И вот, тело ее дрогнуло, Саня выгнулась, а Дар почувствовал рукой оргазм своей Сойки.
— Иди ко мне, — запустила пальцы ему в волосы, после легонько потянула к себе.
Он сейчас же оказался в ней, в горячей и очень мокрой. Двигался быстро, грубо, а целовал так, что Саша забылась. Художник на этот раз не успел выйти, излился в нее.
— Ты с ума сошел? — прошептала сквозь прерывистое дыхание.
— Да, сошел, — ответил в губы.
— Не думаю, что ты готов к детям, как, собственно, и я.
— С тобой, Сойка мне приятно думать о будущем.
— Боюсь, сейчас ты не думал, вот совсем.
Все-то у него с легкой руки. Одним словом, художник. А ей бы завтра таблетки купить, матерью-одиночкой становиться в планы никак не входит.
— Больше так не делай, — поднялась с кровати.
И ушла в душ. А Дар откинулся на подушку… Н-да, что-то он совсем перестал думать, недобрый это знак.
Утром художник проснулся один, Саша вовсю хозяйничала на кухне, готовила блины, на острове уже стоял заварной чайник, из носика которого вилась тоненькая струйка пара. Девушка и не заметила, как Дар вошел. А он встал у двери и, молча, наблюдал за прелестным созданием в длинной майке, его майке. Саня выглядела так соблазнительно. Все-таки она должна быть с ним. И рисовать ее больше не хотелось, красота этой женщины должна радовать только его одного. Тогда же Дар решил убрать из новой коллекции еще пару полотен…
— Давно за мной следишь? — плавно развернулась красотка.
— Пару минут. И не слежу, а наблюдаю. Тебе к лицу моя майка.
— Садись, — кивнула на стул. — К слову, у тебя совершенно пустой холодильник. Ты чем вообще питаешься?
На что Дар пожал плечами.
— Рестораны, еда на дом. Когда как. Я умею готовить, но не люблю тратить на это время. Извини меня за вчерашнее.
— Да уж, — и вдруг покраснела. — Так, мы поедем к твоему любимому деду? — поспешила сменить тему.
— Поедем. Он нас ждет к обеду.
— А когда выставка?
— Завтра. Открытие в восемь вечера, — смотрел на нее с каким-то скрытым интересом.
— Много будет народу?
— Надеюсь, да. Пойдешь со мной?
— Я еще не решила.
Они завтракали в тишине. Саша все думала, как будет съезжать с квартиры. И куда девать все вещи? За столько лет их накопилось прилично. Вряд ли Дар захочет складировать у себя ее хлам, ведь для него это именно хлам. Да и к сестре не отправишь, у Ани своего подобного добра вагон и тележка. Неужели на помойку? С другой стороны, в новую жизнь без старого скарба. А Дар размышлял о том, чего же хочет вообще от жизни, какого развития? Сначала он добивался признания, работал много и на износ, но вот, добился, заработал и не заметил, как забуксовал на одном месте. Последний год так вообще провел, словно под дурманом. Саша встряхнула его, заставила по-другому посмотреть на происходящее вокруг, помогла раскрыться. А дальше? Дальше должна быть семья, ибо от одиночества уже нет пользы ни телу, ни душе. С Сашей рядом хотелось мечтать, фантазировать, надеяться. Лишь бы и она хотела того же… с ним…
Через час они собрались. Саня нарядилась в легкий хлопковый сарафанчик цвета слоновой кости, поверх накинула длинный ажурный кардиган. А художник обошелся типичным комплектом — джинсы и футболка.
— Готова? — обнял ее, тут же забрался под сарафан.
— Угу. Но прежде, — запустила руку в джинсы.
— Не смею отказать, — и увлек Сойку на кровать.
Но через минуту раздался звонок сотового. Давид на связи.
— Привет, — Дар слез с Саши и уселся на край кровати.
«— Здарова. Мне полотна нужны. Не забыл?»
— Нет. Но меня весь день не будет дома. Заедешь сам и возьмешь картины. Они в кладовке, правда, два полотна из новых я убрал. Так что…
«— Ну, блин… Молодец, конечно. Ладно, хрен с тобой, заеду где-то через пару часов»
— Хорошо. Давай, тогда. До завтра.
Пока ехали, Саня все переживала, как ее встретит именитый критик. По скайпу он показался довольно милым, но кто знает, какой на самом деле. Дар тоже нервничал, но не из-за Кравчика. Возможно из-за выставки или из-за того, что не сдержался вчера, неясно.
— Ты чего такой напряженный? — заметила поджатые губы, сосредоточенный взгляд.
— Не обращай внимания. Просто завтра сложный день. Ты же знаешь, я плохо переношу большое количество людей в замкнутом пространстве. А завтра, по словам моего агента, намечается нечто почти грандиозное.
Вдруг Саша взяла его за руку, сжала слегка.
— Я пойду с тобой, так и быть.
— Серьезно? — немного расслабился.
— Ну, не зря же я терпела все эти унижения. Хочу увидеть восторженные лица посетителей галереи, тогда мои страдания будут, что называется, во имя искусства, — усмехнулась с некой грустью в глазах.
— Ты ведь слышала? Я убрал самые откровенные полотна.
— Главное, чтобы ты никогда и никому не показывал первую картину.
— Никому и никогда, — протянул.
Когда въехали в ворота и припарковались на стоянке недалеко от дома, у Саши случился легкий шок. Такого она в своей жизни еще не видела. Огромный шикарный дом, идеально ухоженная территория.
