Лена втянула воздух через нос и с легким присвистом выпустила через рот.
– Сейчас я войду в транс. – Снова вдох-выдох. – Откройте разум. Оставьте сомнения. Обратите свои мысли к близким, покинувшим этот мир ради лучшего из миров.
Она продолжала протяжно и громко дышать, сопровождая каждый выдох легким стоном, от которого пальцы Роя, переплетенные с моими, подергивались. Я пыталась разглядеть очертания голов других участников сеанса, но воцарившаяся в комнате темнота была непроницаемой. Должно быть, Лена тщательно завесила окна, чтобы предотвратить проникновение сквозь шторы даже самого слабого лунного света.
Я не стала обращать мысли к своим близким.
Запахи духов, сигарет и плесени, смешиваясь, придавали сеансу ощущение дешевой подделки. Мы явились не на официальное мероприятие, о котором говорила тетя Эва. Мистер Джулиус Эмберс, непроницаемость которого снова заставила меня вспомнить об упомянутом Стивеном опиуме, заманил меня на очередное театрализованное шоу. Рой, который, похоже, начинал похрапывать, сидя на соседнем стуле, скорее всего, тоже был наркоманом.
– Духи, вы с нами? – новый голос погрузившейся в транс Лены зарокотал из ее утробы. – Если да, стукните единожды, если нет – дважды.
Ладонь тети Эвы задрожала в предвкушении.
– Вы с нами? – снова спросила Лена.
БАХ.
Громкий стук заставил стол завибрировать, а меня – вздрогнуть.
– Сколько духов сегодня к нам присоединилось?
БАХ. БАХ. БАХ. БАХ. БАХ.
– Пять духов. Великолепно. Духи, вы видите своих близких, которые сидят за этим столом? Один стук – да, два – нет.
БАХ.
– Вы хотите показать своим близким, что вы здесь?
БАХ.
– Тогда поиграйте для нас, духи. Играйте.
Стол завибрировал под нашими руками, как будто к дереву подключили электрический ток.
– Присоединяйтесь к нам, духи. Играйте. Покажите нам, что вы здесь.
Вибрации усилились, и у меня затряслись руки, шея и спина. Стол скрипел и трясся, все сильнее наклоняясь взад-вперед. Деревянный край ударил меня по ребрам, отклонился и снова врезался в меня. У меня перехватило дыхание. Меня пронзили боль и ужас.
«Нет, нет, нет! – кричал у меня в голове голос здравого смысла. – Ты ощущаешь дух Стивена совсем не так!»
Стол ударил меня так сильно, что я задохнулась. Отдышавшись, я сбросила туфлю с правой ноги, вытянула обтянутую чулком ступню вперед и принялась обшаривать пространство под столом в поисках доказательств мошенничества. После очередного удара по ребрам пальцы моей ноги наткнулись на что-то мягкое, изящное, обтянутое гладкой тканью. Это была пара женских ног, обвивших центральную опору стола и изо всех сил его трясших.
Одна из ступней нанесла мне стремительный удар по мясистой части голени.
– Ой! – воскликнула я.
– Тсс, – прошипела тетя Эва.
Тряска прекратилась, и Лена заявила:
– Не прикасайтесь к эктоплазме. Держите руки и ноги при себе. Ведите себя как истинные леди и джентльмены, если не хотите нанести непоправимый вред тому, кого вы хотите увидеть. – Она еще пять раз вздохнула и протяжно выдохнула, вероятно, чтобы успокоиться после стычки с моей ногой. – Закройте глаза. Обратите все мысли к дорогим душам, по которым вы так скучаете. Не думайте больше ни о чем. Никаких сомнений. Никаких страхов. Ничего.
Я закрыла глаза, подыгрывая ей, хотя испытывала такое же разочарование, как и тогда, когда Стивен рассказал мне о фотофокусах Джулиуса. В моих мыслях была Мэй Тейт, первая девушка из моего класса, которая умерла от испанского гриппа. Никто из присутствующих на сеансе людей не мог ее знать. Мэй заплетала свои темно-русые волосы в свободные косы, свисавшие сантиметров на тридцать ниже спины, и всегда сидела за первой партой, потому что отец не мог позволить себе купить ей очки. На первой же неделе занятий она рухнула на пол во время урока литературы, когда мы изучали оды Уильяма Коллинза по сборнику Мак-Гаффи. Миссис Мартин велела нам спешно покинуть класс, как если бы девочка вспыхнула огнем, и мы все разинув рты смотрели, как Мэй корчится на твердом деревянном полу, напоминая жертву колдовского проклятия.
Это было все, что мне пока что удалось вспомнить о Мэй Тейт. Мой мозг затуманило. В него вторглись другие воспоминания – более сильные и богатые, воспоминания, которые хотели, чтобы я их видела и чувствовала, ощущала их вкус.
Комната, оклеенная сине-зелеными обоями.
Рот Стивена на моих губах.
«Тело».
Разряд молнии, пронзающей море.
Четыре слова, выведенные искусной рукой: РОМПОТИС.
Синий дым.
Гроб, накрытый флагом.
Шепот: Черные птицы…
– Я вижу букву У, – произнесла Лена напротив меня.
У? Я встряхнула головой и сосредоточилась. О боже. Сейчас она скажет тете Эве, что к ней пришел дядя Уилфред.
Я открыла рот, чтобы не позволить никаким подставным дядям явиться из мрака, но звук застрял у меня в горле. Воздух горел тем же удушающим дымом от фейерверков, который я ощутила, перед тем как рядом с моей кроватью возник Стивен. Мои глаза заслезились от неприятной перемены в атмосфере. Меня охватило страдание.
