Двигаясь к своему дому к моей Джун, всё же коварных планов мести сотрудникам банка я не строил, у меня и так намечалось множество дел на сегодняшнюю ночь. Но сначала нужно зайти в таверну по пути и хорошенько выпить. Заведение «Пьяный Птур» встретило меня шумом и весёлым хохотом. Посещение именно этой забегаловки стало у меня уже неотъемлемой традицией, хотя последние годы я вполне мог себе позволить трактир намного приличнее. При всей обшарпанности данной таверны, у них имелся зал на втором этаже. С приличной мебелью и обстановкой, а не грубо сколоченными лавками для солдатни. Здесь уже сидело несколько рыцарей из третьего полка.
— Господин Ирчин, присаживайтесь к нам! — молодой рыцарь, уже явно набравшийся, лихо махал мне рукой через весь зал.
Я подсел к этой компании в надежде узнать немного подробностей о нашей миссии и о столь стремительном бегстве. Не мог я поверить, что моим словам так легко доверились старшие офицеры. Но чего-то путного разузнать не вышло. А после доброй порции вина все разговоры вообще съехали на баб. К тому же оказалось, что моё умение Малой регенерации с лёгкостью нейтрализует алкоголь, и все эти пьяные разговоры, раньше доставлявшие хоть какое-то удовольствие, теперь начали изрядно раздражать мою седую голову. И уже через два часа нашего совместного возлияния всё скатилось к обычной пьяной драке. А началась она, уже можно сказать, вполне себе буднично. Многим, знавшим меня не понаслышке, не давала покоя молодая наложница, с недавних пор появившаяся в моей жизни.
Это навязчивое желание влезть в мою личную жизнь у многих знакомых со мной людей началось полгода назад. Однажды, вернувшись из дальнего патруля, где мы ротой почти две недели слонялись по диким лесам на территории нурглов, я направлялся в эту же таверну. Но выпить в тот день мне так и не удалось. Хозяин этой забегаловки, поймав меня на входе, сказал, что рыцаря Ирчина очень ищет некая особа и просит встретиться с ней на заднем дворе. По итогу целого часа чрезвычайно слезливой истории, в сухом остатке было:
— Одна молодая, очень симпатичная двадцатичетырёхлетняя простолюдинка Джун, овдовевшая полгода назад и на текущий момент потерявшая вообще все средства к существованию.
— Четыре мелких сопливых карапуза от одного до четырёх лет.
На условии становления Джун наложницей я обязывался взять на себя материальные траты и обеспечить их всем необходимым. Минусы были приличные, прокормить пять лишних ртов было недёшево, но и в принципе, не слишком уж обременительно для моего заработка. Из плюсов получал молодую, красивую, наверное, даже слишком красивую наложницу до конца моей не такой уж и длинной жизни.
С этого всё и началось, оказалось, каждому теперь хотелось высказать своё мнение старому рыцарю по поводу или привалившего счастья на старости лет, или неправдоподобности и невероятности случившегося. Вот и в этот раз пьяные воины решили обсудить фигуру моей наложницы, причём самым нелицеприятным образом. Несколько коротких сильных ударов по рёбрам, и можно расходиться или разлежаться, как в случае моих неудавшихся собутыльников.
Расплатившись и не портя легенду, пошатывающейся пьяной походкой пошаркал домой. Путь был не близкий. Свой дом я купил практически на самой окраине нашего города, ещё будучи молодым и амбициозным, во всяком случае, мне тогда казалось именно так.
Почти час, медленно хромая и баюкая якобы «раненую» правую руку, мне пришлось добираться в свой родной уголок. Ворот моего дома я достиг уже в сумерках, поэтому решил снять шлем и повесить его на пояс. И посмотрел на мир вокруг с помощью дополнительных глаз тьмы. Да, этот навык стоил того, чтобы рискнуть. Мне были видны мелкие жуки, копошившиеся в конце квартала, и сосед, сидящий у своего двора почти в пятистах метрах от меня, даже лучше, чем днём. Повернувшись к калитке, я начал стучать и грубым пьяным голосом орать:
— Джун, где тебя носит, открывай, ДЖУН!