— Ого, — только и слетело с губ.
— Угу, — кивнул Дар. — А внутри еще круче. Любит он шик и блеск. И главное, живет в своих хоромах один. Странный человек, даже более странный, чем я. Но, при всем при этом, забавный старикан, — подмигнул Сане, — будет приставать, скажи что-нибудь лестное о Мунке и дед сразу переключится на него.
— Хорошо, — улыбнулась.
— Все, идем. Раньше сядем за стол, раньше выйдем.
Кравчик встретил двоих с распростертыми объятиями, а Саню так и вовсе смачно расцеловал.
— Как же я рад. Наконец-то Дима нашел истинный источник вдохновения, — улыбнулся старик.
— Спасибо, — смутилась девушка.
— Проходите, располагайтесь. Чувствуйте себя как дома. Только не заблудитесь.
Через десять минут все сидели за столом. Николай Викторович порадовал гостей фирменным картофелем в мундире с солениями собственного изготовления.
— Очень вкусно, — Саня попробовала соленые лисички.
— Да ты шикуешь, дед, — рассмеялся Дар.
— Ничего ты не понимаешь, Димочка. Вся прелесть в простоте. Чем еда проще, тем она вкуснее.
— Говорит человек, живущий во дворце.
— Дворец, между прочим, ценный актив. В могилку с собой я его не заберу, и после меня он кому-то станет хорошим подспорьем.
— Вот только давай не будем о могилках. Ты еще не всем начинающим творцам плешь проел.
— И как вы с ним находите общий язык? — усмехнулся Кравчик, глядя на Сашу.
— Иногда это бывает очень сложно, — пожала плечами.
— Дима, цени Сашеньку. Не каждая женщина будет терпеть твоих тараканов. Эх, хорошо вы смотритесь вместе. Кстати, а не хотите побыть моими натурщиками сегодня?
— Дед, — уставился на него Дар. — Ты чего? Грибочков своих объелся?
— Нет, болван. Просто хочу создать картину, от которой будет веять любовью. Как вы на это смотрите, Александра?
— Ну-у-у-у… — засмущалась сразу, — не знаю. Это как-то неожиданно.
— А дед любит неожиданности, — покачал головой. — Не живется ему спокойно. А где твоя натурщица?
— Улетела следом за каким-то молодым горе-художником, — отмахнулся. — Так что? Поможете написать шедевр? Кто знает, может, это моя лебединая песня.
И Саша заметила скрытую грусть в глазах старика. Хоть он и прятал ту за маской довольства.
— Мы согласны, — вдруг выпалила.
— Что? — Дар перевел на нее взгляд.
— Дим, пусть Николай Викторович нас нарисует.
— Ну, ладно… Хотя… как-то это все странно и немного бредово.
— За-ме-ча-тель-но, — проговорил Кравчик, — значит, я пошел, подготовлю мастерскую.
Когда он скрылся с глаз, Дар полностью развернулся к Саше:
— Сойка, ты чего?
— Ничего. Заразилась его азартом. Заводной у тебя дед.
— Что-то ты юлишь…
— Вовсе нет. Или боишься встать по другую сторону холста?
— Берешь на слабо?
— Пытаюсь.
Скоро Дар привел Сашу в мастерскую деда. Это был огромный зал с колоннами. Пустой… В окна размером во всю стену виднелся сад. По центру зала стоял мольберт, а рядом стол с инструментом. Напротив мольберта разместилось одно единственное кресло или стул, дизайн был настолько современный, что и непонятно. Белый предмет мебели с плавными линиями.
— Прошу, — Кравчик указал на это самое кресло.
Двое подошли к белому красавцу.
— И что ты там придумал? — Дар весьма скептически посмотрел на стул-кресло. — Сашу в кресло, меня за спинку? Будем изображать достопочтимую пару?
— П-ф-ф, какая посредственность, — отмахнулся дед. — Итак, детки. Садитесь на пол по каждую сторону от стула.
Ага, все-таки стул. Саня подошла ближе.
— Смелее, — улыбнулся старик.
Дар все еще не воспринимал идею деда серьезно, потому только и делал, что мотал головой, и глаза под лоб закатывал. Однако все же опустился на пол.
— И? — облокотился на стул.
— Локти на сидушку и лицом друг к другу, — скомандовал Кравчик. — А главное, никаких печальных мин. Вы мне должны показать радость, любовь. Не стесняйтесь, продемонстрируйте, как сильно влюблены.
— Ты была права, по ту сторону холста как-то не очень, — прошептал сквозь улыбку Дар.
— А мне нравится, привыкла уже, — тоже расплылась улыбкой Сойка. — Художник и его натурщица по одну сторону баррикад.
— Как же хочется поцеловать тебя… — Дима коснулся пальцем ее щеки, после чего сложил руки в замок и опустил на них подбородок. А Саша просто положила руки на сидушку и подалась телом вперед.
— Замрите! — вступил Кравчик. — Чудесная поза.
— Все, Дима, — подмигнула ему. — Застынь на ближайшие пару часов.
— А массажик потом сделаешь?
— Если хорошо попросишь.
И закипела работа.
На все про все ушло никаких не два часа, а целых четыре. Конечно же, с небольшими перерывами. Дар к такому не привык, потому у него затекли ноги, спина, но он выдержал. Из-за нее… И в душе Дима многократно поблагодарил деда за столь необычный подарок, за возможность побыть с ней именно так. А Кравчик вдоволь налюбовался счастьем внука.