— Мы спаслись чудом, — констатировал он. — И то не все. Юридически, наверное, верно было бы считать двоих из нас пропавшими без вести, но лично я не верю в благополучный исход.
— Да, — пробормотал Алан Фриман, досадливо дергая себя за бороду. — Они погибли. Невозможно было выжить в этой мясорубке.
— Возможно, — запальчиво возразила Лиззи.
Она вновь соорудила себе хитроумную высокую прическу, крепящуюся с помощью множества шпилек и заколок. Теперь можно было себе это позволить — стоял полнейший штиль, так что ветер не мог не то что растрепать волосы Лиззи, но и просто потревожить их. В голубой рубашке, завязанной узлом выше пупа, и в линялых джинсовых шортах она выглядела совсем юной девушкой… до тех пор, пока не заговорила, гневно сдвинув брови.
— Нам следовало бороться со стихией сообща, — продолжала она, — тогда не приключилась бы эта страшная беда. У шкипера и матроса наверняка есть родные и близкие. Как мы посмотрим им в глаза? Чем станем оправдываться?
— Какой смысл был собраться снаружи всем вместе? — пожал плечами Коротич. — Чтобы всем поставить на кон свою жизнь?
— Однако некоторые сделали это!
Быков посмотрел на свою подругу с невольным уважением. Лично он не сумел бы так. Ему всегда было неудобно указывать на свое превосходство над другими. Ему казалось, что выпячивать себя стыдно. Он предпочитал помалкивать там, где можно было привести в пример себя. А вот Лиззи была напрочь лишена этой ложной скромности.
— Мужчины условились дежурить по очереди, — вставила Пруденс, еще сильнее вытягивая свою и без того длинную шею. — Дима сам вызвался идти наверх. Никто не виноват.
— Да? — язвительно переспросила Лиззи. — Сам? Тогда почему никто не изъявил желания подменить его? Я ведь спрашивала. Желающих не нашлось.
— Это было самоубийство, — сказал Николас Стрейнджлав, сменивший один из своих щегольских пиджаков на пеструю гавайскую рубаху и сделавшийся еще больше похожим на престарелого главаря Коза Ностра. — Я не самоубийца.
— Она права, Ник, — жестко произнес Рой Макфэлл и посмотрел Быкову в глаза. — Я пытался, Дима. Клянусь. Но струсил. Убедил себя, что все равно сделать ничего нельзя. Сказал себе, что ты и Лиззи погибли, так что спешить на помощь незачем. И остался с большинством. Противно даже думать об этом, но так оно и было.
Его лицо было суровым и виноватым одновременно. Под взглядом, которым он обвел присутствующих, многие потупились. Но только не Коротич.
— Что было, то было, — заявил он, вставая. — Давайте не будем разыгрывать здесь судебное заседание.
— Тем более, что присяжных заседателей маловато, — сострил Алан. — Нет кворума.
Все с облегчением засмеялись. Каждому, и Быкову в том числе, хотелось поскорее замять неприятную тему. Лиззи поняла это и промолчала. Правда, ее поджатые губы давали ясно понять, что лично она ничего забывать и прощать не намерена. Горбинка ее искривленного носа побелела.
— Раз эта тема закрыта, то давайте решать, как быть дальше, — предложил Николас.
— У тебя есть план? — повернулся к нему Рой.
— Есть.
Все дружно посмотрели на писателя.
— Предлагаю завести двигатели и плыть…
— Куда глаза глядят? — ехидно перебила Пруденс.
— Лучше так, чем никак, — спокойно ответил Николас. — Рано или поздно мы наткнемся на землю или другой корабль. Мне кажется, что эксперимент себя исчерпал. Хватит испытывать судьбу. Надо выбираться отсюда.
— Согласен, — кивнул Алан. — Лично мне впечатлений хватило. Я сыт ими по горло.
— Скажи, Саша, — обратился Рой к Коротичу, — наш единственный моряк способен вести «Глори»? Я знаю, что навигация не работает, однако плыть можно только в светлое время суток, а по ночам останавливаться и включать бортовые огни, во избежание столкновения.
Теперь всеобщее внимание было сосредоточено на матросе, представившемся Куртом Янгом. Он сидел в позе лотоса, хотя явно не имел ничего общего ни с йогой, ни с практикой медитации.
— Мы не поплывем, — буркнул он, покосившись на ласково кивающего Коротича. — Будем продолжать дрейфовать, если повезет. Или застрянем.
— Почему? — этот возглас вырвался, как минимум, из четырех глоток одновременно.
Взгляды переметнулись с матроса на владельца яхты.
— Кто-нибудь выглядывал сегодня за борт? — спросил он.
Быков и Лиззи переглянулись, как это проделали и остальные пассажиры. Изнуренные и вымотавшиеся, они беспробудно проспали почти сутки. Не слышали, как закончился шторм, как возобновилась жизнь на яхте. Проснувшись жадно ели все, что было им предложено, потом присоединились к товарищам. На океан никто специально не смотрел. Издали он выглядел как обычно. Но многозначительный тон Коротича подразумевал, что с океаном что-то не так.
Переговариваясь, пассажиры покинули свои места и столпились у правого борта. Солнце стояло высоко и светило ярко, но никто ничего подозрительного не заметил.
— Смотрите лучше, — предложил Коротич, усмехаясь. — Ну, неужели никто не видит? Ну-ка, скажите мне, какого цвета вода?
