— Эй, Джефф, не хочешь со мной переспать?
Скучно им тут, наверное. Холодно, ничего не происходит, а когда нет гостей, то и поговорить толком не с кем: их всего четверо, не считая детишек.
— С удовольствием, — ответил Джефф.
И они с Джули занялись этим прямо за скалой, медленно-медленно, нежно и тихо-тихо, как всегда, когда рядом кто-то есть, а после улеглись, обнявшись, на спальные шкуры, и стали перешептываться о чем-то — негромко, чтобы не мешать нам с Джерри спать. Но мне не спалось. Я вслушивался в звуки их речи, а вокруг меня гудели диковинные высокие деревья.
Я не расслышал почти ни слова из того, о чем шептались Джефф с Джули. Только раз Джефф повысил голос — не раздраженно (он никогда ни на кого не злился), а чтобы объяснить.
— Они защищали нас с Тиной! — втолковывал он Джули. — У них была причина, и ты это знаешь не хуже меня!
Дальше я не расслышал, но Джули вскоре начала всхлипывать, и Джефф принялся ее утешать. Вот за это его и любили женщины: не только за глубокие глаза, красивое лицо, золотистые волосы, длинные тонкие пальцы и умение не кончать, пока не кончит партнерша, но и за доброту.
Еще примерно час спустя в одном из каменных шалашей заплакал малыш, и Джули узнала голос своего ребенка.
— Имена Майкла, — завистливо пробормотал Джерри, когда она ушла, — как тебе это удается?
Но у Джеффа были темы поважнее.
— Джон, Джерри, вы только послушайте, — прошептал он. — Мехмет ходил в Семью. Вскоре после того, как мы ушли из Долины Высокого Дерева. В Семье теперь всем заправляет Дэвид Красносвет. Он собрал кучку ребят, их называют Охраной, и они заставляют всех плясать под его дудку, а Каролина и пикнуть не смеет. Джули сказала, что Мехмет с Дэвидом заключили какой-то договор, чтобы их снова приняли в Семью. Она точно не знает, в чем там суть, говорит, скорее всего, Мехмет им все разболтал и пообещал помочь вас поймать. Ей и остальным ребятам из группы Высокого Дерева Мехмет рассказал лишь, что Дэвид по-прежнему хочет убить вас двоих и Гарри. Он до сих пор твердит, что за убийство Мета, Диксона и Джона Синегорца вас надо прибить к дереву, как Иисуса, чтобы вы сгорели. Еще Джули сказала, что Мехмет разболтал Дэвиду про кольцо Джелы. Так что теперь Дэвид ненавидит тебя, Джон, еще и за то, что ты оставил кольцо себе.
— Какая же сволочь этот Мехмет Мышекрыл, — прошипел я, схватил копье и поднялся на ноги. — Гад и предатель.
Я вспомнил гигантскую летучую мышь на вершине дерева и трубочника, ползущего к ней в облаках пара.
— Я его сейчас прикончу, — пригрозил я. — Убью его, чтобы он больше ничего не натворил.
— Не поможет, — возразил Джефф. — Убийство ничего не решит.
Что ж, он был прав. Или надо убить всех, кто был здесь: двух Рыбозеров, Джонни, Дейва, Энджи, Джули с детьми. Чтобы тот, кто останется в живых, не смог рассказать Семье, что мы тут побывали и что наш лагерь неподалеку, за гребнем горы.
— Не все в Семье считают тебя врагом, — напомнил Джефф. — Да и здесь тоже. Но если ты снова кого-то убьешь, ты действительно наживешь себе врагов. С каждой новой жертвой все больше народу станет воспринимать тебя как убийцу, как леопарда, которого надо остановить. Ведь это ты первым в Эдеме убил человека.
Джерри таращился на нас со спальной шкуры. Наш разговор был выше его понимания. Слишком серьезные взрослые темы мы обсуждали с его младшим братом.
— Глаза Джелы, — пробормотал я, поразмыслив над словами Джеффа. — Получается, я ошибался? До того как я сбросил камни в ручей, дела шли ни шатко ни валко, но сейчас и того хуже. Я как будто разбил Эдем вдребезги.
О каждом событии ходит множество историй. Люди запоминают и рассказывают разные версии произошедшего. Одни живут долго, другие умирают, и никогда не знаешь заранее, какой вариант сохранится и почему. Мне прежде никогда не приходило в голову, что история о Джоне Красном Огне может превратиться в рассказ о печально известном убийце, который первым в Эдеме расправился со своим собратом. Сейчас же я очень живо себе это вообразил.
Я представил, как эту историю будут играть в будущем. «Джон, Человек-Леопард», назовут ее; о Джоне, который, убив леопарда, съедает его сердце, и постепенно это сердце меняет всю его сущность. Коварный Джон поет сладкие песни, сулит чудеса, подбивает ребят бросить все и следовать за ним, но на самом деле ведет их на верную гибель. Смерть крадется за ним по пятам. Расходится от него, как рябь по озеру, как зловещие круги по воде. Но в конце концов храбрый Дэвид Красносвет поймал Джона, как леопарда, который повадился ходить вокруг изгороди, глядя на играющих внутри детей. Смелый уродливый Дэвид вместе со своей верной Охраной изловил негодяя и всех спас, и в Семье снова воцарились мир и согласие.
— Нет, Джон, ты не разбил его, ты его открыл, — заметил Джефф. — Потому мы и пошли за тобой. Давно пора было начать осваивать Эдем. Это должно было случиться.
