адовать себя несколькими глотками крепкого вина. Иногда это было нужно, два глотка терпкого напитка успокоили клокотавшее сердце. А больше мне и не нужно было. Да и позволить кому-либо, да даже себе самому в боевом походе потерять собранность из-за алкоголя было недопустимо.
Снова облачившись в техномагический доспех, я положил в приёмное устройство тридцать мелких кристаллов маны. Экзокостюм принял форму моего тела, вогнал иглы в хитин. Но ничего нового, если сравнивать с прошлым разом, не произошло. Никакой нурглов индикатор не моргнул. А ведь сейчас броня поглотила никак не меньше пятисот единиц маны. Это огромное количество.
Разочарованный такой неудачей, я подумал, что откуда мне знать, какое количество маны должно запускать протоколы этой брони. А может, вообще зря сам себя ввожу в заблуждение и питаю несбыточные надежды. Возможно, он повреждён до такой степени, что никакое количество маны ему уже не поможет. Хотя это сомнительно. Ведь броня по-прежнему реагирует и подстраивается под тело носителя. Значит, какие-то механизмы, работающие на мане, в нём ещё функционируют. Так что надежда есть, и нужно лишь подобрать верный ключ к этой загадке. Опять же, немного улучшил настроение тот факт, что облачившись в экзокостюм, мои руки действительно выглядели почти одинаково из-за неравномерно покрывавших их бронепластин. Так что как минимум пока я буду облачён в броню, мою ошибку с улучшением умения Ядовитая игла обнаружить будет действительно сложно.
Поспать нормально не получилось. Пару раз караульные поднимали всех по тревоге. К нам достаточно близко подбирались небольшие стаи нурглов, голов в пятьдесят, а может, и меньше. Но каждый раз, видя поднимающийся шар света и стрелы, летящие им в морды, твари сразу же ретировались под защиту деревьев. Поутру мы даже обнаружили несколько трупов тех, кому не повезло получить шальную стрелу в жизненно важную точку тела. И видя то количество следов, что оставили нурглы сегодня ночью, мне хотелось хорошенько наказать моих солдат, ведь из-за столь ничтожного количества тварей меня будили несколько раз за ночь. Также к моему и без того «прекрасному» настроению добавлял раздражения продолжавший усиливаться дождь. И слава императору Георгу Великому, следы от большой группы солдат, которую мы преследовали, пока ещё оставались достаточно легко различимы.
И уже после полудня я был вознаграждён. Буквально целая просека осталась после сражения роты Расула Такилова со стаей нурглов. Десяток остывших тел его солдат и не меньше сотни трупов тварей разной степени целостности. Судя по всему, кто-то применил заклинание, разорвавшее не только лесных монстров, но и выкорчевавшее несколько десятков деревьев. Видимо, эти невезучие воины из подразделения младшего лейтенанта погибли тоже по его причине. Судя по расположению тел, их просто выбросило из-под защитного барьера, после чего покрошило вместе с нурглами. Быстро обыскав тела, мы не обнаружили ничего ценного. Значит, после битвы Расул всё же нашёл время заняться мародёрством и собрать ценности с тел своих подчинённых. А это значит, что они пока не особо спешат и догнать их вполне нам по силам.
Ещё через час мы обнаружили очередное место сражения. Оно точно было куда более ожесточённым. Хотя трупов людей тут мы уже не нашли. Зато тел нурглов было не меньше полутора сотен. И главное, у всех были вырезаны кристаллы маны. Значит, движутся они спокойно и опасности для себя вообще не чувствуют. И честно говоря, мне это начинало нравиться, ведь остатки роты Такилова принимают на себя все атаки нурглов. Мы же движемся словно на прогулке, вообще не встречая лесных тварей. Сверившись по карте, я понял, что младший лейтенанат теперь начал двигаться на север по небольшой дуге. И дальнейший маршрут пролегал практически полностью по густому лесу. Хотя чуть западнее можно было проложить более безопасную дорогу к обозначенному нам сектору разведки. Как по мне, то его действия чересчур самонадеянны. Хотя откуда мне знать, какими доводами он руководствуется?
Когда начало уже темнеть, мы по-прежнему не могли ещё догнать младшего лейтенанта. От напряжённого темпа мои воины начали сильно уставать и всё чаще спотыкаться. И к концу светового дня почти все солдаты буквально валились с ног. Начались недовольные перешептывания и роптание. Но и остановить преследование на этом этапе было уже нельзя. Следы, по которым мы двигались, выглядели совсем свежими, и наше отставание от роты Такилова составляло максимум пару часов. Был соблазн в одиночку попытаться догнать их. Но оставлять моё отделение надолго без командира, в густом лесу на территории нурглов, тем более ночью, как по мне, было слишком опасно. Да и чувство тревоги понемногу стало появляться где-то глубоко внутри, совсем ещё на грани восприятия. Но это однозначно был плохой знак.
Отдохнув полчаса и поев, я вновь поднял своё отделение. Мы двигались с зажжёнными масляными фонарями. Обзор моим солдатам это не слишком увеличило, но и сломать ногу о корневище или выколоть глаз о торчащую ветку опасности уже не было. Новобранцы тем временем тихо жаловались на невыносимую усталость друг другу. Но всё же им хватало ума особо не шуметь в ночном лесу. Хотя думаю, это было уже не важно. Свет масляных фонарей в любом случае привлекал всех возможных тварей этого леса к нам. С моим же зрением всё было видно не хуже, чем при дневном свете. Наверное, даже более отчётливо фигуры светились на фоне холодного ночного воздуха. Но твари нападать не спешили, лишь с плотоядным интересом провожали нас своими взглядами.
