В научной литературе различают два концепта длительного счастья, созданных античными философами.
Аристипп из Кирены (ок. 435–355 до н. э.) и Эпикур (ок. 341–271 до н. э.) заложили теоретические основы гедонизма. Hēdonē в переводе с древнегреческого означает «радость», «удовольствие», «наслаждение» и «страсть». Согласно этой теории, истинное счастье заключается в сильнейшем проявлении страсти и радости и полном отсутствии боли.
Аристотель (ок. 384–322 до н. э.) считал гедонистическую модель неполной. По его мнению, человеку свойственно стремление к высшему благу, и оно заключается в удовлетворении своих потребностей. Он противопоставил гедонизму концепцию эвдемонизма. Это слово тоже пришло к нам из древнегреческого, означает «добрый гений» и описывает образ жизни, цель которого – счастье. (Если сегодня слово «демон» ассоциируется у нас с ужасными созданиями, вышедшими из тьмы, то во времена античности так называли богоподобных существ, которые могли влиять на судьбу человека. Они были как добрыми, так и злыми.) Эвдемонизм требует, чтобы человек нашел высший смысл жизни, определил свои сильные стороны и реализовал данный ему потенциал. Счастье представлялось не конечным продуктом, а непрерывным процессом.
Таким образом, два концепта счастья весьма значительно отличались друг от друга. Тем не менее широко бытует представление о том, что истинное счастье включает в себя как гедонистические, так и эвдемонические аспекты: позитивные эмоции, продолжительное чувство удовлетворения и четкое представление о смысле жизни.
Может, есть что-то еще?
Думаю, никто не станет спорить, что испытывать счастье просто невероятно. И это далеко не все. От его влияния на психику, здоровье и в целом жизнь захватывает дух. Назову лишь несколько из них.
Счастье:
• укрепляет иммунную систему, снижает риск простудиться;
• заставляет нас быть более ответственными и заботиться о здоровье: пристегивать ремень в машине, бросить курить;
• продлевает жизнь;
• делает нас более открытыми и социализированными. У счастливых людей больше друзей;
• укрепляет брак;
• вдохновляет на новые свершения в работе.
Интуитивно мы все догадываемся об этом. На вопрос «Чего вы хотите от жизни» в 70 % случаев ученые получают ответ: «Быть счастливыми». По результатам масштабных международных исследований лишь 1 % опрошенных никогда не задумывался о счастье.
Люди определенно стремятся к счастью, а уже находясь в этом состоянии, хотят испытывать счастье дольше и еще сильнее. Это вполне понятно, ведь, как однажды сказала подруга моей матери, «Все, что у нас есть, – это один полет на американских горках».
Все мы неустанно ищем свое счастье. Самое печальное в этом то, что поиски довольно редко приводят к цели. В большинстве случаев их исход совершенно противоположен: неудовлетворенность или, еще хуже, – разочарование. Когда думаешь об этом, понимаешь, что люди, которые вечно что-то ищут, в сущности, постоянно ощущают нехватку чего-то еще. Возможно, именно поэтому они задают своей жизни рамки, и их полет на американских горках проходит так, словно кто-то постоянно жмет на тормоз. Такие люди думают: «Я буду счастлив, только когда у меня появится дом / дети / смогу зарабатывать больше 100 тысяч евро в год…» В зависимости от того, на чем завязано представление о счастье, путь к нему может никогда не кончаться. Велик риск прожить всю жизнь с ощущением «Этого пока недостаточно», строить воздушные замки и не замечать, как проходит сама жизнь…
И все же, если нам не стоит искать счастье, как мы сможем его найти?
Формула счастья
У меня хорошие новости: счастье можно найти! И это под силу каждому из нас.
На вопрос, как достичь счастья, у ученых наготове специальная формула: способность чувствовать себя счастливым на 50 % зависит от наших генов. Именно они в значительной степени определяют структуру и функции мозга – в первую очередь, работу гормонов, – а также намечают определенную траекторию развития: станем мы ворчунами или будем видеть во всем светлые стороны.
Больше всего меня поражает, что лишь около 10 % нашего счастья зависят от внешних обстоятельств: от погоды, материального благополучия, здоровья, семейного положения и религии. От таких важных вещей, которым в первый момент мы придаем очень большое значение.
Может, это все-таки ошибка?
Подобный эффект можно объяснить обычным привыканием. Научное определение для него звучит как «гедонистическая адаптация». Это понятие описывает состояние, в котором человек, столкнувшись со значительными изменениями в жизни (как позитивными, так и негативными), возвращается к своего рода базовому уровню счастья. Это может показаться абсурдным, но человек, выигравший в лотерею, уже через год не будет чувствовать себя счастливее того, кто проиграл. Или же человек, которого разбил паралич, спустя некоторое время уже не будет столь несчастен, как можно было бы предположить изначально. С потерей работы можно смириться, а переезд в Калифорнию вовсе не означает, что всю жизнь у вас на лице теперь будет солнечная улыбка. Меня успокаивает эта мысль, ведь порой случаются вещи, пережить которые очень сложно и даже невозможно. Хорошо, что они не так сильно влияют на наше счастье, как можно было бы предположить. И наконец, согласно научной формуле, как минимум 40 % счастья находятся в наших руках!
