Тем временем продавцы пищевых добавок активно рекламируют родственный серотонину триптофан, обещая, что этот дорогущий порошок отправится прямиком в мозг и преобразуется там в серотонин. Подробное исследование некоммерческой организации «Кокрейн» обобщило результаты 111 работ других лабораторий, изучавших связь между приемом триптофана и улучшением настроения. Результаты только двух из них с методологической точки зрения могут быть признаны релевантными. Из этого мы можем сделать вывод: возможно, эффект от триптофана лучше, чем от плацебо, однако, прежде чем советовать его кому-либо, следует дождаться более подробных качественных исследований. Кроме того, возможность столкнуться с недостатком триптофана при нормальном питании крайне маловероятна.
Итак, если вас спросят, в каком статусе отношения между серотонином и счастьем, можете смело отвечать: все сложно.
Счастье – это музыка
Невероятное по силе счастье может приносить музыка. Я вспоминаю свои впечатления от концерта, который слушала несколько лет назад в Лондоне. Мы с Йонасом и парой друзей отправлялись в «Альберт-холл», чтобы вживую увидеть Макса Рихтера[58] и Дэниэла Хоупа[59] и услышать «Recomposed: Вивальди – Времена года». Я была в полном восторге. От одного только места захватывало дух. На ряду перед нами сидели двое весьма крутых юношей – в бейсболках, мешковатых джинсах и кедах. Они то и дело шутили и обменивались остротами. Я тогда подумала: «Забавно, что им нравится классическая музыка». А потом зазвучали первые аккорды, и музыка полностью поглотила меня. Со мной такое случается нечасто. Я была потрясена до глубины души – до мурашек по коже и слез, выступивших на глазах. В какой-то момент – я полностью потеряла ощущение времени – зал разразился аплодисментами. Внезапно концерт закончился. Свет зажегся, люди потянулись к выходу, в том числе и те двое. И тут я увидела, что у них из глаз ручьями лились слезы.
– Это было лучшее, что я когда-либо слышал, чувак! – сказал один из них.
– Да, мужик! Реально! – откликнулся второй.
Вот так, очарованные музыкой, все мы покидали концертный зал.
Я думаю, это своего рода магия. Музыка способна в мгновение ока захватить нас полностью и без остатка. В зависимости от композиции всего несколько звуков способны подарить чистое наслаждение, глубоко тронуть или даже вызвать экстаз. Что же говорить о пении? И все же – откуда у музыки такая власть над нами? Точно никто не знает. Согласно одной гипотезе, определенные песни напоминают нам о сильных эмоциональных событиях, и мы заново проживаем их в своей голове, испытывая все те же чувства. Доказано, что музыка стимулирует систему удовольствия, и мы оказываемся под влиянием опиоидов. И все же в целом это довольно загадочное явление, ведь нашу систему удовольствия стимулирует лишь то, что важно для выживания: еда, вода, секс. При чем же здесь музыка?
Эффект от музыки можно было бы объяснить тем, что наш мозг воспринимает ее как потенциально релевантный для выживания возбудитель, и поэтому пытается предугадать развитие мелодии. То есть мозг формирует ожидание и вырабатывает дофамин; мы испытываем волнение, и сердце начинает биться чаще. Если затем мы слышим звуки, которые наш мозг предвосхитил (с этим связана теория антиципации, то есть предугадывания), мы воспринимаем их как награду. Если мелодия нас приятно удивила, в полет отправляются дофаминовые ракеты: «Вау! Какая крутая песня!» Но если звучание вдруг не совпадает с нашими ожиданиями, мы не знаем, что с этим делать, и весь запал системы удовольствия гаснет. Честно говоря, со мной такое происходит, когда я слушаю импровизации в джазе. Мне кажется, что где-то в ванне скулят щенки.
И наконец, наше возбуждение и следующее за ним ощущение счастья можно объяснить социальной функцией музыки. Под влиянием времени и культуры люди совместно исполняют музыку, поют, танцуют, взаимодействуют при помощи звуков и, соответственно, укрепляют отношения. А как мы знаем, они жизненно необходимы человеку. К тому же музыка способна успокаивать боль и бороться со страхами и стрессом, да и риск попасть от нее в зависимость крайне невелик.
Откуда же берется гусиная кожа, когда нас охватывают сильные эмоции? Появление мурашек по коже, или гусиной кожи, или, по-умному, пилоэрекции (pilus на латыни означает «кожа») вполне объяснимо, когда нам холодно. Тогда гипоталамус, командный центр автономной нервной системы, активирует симпатикус и с помощью сокращения крошечных мышц в волосяных мешочках заставляет волосы вставать дыбом. Этот рефлекс, должно быть, возник еще во времена, когда наши предки были покрыты мехом. В пространстве между шерстью и кожей образовывались воздушные подушки, которые и защищали тело от холода. Животные, к примеру, согреваются таким способом, когда распушат шерсть или оперение.