— Зеленого, — пробормотала Пруденс. — И что с того? Я не в первый раз…
Она осеклась.
— Водоросли! — воскликнул Алан, показывая пальцем.
Это было совершенно бессмысленное движение. С таким же успехом он мог водить пальцем вдоль всей видимой поверхности, потому что водоросли были повсюду. Скрытые десятиметровым слоем воды, они не сразу бросались в глаза, но простирались из края в край, до самого горизонта. Вот почему океан казался застывшим и густым, как желе. Он весь был покрыт бледно-зеленым ковром растительности. Попадались на нем и бурые пятна, и даже желтые, но зеленый цвет преобладал. И, естественно, ни солнце, ни небо в этой трясине не отражались.
— Правильно, водоросли, — произнес Коротич, продолжая улыбаться своей косой улыбкой, тогда как черные угли его глаз смотрели серьезно и даже мрачно. — Но какие? Кто-нибудь из вас уже догадался, куда нас занесло? В этих местах побывал, кстати, сам Христофор Колумб…
— И назвал их «банкой с морской травой», — припомнил Быков. — Все из-за водорослей, именуемых саргассами. В общем, мы в Саргассовом море. Но оно представляло собой опасность только для парусников, которые увязали в этой каше. Или для старинных пароходов с маломощными винтами. Не говорите мне, что двигатель «Оушн Глори» не в состоянии справиться с водорослями…
— Так и есть, — сказал Курт.
— Дело в том, что мы приплыли в Саргассово море с выключенным винтом, — пояснил Коротич. — Работай он, он бы просто перемолол всю растительность. Но его успело оплести и опутать так, что завести его не удается.
— Возьмем ножи, поныряем, — предложил Рой. — Срежем всю эту гадость и заведемся.
— На меня не рассчитывайте, — заявил матрос.
— Не получится, — покачал головой Коротич.
— В чем дело, черт подери? — не выдержал Николас, напряженно прислушивавшийся к разговору.
— Думаю, наш эрудированный друг объяснит лучше меня.
Коротич кивнул на Быкова, передавая ему эстафету. Тот потрепал отросший ус и машинально закрутил кончик вверх.
— Акулы, — сказал он со вздохом. — Здесь столько живности, что хищники постоянно рыскают вокруг. — Именно это обстоятельство губило прежних мореплавателей. Они не могли выпутаться, поскольку смельчаки погибали от зубов акул. Экипажам приходилось выдерживать осаду неделями и месяцами. Они или умирали от голода, жажды и эпидемий, или тонули вместе со своими кораблями, отяжелевшими от водорослей и полипов.
— Значит, мы обречены? — тихо спросила Лиззи.
— Не обязательно, — успокоил ее Коротич. — Во-первых, у нас достаточно припасов, питьевой воды и медикаментов. — Во-вторых, мы займемся винтом, когда нас вынесет на чистое пространство. Там акула или барракуда не сможет атаковать внезапно, выскочив из зарослей.
— И когда это произойдет? — задумчиво произнесла Пруденс, вглядываясь в застывшую зеленую поверхность. — Я хочу поскорее выбраться из этого проклятого киселя!
— Где находится Саргассово море? — спросил Рой деловито. — Мы можем определить свои координаты?
— Очень приблизительно, — ответил Быков. — Дело в том, что саргассы носит ветром и течением, поэтому очертания моря и его местонахождение постоянно меняется.
— У него даже нет берегов, — подтвердил Коротич. — Пока что мы плаваем где-то на краю. Дальше могут быть целые острова из спрессованных водорослей.
— С проливами между ними, — сказала Лиззи. — Я помню по фотографиям.
— А запах! — воскликнул Николас, принюхиваясь. — Смрад гниющих водорослей, чувствуете?
Женщины синхронно наморщили носы.
— Я спрашивал про координаты, — напомнил Рой.
— Западнее Корво, — сказал Курт.
— Где находится Корво?
— Это один из Азорских островов. — Быков приложил ладонь ко лбу, посмотрел на солнце и не слишком уверенно махнул рукой. — Примерно там.
— И далеко туда? — продолжал расспрашивать Рой.
— Не скажу, — покачал головой Быков. — Знаю только, что площадь Саргассового моря в шесть раз больше Германии. Если мы на западной окраине, то нужно добираться до Кубы или Багам. Если на восточной, то будет ближе плыть к Азорским островам. Думаю, мы в тысяче миль от ближайшей суши. Нас унесло штормом в место, где Гольфстрим разделяется. Один рукав уходит к Шпицбергену, а потом возвращается на юг, до Азорских островов. Другой направляется к западному побережью Африки и, описав полукруг, возвращается к Антильским островам. Получается теплое кольцо, — Быков составил пальцы обеих рук, — в котором находится наша спокойная и холодная заводь.
— Саргассово море, — вставила Пруденс, как будто без ее уточнения кто-то не понял, о чем идет речь.
— Короче говоря, надолго здесь застряли, — досадливо произнес Рой. — Хуже всего, что у нас нет связи с внешним миром. Нас ведь сочтут погибшими, понимаете?
— Нас будут искать! — воскликнул Николас взволновано.
— Будут, — согласился Алан. — Но что будут думать все это время наши родные? У меня жена на седьмом месяце. Ей нельзя волноваться.