– Элли!
Этот крик перекрыл остальные, и Элли обернулась на него, пока ее подымали на ноги. На нее смотрело лицо – клоунская маска, выбеленная пылью, волосы торчат во все стороны, глаза красные. Зрелище показалось ей настолько чуждым, что она чуть не отшатнулась, но рот выкрикивал ее имя, и в слабом, еле слышном зове сквозил манчестерский акцент. Шарлотта. Шарлотта потянула ее за руку, и Элли заковыляла за ней. «Итаку» она потеряла, но сейчас это не имело значения. Элли закрыла глаза и позволила Шарлотте увлечь ее за собой, а бесчисленные вопли звенели и разносились эхом в ямах под миром.
На уступе над пещерой сознание Мэдлин Лоу перешло на другой уровень, и она увидела, как спящие под холмом сущности зашевелились, пробуждаясь. Но вдруг, наполовину проснувшись, они вновь начали погружаться во тьму. Обратно в Бездну, где останутся недвижимы.
Она ожидала, что тут и придет конец – ее труд завершен, цель достигнута; но боль и тошнота утихали, отступая, подобно отливу, и силы снова вливались в нее. Последнее одухотворение. Прикосновение Благодати: ты молодец, добрый и верный служитель. А может, это был дар – сила и ясность ума, чтобы спасти остальных.
Как и многие другие добрые и верные служители, Мэдлин подозревала, что ее удел – направлять других к спасению, которое ей не светит. Ничего страшного. Это она – ха-ха! – переживет. Она устала; она исполнила свой долг и была довольна. Осталось сделать совсем немного.
Она надела рюкзак. Ужасная тяжесть обрушилась на искалеченную спину, но боли не было, только ясность. Внизу загремели кости и камни – Элли и Шарлотта, обе покрытые пылью, карабкались по склону.
– Пойдемте, – сказала Мэдлин. Вопли эхом разносились по туннелям: твари бесновались от боли и ярости. – У нас мало времени, чтобы выбраться.
Элли посмотрела на нее красными, измученными глазами. Что она видела? Что узнала? Мэдлин хотелось поговорить с ней, по возможности успокоить, но на это не было времени.
– Пойдемте, – повторила она и повела их обратно через туннели.
Казалось, обратный путь занял намного меньше времени, но Элли, до сих пор пошатывающаяся, оцепеневшая, потрясенная увиденным в пещере, едва сознавала это. Словно в тумане мчалась она по широкому туннелю; ковыляла по каменному мосту над пропастью, глядя в черноту, куда погрузились бледные силуэты, мельком увиденные ею раньше. А потом пробиралась по бесконечным, еще более узким туннелям под холмом.
А затем размытый калейдоскоп впечатлений рассеялся сам собой, превратившись в подобие времени и реальности, некогда ей знакомых. Они с Шарлоттой и Мэдлин находились в куполообразной пещере, где зияли ямы, набитые разделанным мясом, а пол был устлан костями и усыпан солью. Твари по-прежнему неподвижно торчали в своих нишах, закутанные в плащи из рваной кожи, но теперь их головы запрокинулись, тупые морды скалились, исторгая горестный вой. Звук был ужасный; Элли зажала уши и слегка удивилась, что из них не струится кровь. Взгляд ее упал на маленькую знакомую фигурку, которая сидела в другом конце зала, привалившись к стене и раскинув ноги, а темные волосы крысиными хвостиками свисали ей на лицо.
Элли вырвала руку из пальцев Шарлотты и упала на колени подле Джесс Харпер. Шарлотта попыталась ее поднять.
– Элли, Элли!
– Секунду. – Элли просунула руки под Джесс, напряглась и приподняла ее. До нее вдруг дошло, что девочка застыла в той же судорожной позе, что и Тони, когда его нашли замерзшим в роще.
– Элли, она…
– Я знаю. – Протиснувшись мимо Шарлотты, она поспешила вслед за Мэдлин. – Обещание есть обещание.
Шарлотта не стала спрашивать, кому и что обещала Элли: времени не было, а впереди Мэдлин перешла на бег. Элли припустила за ней между рядами ниш, в которых бледные, оборванные сновидцы кричали в ярости и страдании, обманутые в час своего величайшего триумфа, но будто не замечали, что происходит у них под носом.
А потом она оглянулась и увидела, как первый из них зашевелился. Медленно, неуклюже, как старый заржавленный механизм, лишенный жуткой скорости и грации, присущей другим Живодерам. Но его длинные конечности разгибались, кожаный плащ трепетал вокруг тела, а голова рывками поворачивалась к Элли; при этом существо исторгало все тот же ужасный вой.
– Вот черт, – долетел до нее голос Шарлотты; она тоже остановилась, чтобы потянуть Элли за собой, и оглянулась. Еще несколько тварей зашевелились, выбираясь в зал.
– Давай быстрее! – крикнула девушка Элли в ухо, разрушив наваждение, и они побежали.
Элли следовала за Мэдлин. Вой тварей стал громче; она оглянулась, но увидела только Шарлотту с вытаращенными глазами и разинутым ртом. Шарлотта опять оглянулась, развернулась и подняла дробовик.
Одно из чудовищ мчалось к ним по туннелю. Оно, только что пробужденное, еще двигалось скованно, рывками, иначе давно бы настигло их. Шарлотта пристроила приклад к плечу и выстрелила. Вспышка озарила безглазую морду и острые зубы Живодера, а потом тварь опрокинулась навзничь и завопила еще громче. Огонь распространялся; в считаные мгновения плащ и длинные машущие конечности охватило пламя. Но уже мчались на подмогу остальные, вздрагивая и отшатываясь от яркого света.
