные здания. Металлические части. Кирпичная кладка.
Звуки доносились издалека, со стороны Колодезного тракта и прилегающих дорог. Но вперившись в темноту, Милли разглядела белые фигуры, подползающие все ближе.
– Черт! – Кейт вскочила. – Берегись! Сейчас они начнут…
Но они уже начали – покончив с Кейт. Милли успела заметить, как из темноты, словно в замедленной съемке, вылетел автомобильный двигатель. Он угодил девушке в лицо – и отшвырнул ее в сторону, точно сломанную куклу. Через мгновение Милли уже по-пластунски ползла по земле в несуществующее укрытие, а тем временем еще один снаряд обрушился в костер на границе, затушив его, и рой тощих белых существ хлынул вперед, чтобы занять наступившую тьму.
62
Мост казался бесконечным, но спустя какое-то время они все же вышли на другую сторону, словно выбрались из черного моря на пустынный пляж. Под ногами хрустели рыхлая осыпь, каменная крошка и раздробленные кости.
Отвесная скала впереди устремлялась кверху, пропадая из виду. На уровне пола через равные промежутки зиял ряд круглых входов, каждый около четырех-пяти метров в поперечнике.
Мэдлин провела по ним лучом фонарика.
– Куда теперь? – прошептала Элли, боясь нарушить тишину.
– Ш-ш. – Мэдлин подняла руку. – Слышите?
Элли прислушалась и действительно услышала слабый ритмичный шум. Может, это шумит подземная река? Нет, не река: звук был резче, четче, ровнее. Почти как…
– Это что, барабаны? – спросила Шарлотта.
Кивнув, Мэдлин снова провела лучом фонарика по входам.
– Туда, – сказала она и зашагала вперед. – Вроде бы.
Элли понадеялась, что это «вроде бы» сказано в шутку.
Новый туннель оказался хотя бы не таким тесным, как предыдущие. Элли старалась не думать, для какого существа он был построен. Бой барабанов стал громче; она определила, что их по меньшей мере два. Слышен был и другой шум: не то свист, не то вой, словно кто-то дудел. Как будто мелодия, но атональная и диссонирующая. Что-то в ней пробирало холодом до костей, точно жидкий азот.
Мэдлин остановилась и подняла руку.
– Здесь.
Туннель открывался в низкую пещеру с тремя другими входами. Как Мэдлин нашла сюда дорогу? Некое обострение сознания, порожденное лихорадочными видениями? Может, знание передалось ей с микробами или ядом, что сейчас убивал ее? Или ее вел Господь? Если так, случайно ли они так быстро угодили в ловушку, хотя в остальном их вели в обход любой опасности? Или, учитывая, как быстро Мэдлин провела их сюда из заваленной шахты, это тоже был способ сократить путь? Но тогда как объяснить то, что случилось с Джесс? Невезение? Сопутствующие потери? Жертвоприношение? Быть может, для Бога Мэдлин Джесс и вовсе ничего не значила, просто дурная кровь?
Элли напомнила себе, что не верит в Бога Мэдлин. Но все равно! Даже мертвой, Джесс не будет покоя. То, что ее тело останется здесь после того, как она так стремилась вырваться из черной дыры Курганного подворья, вдвойне несправедливо, вдвойне жестоко. Пусть даже у них и выбора-то не было. Ничего, если каким-то чудом они смогут выжить и найти обратный путь, Элли непременно заберет ее. Хотя бы мертвую вызволит из Тирсова дола.