– Они меня убивают, – произнес голос у меня за спиной.
Я обернулась, но увидела лишь темноту.
– Они меня убивают, – снова повторил голос.
– Стивен? – Я попыталась вырваться из круга, но Рой и моя тетя усадили меня на место. – Стивен, я здесь!
Чтобы высвободиться, я рванулась с такой силой, что опрокинула свой стул. Деревянная спинка и мой локоть врезались в пол.
Тетя Эва взвизгнула, а Джулиус воскликнул:
– Что это было?
– Все в порядке. – Я отбросила стул и присела на корточки в темноте. – Стивен, где ты?
– Помоги мне, – раздался неподалеку от меня голос Стивена. – Богом клянусь, они задумали убийство.
– Ты уже мертв. Я была на твоих похоронах. Ты погиб на войне.
– Они идут. О боже, они идут!
– Стивен! – Я протянула руку, но схватила лишь пустоту. – Что с тобой случилось? Кто тебя убивает? Кого ты видишь?
– Уродливые существа.
– Какие существа?
– Чудовищные птицы. – Он издал возглас, заставивший меня содрогнуться всем телом. – Разве ты их не слышишь?
– Тебя убивают птицы?
– Черные птицы. Они меня привязали. Они меня пытают.
«Боже мой, – подумала я. – Неужели он одной ногой в аду?»
– Ты знаешь, кто я? – Я села, выпрямив спину. – Ты меня видишь?
Последовала пауза. Она была очень долгой, что позволило остальным участникам сеанса разразиться вопросами. «Что она делает? Что происходит? Что, черт возьми, происходит?»
– Шелл… – Голос Стивена достиг моего уха, услаждая слух. Мои волосы затрещали от статического электричества. – Моя Мэри Шелли…
Я опустила веки и улыбнулась.
– Да, это я. Вчера ночью ты появился у меня в спальне, испугав до полусмерти.
– Ты влечешь меня к себе, как магнит. Удержи меня с собой. Не отталкивай меня обратно во Францию и домой. Они меня поймали. Я там в ловушке.
– Ты погиб в бою. Больше никто не сможет сделать тебе больно.
– Нет. Ты ничего не знаешь. Они со мной еще не покончили. Они никогда со мной не покончат.
Один из стульев с шумом отодвинулся от стола.
– Я хочу быть с тобой, – прошептал он у самой моей шеи.
– Продолжай приходить ко мне, – прошептала в ответ я. – Я помогу тебе понять, что происходит. Обещаю.
Тяжелые шаги протопали через всю комнату.
Я открыла глаза.
– Кто-то собирается включить свет. Стивен, будь осторожен…
Загудели и вспыхнули, оживая, электрические лампы. Запах гари в воздухе смягчился, и я снова ощутила аромат затушенной сигареты Роя. Во рту у меня уже не пекло.
Стивен исчез.
Ко мне тяжелой поступью шла Лена. Ее лоб был нахмурен, локоны покачивались. Она замахнулась и ударила меня по щеке. Увернуться я не успела.
– Как ты смеешь? Что ты о себе возомнила? По какому праву ты сюда явилась, обвинила и оскорбила меня, устроила сцену прямо посреди моего священного транса!
Джулиус поднялся на ноги:
– Ну все, все. Лена, успокойся.
Она развернулась к нему и отвесила пощечину и ему тоже.
– Зачем ты ее сюда привел? Ты пытаешься насмехаться над моим спиритуалистическим даром?
– Нет…
– Уведи ее отсюда. – Лена подбежала к двери и распахнула ее настежь, грохнув ею о стену. – Уведи немедленно. И больше никогда не смейте переступать порог моего дома. И ты, Джулиус, тоже. Надеюсь, ты никогда не найдешь своего брата.
Я вскочила и хотела броситься на Лену, но меня перехватили тетя Эва и Джулиус. Они силой вывели меня в прихожую, где нам в затылки полетели скомканные Леной рекламные листовки Джулиуса.
Тетя Эва забралась в «кадиллак», держа в дрожащих руках наши с ней бисерные сумочки. Я поставила ногу на подножку, собираясь сесть рядом с ней, но Джулиус стиснул мой локоть и увлек меня прочь от автомобиля с такой скоростью, что я споткнулась.
– Куда ты меня ведешь? – запаниковала я.
Он остановился под электрическим уличным фонарем возле закусочной и рванул меня к себе.
– Ты просто делаешь вид или на самом деле его видишь?
– Клянусь его могилой. Я по-прежнему считаю твои фотографии подделками, но его я видела и слышала, и я только что кожей чувствовала его шепот. Он думает, что его что-то продолжает убивать.
Лицо Джулиуса побледнело.
– Что он сказал?
– Он сказал, что чудовищные птицы привязывают его к кровати и пытают. Каждый раз, когда он приходит, воздух раскаляется, а он смертельно напуган, как будто снова и снова переживает свою смерть.
Джулиус покачнулся. Его лицо стало белым как мел. Он выпустил мою руку и прислонился к фонарному столбу, чтобы не упасть.
– Джулиус, мне очень жаль. Тебе что-нибудь рассказали о том, как он был убит?
– Нет.
– Они не упоминали птиц? Или немецкий плен?
– Нет.
– Если он еще ко мне придет, я его расспрошу. Он умолял, чтобы я оставила его у себя, но я не знаю, как его удержать. Я надеялась, что твоя подруга мне поможет, но…