Однако мурашки по коже мы получаем и в качестве бесплатного приложения к сильным эмоциям. К примеру, когда от ужаса у нас буквально волосы встают дыбом. Появление и этой реакции можно объяснить особенностями жизни наших предков: испытывая страх, они старались визуально показаться больше своему врагу и для этого распушали шерсть. Мы часто видим подобное у кошачьих – замечая угрозу, они выгибают спину, поднимают распушенный хвост и грозно смотрят на врага.
И наконец, мурашки могут бегать по телу в особенно трогательные моменты: волнующая сцена в фильме, книге или пьесе, сильные строки в песне. Что касается музыки, гусиная кожа появляется в первую очередь из-за поразительного и неожиданного развития мелодии. К примеру, внезапная смена тональности, появление новой темы, крещендо или начало соло. Такое волнение, вызванное музыкой, можно объяснить гипотезой об антиципации. Идея заключается в том, что наш мозг пытается предвосхитить развитие мелодии и в результате испытывает либо удовлетворение, когда догадка подтверждается, либо оказывается неприятно удивлен. Обе эмоции стимулирует система удовольствия. Некоторые исследователи рассматривают внезапную перемену в мелодии как аналог температурного скачка, а значит, как повод распушить шерсть.
Нейробиолог Яак Панксепп, с работами которого мы уже познакомились в главе «О боли и скорби. Что поможет нам в беде?», напротив, выдвинул предположение, согласно которому гусиная кожа служит признаком негативных эмоций, а именно скорби или страха потери.
Плач детенышей при расставании с матерью заставляет шерсть, ну или перья, вставать дыбом. По телу матери пробегает дрожь, и ей кажется, что она немедленно должна найти малыша, чтобы почувствовать его тепло. Такую же дрожь сегодня мы испытываем, когда слушаем эмоциональную музыку или сталкиваемся с трогательными образами.
Что ж, это могло бы объяснить мурашки от грустных фильмов или печальной музыки. Но как быть с прекрасными, чувственными моментами, когда побеждает любимая футбольная команда или что-то просто цепляет до глубины души? Исследователи из Канады нашли доказательство тому, что мурашки по телу могут быть признаком положительных эмоций. Они установили, что гусиная кожа, появляющаяся в ответ на услышанную музыку, напрямую связана с активацией системы удовольствия, поэтому дали такому явлению название «кожный оргазм».
А может, гусиная кожа – это всего лишь сигнал о том, что новая эмоция просто сбила нас с толку – настолько, что поначалу мы даже не можем понять, рады или несчастны. В сильный эмоциональный момент мы оказываемся настолько обескураженными и растерянными, что тело переключается на защитный режим и заставляет нас «распушить мех».
Можно ли купить счастье?
Вернемся к теме счастья. Можно ли его купить? Широко распространено убеждение, будто деньги служат лишь для удовлетворения базовых потребностей: еда, одежда, арендная плата. В других случаях деньги не сделают нашу жизнь счастливее. 75 тысяч долларов в год (в евро это примерно 65 тысяч; по результатам другого исследования сумма составляет 90 тысяч долларов или 80 тысяч евро) достаточно человеку, чтобы перестать связывать свое счастье с деньгами. В этой связи следует вспомнить результаты важного и часто цитируемого исследования лауреатов Нобелевской премии Ангуса Дитона[60] и Даниэля Канемана[61]. Они обработали 45 тысяч опросов, проведенных с американцами, и в 2012 году опубликовали результаты. Если взглянуть на них подробнее, становится понятно: эти ученые еще многое смогут рассказать нам о влиянии денег на счастье.
В своем исследовании Дитон и Канеман выделяли два вида счастья: повседневное счастье и общий уровень удовлетворенности жизнью. Первое можно описать как сумму счастливых моментов, пережитых за день. Она показывает нам, насколько часто и сильно в течение дня мы испытываем такие позитивные эмоции, как радость, удовлетворение или симпатию. Этот показатель магическим образом увеличивался по мере роста дохода, пока не достигал верхней границы в 75 тысяч долларов в год, после чего выходил на плато. На вершине все базовые потребности были удовлетворены, и для повседневных радостей стало на один повод меньше – деньги больше им не представлялись. Общий уровень удовлетворенности жизнью, напротив, был показателем того, как в целом человек оценивает свою жизнь, и возрастал по мере увеличения суммы на личном счете – верхней границы у него не было. Какой вывод можно сделать?
Деньги не спасут от печали, злости или плохого настроения, но они делают жизнь значительно легче и уменьшают страх от неопределенности будущего, то есть все же могут делать нас счастливее.
Разумеется, причина кроется в распространенном общественном и культурном представлении, будто твоя жизнь значит больше, когда у тебя больше денег. Мы живем в эпоху капитализма.