Он посмотрел на меня глубокими глазами, положив руки мне на плечи. Признаться, я едва не плакал.
— Но это не значит, что ты не совершал ошибок, — добавил он.
Я кивнул.
— Тогда нам лучше уйти отсюда, — предложил я. — Сядем на шерстяков и вернемся во Мрак.
Джерри взглянул на брата. Глаза у него были такие же большие и добрые, как у Джеффа, но им не хватало глубины. Джерри ждал, что ответит его младший брат. Джефф покачал головой.
— Нет, Джон, так не пойдет. Мехмет сразу догадается, что мы что-то пронюхали. Он поймет, что кто-то нам что-то рассказал, причем эта новость настолько нас встревожила, что мы сбежали. Лучше подождем, пока все проснутся, обменяем у ребят шкуры ширяков и фрукты на черное стекло, как и планировали. А потом пообещаем, что скоро вернемся, обнимем всех, расцелуем, попрощаемся и спокойно уедем.
Джерри перевел взгляд на меня.
Я рассмеялся.
— Вот уж не думал, что ты такой хитрый!
К моему удивлению, Джефф понурил голову. Он ненавидел ложь и притворство.
— Что поделать. У нас нет выбора.
Мы смотрели на странные высокие деревья, пыхтящие и светящиеся, в высоких ветвях которых порхали птицы и махавоны.
— Мы здесь, — пробормотал Джефф, как будто напоминая себе истину, которая не менялась, как бы мы ни врали и ни предавали друг друга. — Мы правда здесь.
Я пощупал кольцо Джелы на мизинце, покрутил, почувствовал, какое оно твердое. На самом деле все мы братья и сестры, все до единого. Вот что самое странное. Я, Мехмет, Дэвид Красносвет — все в Эдеме произошли от одних и тех же матери и отца.
Итак, когда Мехмет с ребятами проснулись, стали ворошить угли костров и готовиться к новому бдню, мы, как ни в чем не бывало, спустились к ним.
— Нам пора возвращаться к своим, — сказал я Мехмету. — До лагеря добираться долго, и если мы не вернемся в ближайшее время, они решат, что нас задрал леопард. Кстати, не хочешь с нами поменяться? У нас есть шкуры, посмотри-ка, они как шерстячьи, только гладкие. И фрукты, как в Долине Круга. Что вы нам за это дадите?
Наконец мы снова отправились в путь через Снежный Мрак. Дойдя до гребня горы, уставились вниз, на Большой лес.
— Вы только посмотрите! — воскликнул я. — Дым от нашего костра даже отсюда видно. Им нас найти — раз плюнуть.
Ветра не было, и дым поднимался вверх, прямой, как ствол, в свете белых светоцветов Большого Леса.
— Ты лучше туда посмотри, — сказал Джефф, указывая за спину.
Я оглянулся. На снежном склоне за нами плясали три пятна света от огоньков во лбу трех шерстяков. Это был Мехмет и еще двое ребят. Они выследили нас и узнали, куда мы идем. Теперь им достаточно забраться на гребень, и они сразу же заметят Большой Лес и дым от нашего костра в свете светоцветов. И тогда Мехмет увидит, где наш лагерь, и догадается, что мы наврали, будто он далеко.
44Тина Иглодрев
По возвращении из Долины Высокого Дерева Джона словно подменили: былая уверенность вернулась к нему, и все слушались его беспрекословно. Он точно знал, что нужно делать и как вести за собой других. Что самое смешное, новости Джон принес совсем не добрые, а самые что ни на есть плохие, но был рад-радешенек, совсем как тогда, когда в Долине Высокого Дерева выпал снег. Джону нравилось преодолевать трудности.
— Нам придется отсюда уйти, — сообщил он. — Дэвид Красносвет и его шайка рано или поздно явятся за нами. Надо скрыться как можно дальше, чтобы они с гребня горы не заметили дым от нашего костра. А сюда они запросто доберутся дней за двадцать, если, конечно, постараются.
Он посмотрел туда, откуда они с Джеффом и Джерри только что пришли. Бездна была в самом разгаре, в небе сиял Звездоворот, яркий-преяркий и огромный, как целый мир, и на его фоне маячила густая черная тень Снежного Мрака.
— Это не значит, что мы всю жизнь будем от них прятаться, — продолжал Джон. — В один прекрасный день мы встретим их лицом к лицу. И, если понадобится, вступим с ними в схватку и победим. Но сейчас мы к этому не готовы. Нас всего шестнадцать, не считая детей, а Дэвид может привести с собой пятьдесят-шестьдесят новошерстков и молодых мужчин, вооруженных копьями с наконечниками из черного стекла, луками и прочим. Пока что мы не можем с ними тягаться. Однако наступит день, когда нас станет больше, мы найдем черное стекло, и тогда…
— И тогда, — вздохнула Джела, — убийствам не будет конца. Прольются реки красной-красной крови. Клянусь членом Гарри, Джон, тебе незачем оправдываться перед нами за то, что приходится бежать! В Эдеме достаточно места, чтобы те, кто с радостью прикончили бы друг друга, разошлись в разные стороны и никогда больше не попадались друг другу на глаза.
— И хватит уже про убийства, — добавила Клэр, — какой пример вы подаете Лису и Цветке?
Малыши напряженно слушали, что говорят взрослые. Бедняжки. В нашем детстве такого не было. Мы боялись леопардов, трубочников, могли испугаться кого-то из взрослых, если они уродливы или сердиты, но мы и представить не могли, что другие люди могут прийти и убить нас.