Идти пришлось до полуночи, прежде чем я различил тепловые отметки костров вокруг лагеря младшего лейтенанта Такилова. Естественно, его дозорные не имели и малейшего шанса обнаружить наше приближение, даже с учётом того, что мы использовали масляные фонари, как минимум по причине очень густого подлеска. Моё же умение позволило обнаружить остатки роты более чем с тысячи метров, просто ориентируясь по горячему воздуху, который исходил от нескольких костров. Оранжевые столбы на фоне практически чёрного неба, что виднелись выше макушек деревьев, давали прекрасную возможность наконец-то обнаружить Такула.
— Всем стоять, — тихо прошипел я, — разворачиваемся назад.
Вернувшись немного по тропе, мы спустились в примеченный мной ранее овраг. Здесь можно было обороняться значительно эффективней, чем среди густых деревьев. Тут хотя бы присутствовало открытое пространство на пятьдесят метров впереди, да и спина была прикрыта. Что ни говори, но воины от усталости были рады упасть даже в пучину морскую, лишь бы не стаптывать свои ноги дальше. Бойцы споро разожгли костёр, который теперь нельзя было увидеть издалека. Наевшись, большая часть безмятежно сладко захрапела. Даже маги повалились спать, не пытаясь встревать в распределение дежурств, отдав это на откуп опытному Марешу. Чего раньше никогда за ними не замечалось. А я сидел и никак не мог прийти к однозначному решению. И вроде, что тут думать? Прокрасться и расстрелять ядовитыми иглами караульных, а затем и с остальными поступить как можно более жестоким образом. Магов и полусотника тоже отравить ядом. И не щадя никого, забрать с них мои по праву Эрги. Но неприятное чувство тревоги при этих мыслях начинало усиливаться. А я ему очень доверял. Ведь во всём происходящем что-то было явно не так. Мы глубоко в тылу врага, а после того нападения нурглы о нас словно забыли. И отсутствие вожаков меня очень сильно напрягало. Потому как ни одного тела на местах сражений роты Такилова обнаружить так и не удалось. Наверное, это была самая подозрительная деталь. Ведь такого просто не могло быть. Эти твари полуразумны, они больше животные. А в предыдущем бою бились до последнего, и это при том, что они даже более трусливые по своей природе, чем обычные селяне. Так и борясь с сомнениями, я несколько раз прокрадывался к лагерю Расула Такилова. Но атаковать мне всё же не хватило решимости. Когда наводил правую руку на караульного с намерением выстрелить иглой, сердце начинало буквально щемить от тревоги.
Поспать удалось урывками по несколько часов. А на рассвете мы снова тронулись по следам роты Такилова. Какое же было разочарование у моих солдат, когда выяснилось, что вчера мы не дошли всего каких-то пару километров до возможности объединить наши силы. По настроению своих бойцов, было понятно, что хоть они и были разочарованны поступком младшего лейтенанта, но по-прежнему считали его своим боевым командиром. Очень гибкие оказались моральные принципы у молодых новобранцев. А ведь более опытный Мареш, от этих слов только кривился и высказывать своё мнение не спешил. Но удивляться здесь было абсолютно нечему. Подчинение старшему по званию являлось основополагающим принципом в любой армии. И любое неподчинение приравнивалось к дезертирству. А уже оно чаще всего каралось смертным приговором.
Я специально старался двигаться не слишком быстро, сегодня особенно сильно хромая. Попадаться на глаза Расулу Такилову не было никакого желания. В этом случае придётся вновь встать под его командование. А этого мне абсолютно точно делать не хочется. Эта странная погоня продолжалась до самого полудня, и первым не выдержал молодой новобранец Елос.
— Да что мы тащимся? — в сердцах произнёс он. — Отправить вперёд пару разведчиков, чтобы сообщили младшему лейтенанту, что мы уже рядом, и они сразу же нас встретят сами.
Обернувшись и посмотрев на этого выскочку, я прошипел:
— Мареш.
Опытный воин исключительно по одной моей интонации понял, чего хочет от него командир. Мареш сделал подшаг в сторону Елоса и, не сдерживаясь, ударил ему в лицо. Отчётливо хрустнул нос. Кровь полетела во все стороны, густой струей заливая грудную пластину его лёгкого доспеха. Елос отлетел и упал на спину уже без сознания. Хотя неопытные новобранцы вообще могли подумать, что он погиб в то же мгновение. Мареш резким рывком поднял его и добавил уже по рёбрам. После чего махнул двоим воинам, чтобы те взяли слишком умного дебошира под руки и потащили. В полной тишине мы двинулись дальше. Даже ехидный Чикир с некоторым трудом всё же удержал своё лицо от довольной гримасы, будучи наученный опытом. Все подобрались и вновь вспомнили, где мы находимся. И что никакой младший лейтенант нам не поможет, если нас атакует стая нурглов, ведь это он уже доказал. Благо, тянуться за воинам, которые остались от некогда довольно крупной роты Такилова, долго не пришлось.