Шарлотта выстрелила еще раз, потом еще – и стала перезаряжать. Элли выкрикнула ее имя, но девушка помотала головой, подняла дробовик и опять выстрелила. Воздух наполнился едким зловонным дымом. Шарлотта попыталась еще раз перезарядить ружье, но патронов не осталось; отшвырнув дробовик, она заорала:
– Бежим!
Элли увидела, что туннель превратился в хаос из пылающих, бьющихся конечностей: раненые твари продолжали прибывать, напирая друг на друга, и образовали горящую баррикаду, сдерживающую остальных.
– Элли, мать твою, шевелись! – рявкнула Шарлотта, толкнув ее. Элли споткнулась, чуть не уронив Джесс, но устояла на ногах и подчинилась. Мэдлин терпеливо ждала, держась за стену туннеля; теперь она повернулась и снова бросилась бежать. Элли и Шарлотта следовали за ней.
Больше не было смысла оглядываться на тварей; Элли не сводила глаз с Мэдлин и старалась не вспоминать о том, что они провалились в заваленную шахту из обрушившегося туннеля, а значит, теперь, возвращаясь по своим следам, в итоге упрутся в тупик.
Но они свернули налево, направо, потом опять налево, зигзагами, и туннель пошел в гору, причем довольно круто. Уклон становился все сильнее, замедляя продвижение, а со всех сторон по-прежнему звенели вопли.
Элли скорее почувствовала, чем увидела, что впереди что-то изменилось. Миг спустя туннель окончился, и они спотыкаясь припустили по усыпанному костями полу к знакомому желто-белому холму. Луч Шарлоттиного фонарика осветил груду костей и дыру над ней, выхватив из темноты свисающую веревку.
Мэдлин остановилась, изнемогая от усталости; Элли вытащила у нее из-за пояса ракетницу и, сунув себе за пояс, опустилась на колени, чтобы обвязать веревку вокруг талии Джесс.
– Элли, какого хрена! – заверещала Шарлотта.
– Я вытащу ее, – просипела Элли.
– Бога ради, Элли, послушай! Они приближаются!
Элли подняла голову и прислушалась, продолжая возиться с узлами. Вопли становились все громче, особенно громким эхом отдаваясь в туннеле, откуда они только что выбрались. Видать, ублюдки пробились-таки через останки своих товарищей. Даже если их движения по-прежнему замедленны, они будут здесь с минуты на минуту.
– Все, – сказала Элли. Веревка надежно обхватывала талию Джесс. – Я обещала ей. Ладно. Давайте…
Но тут затрещали-забряцали кости, и на нее пала тень. Элли обернулась, нашаривая ракетницу, но ее пальцы были слишком толстыми, слишком неуклюжими. Получив в лицо прикладом, она отлетела назад, потеряла равновесие и рухнула на груду костей; неподвижное тело Джесс покачивалось у нее над головой.
Ухмыляясь кровавым ртом, Лиз Харпер подняла дробовик и дослала патрон в патронник. Половина ее лица превратилась в красно-черное месиво, уцелевший глаз дико сверкал.
– Не уйдешь теперь, сучара, – сказала она.
Лежа на полу шахты с переломанными костями, пока Их когти терзали ее одежду и кожу, Лиз чуть не сошла с ума от отчаяния. Служить так преданно, столь многим пожертвовать – и закончить вот так, освежеванной и покромсанной на солонину! Она бы завыла от ярости, да сил не было.
А потом боль неожиданно отступила, и когти больше не касались ее кожи. Она чувствовала, как Они отступают в темноту, оставляя ее одну.
Почти одну, но не совсем. С ней было что-то еще: Присутствие. Голос.
Это было неразборчивое бормотание, но Лиз нутром чувствовала его вибрацию. Ей не требовалось понимать слова: их значение переполняло ее. А потом к ней вернулась подвижность. Ее кости больше не были сломаны. Фонарик разбился, но и без него, пошарив в темноте минуту-другую, она отыскала дробовик.
Голос и сейчас пребывал с ней: Их голос, а может быть, Их владык – какая к черту разница. Главное, он указал ей путь, и Лиз пошла, спотыкаясь, бродить по туннелям. В темноте, шелестя одеяниями из человеческой кожи, сновали твари, но они беспрепятственно пропускали ее.
Наконец узкие стены расступились, а под ногами захрустели кости. Стены сочились слабым светом, и Лиз поняла, что находится в пещере под Пустотами, увидела свисающую веревку, пирамиду из раздробленных костей.
Она остановилась, присев на корточки перед огромной нарисованной фигурой на стене, и заползла за костяную пирамиду. Свечение потухло, и Лиз стала ждать возвращения Элли Читэм и остальных, если им вообще суждено вернуться…
А теперь они вернулись. До чего жалкое сборище! Мэдлин Лоу, бесполезная Христова прислужница, осунувшаяся, измученная, краше в гроб кладут. Шарлотта Фаму-Как-Там-Дальше, избалованная паршивка, никчемная глупая телка; Лиз не удостоила ее вниманием. Нет, плевать на них с высокой колокольни: Лиз слышала, как Они несутся по туннелю, вопя от голода и ярости. Они покончат с прислужницей и паршивкой. Нет, ей было дело только до Элли-паскуды-Читэм, стонавшей у подножия костяной пирамиды, и болтавшейся на веревке Иуды Джесс.