А теперь давайте посмотрим, как и что помогает нам становиться счастливыми, насколько близко стоят счастье и несчастье, и как мы сами можем сделать себя капельку счастливее.
Начнем со счастья кратковременного.
Мимолетное счастье
С главным поставщиком счастья мы отлично знакомы – это наша система удовольствия. Маленькие радости, которые случаются с нами каждый день, отлично ее стимулируют: ароматный кофе с утра, отличное расписание трамваев, гора лайков под постом в Instagram или, конечно, секс. С тем же успехом систему удовольствия активируют и значительные события: момент, когда мы встретили любовь всей своей жизни, получили работу мечты, родился наш ребенок. Несмотря на то что каждой отдельной ситуации мы придаем разное значение и оттого по-разному испытываем счастье, неврологические механизмы, запускающиеся в такие моменты, совершенно одни и те же. Когда мы предвкушаем большую или маленькую радость, система удовольствия вырабатывает дофамин, который кричит нам: «О да! Это именно то, что нам нужно!» Наше сердце начинает учащенно биться, мы испытываем радостное возбуждение и прилив энергии. В тот момент, когда мы наконец испытываем радость, по венам струятся опиоиды. Благодаря им мы чувствуем эйфорию, а префронтальная кора вопит от восторга: «Хочу еще!»
«Я хочу» и «мне нравится»?
Наш мозг разделяет процесс восприятия счастья на два компонента: на «хочу» и «нравится» или, иначе говоря, на предвкушение и наслаждение. В нейробиологии принято обозначать их как wanting и liking. Разделять эти процессы, основываясь на функциях двух нейромедиаторов, – довольно упрощенная схема счастья. К примеру, один и тот же нейромедиатор может вызывать колоссально непохожие эффекты в структурах, которые находятся в нескольких миллиметрах друг от друга. Однако чтобы разобраться в принципиальном отличии двух компонентов, рождающих удовольствие, проще сказать, что дофамин обеспечивает нам желание, а опиоиды – наслаждение. Мы уже наблюдали за их действием в главе «На седьмом небе. Это настоящая любовь»: в то время как дофамин показывает, чего именно мы хотим, к чему нас тянет, опиоиды полностью берут на себя наслаждение процессом. С точки зрения нейробиологии у счастья есть еще один компонент: learning, или обучение.
Мозг сохраняет в памяти приятный опыт и помечает его как полезный, чтобы в будущем мы смогли его вспомнить и сопоставить с актуальной ситуацией.
Обобщая все вышесказанное, я описала бы функцию системы удовольствия так: мы хотим те вещи, которые благотворно влияют на нашу жизнь, нам нравится реализовывать свои желания и потребности, и мы хотим повторить те же ощущения. В то же время не прекращается процесс обучения организма: он запоминает, в чем скрывается удовольствие и как быстрее всего его получить.
Желание и наслаждение мы испытываем в тот момент, когда включается фронтальная кора (точнее, ее участок – орбитофронтальная кора), после чего мысли о них занимают все наше внимание. К примеру: «О, точно! Я хочу пирог!» В то же время желание и наслаждение могут возникать и неосознанно, как инстинктивное действие. В такие моменты наша рука сама тянется к пирогу, а мы не можем вспомнить, в какой момент решили взять еще один кусок.
Обычно желание и наслаждение дополняют друг друга. Мы хотим то, что нравится, и нам нравится то, чего мы хотим. Все просто. Наш организм ставит себе цель воспроизводить вещи, которые доставляют нам удовольствие.
На темной стороне системы удовольствия
Порой желание и наслаждение могут не совпадать. К примеру, у людей с зависимостью желание полностью выходит из-под контроля. Вещества, способные вызывать зависимость, заставляют мозг верить, что он непременно хочет получить еще больше. В действительности, потребляя желанный продукт, в определенный момент человек перестанет испытывать удовольствие.
Мой друг курит. Недавно он рассказал, что именно такой эффект получил от сигарет. Он часто испытывал острое желание курить, хотя понимал, что сигареты уже не доставляют ему удовольствия. Ему не нравился их вкус, раздражал запах, он плохо себя чувствовал от них. Несмотря на это, острое желание курить все возрастало, и каждая затяжка причиняла ему все больше страданий. Такое случается, когда система удовольствия независимо от нашего когнитивного контроля формирует у нас новую потребность – обычное дело при зависимости. Тогда дофаминов