А сам смотрел через стальные решетки калитки на свой дом, и в душе разливалось тепло. Сколько средств я вложил в него! Каменный забор, стены дома тоже из хорошо обтёсанного камня, а ведь он был не меньше двадцати метров в длину. Добротные деревянные двери, огромный подвал, не уступающий по площади основным помещениям на первом этаже. И за всё в своём доме я платил кровью, когда собственной, но чаще всего чужой. Сколько жизней он стоил, сколько погибло и отдало свои Эрги за комфорт, которым я себя окружил. На этих печальных мыслях, а они посещали меня в последнее время всё чаще, наверное, действительно старею, калитка открылась.
— Господин, простите, — растрёпанные волосы, широко открытые глаза, — я была в подвале, не сразу услышала, простите, господин!
— Ещё раз заставишь меня ждать, выброшу тебя на улицу вместе с твоими щенками! — проорал я пьяным голосом в ответ и толкнул её во двор на землю.
После чего пьяной, неуверенной походкой поковылял в дом. А сам тем временем думал, что даже масляных ламп у меня на входе в дом больше, чем, наверное, во всех ближайших халупах вокруг вместе взятых. Я никогда не экономил на этом, мне казалось, что это создавало особый уют, когда в тенях тебе освещается путь домой. Джун тем временем поднялась с земли, закрыла калитку и посеменила чуть позади меня. Мы зашли в дом, дети находились в дальней гостиной, их практически не было слышно. Но моё усилившееся восприятие теперь позволяло различать даже такие тихие звуки. Не останавливаясь, я сразу спустился в подвал. Там у меня были личные комнаты за укреплённой массивной железной дверью. Когда мы зашли, я закрыл её на тяжёлый засов.
— Рассказывай, Джун, как дела вообще. Что происходило, пока меня не было, ну и по нашей проблеме? — сказал я с теплотой в голосе, уже сидя в любимом кресле за столом. Конечно, мебель не была очень дорогой, но и откровенно плохих вещей я никогда не покупал.
— Господин, малыш Рю приболел, и я водила его к лекарю, поэтому потратила в этом месяце немного больше, — сказала она, глядя в пол и потирая ушибленное плечо.
— Сколько раз тебе говорил тренироваться, почему упала, как мешок с картошкой, ещё и плечо повредила? — бросил я раздражённо. — Что тебе мешало повторять мои комплексы на тренировочной площадке?
— Господин, я тренируюсь, правда! Просто вы толкнули слишком неожиданно, — понурила она голову и слегка всхлипнула.
— Хорошо, это я проверю позже. Что в городе происходило, пока я был на задании?
— Господин, ходят слухи, что снова начали пропадать мелкие торговцы на трактах. Болтают в основном о северном направлении. Даже поговаривают о пропаже небольшого отряда наемников, но это всё на уровне базарных сплетен. Ещё говорят, что снег в этом году перекроет перевал на месяц раньше, но опять же, всё это слухи.
— Ладно, об этом можно поговорить и потом. Что по нашей наболевшей проблеме?
— Господин, Шаор рвёт и мечет, угрожает забрать одного из моих детей, а то и скормить его нурлам в лесах, — тут её голос дрогнул, и в свете ламп стало видно, как заблестели её глаза от слёз. Но она взяла себя в руки и продолжила. — Он говорит, что мне просто нравится греть вам постель и я намеренно тяну время, а вот его терпение уже на исходе!
— Прекрасно, всё складывается как нельзя лучше, — хищно улыбнулся я и спросил, — они в городе или ушли на промысел?
— Господин, сплетни о возвращении армии ещё вчера разошлись по всему городу, сегодня с утра приходил один из подручных Шаора, они ждут моего сигнала.
— Джун, сейчас же уведи детей к соседке до завтрашнего утра. Сегодня ночью будет очень шумно! — улыбнулся я в предвкушении невероятного удовольствия, но моя наложница поняла это по-своему.
— Господин, сегодня мне согреть вашу постель? — неуверенно произнесла она.
— Нет, Джун, я думал немного о другом, хотя это тоже хорошая идея, в ближайшем будущем я, скорее всего, не смогу уже толком расслабиться, — задумчиво произнёс я. — Отведи детей и через час спускайся ко мне. Организуй вкусный ужин, я буду очень голоден.
Джун развернулась и побежала выполнять мои поручения. Конечно, сейчас, судя по выражению её лица, она поняла меня превратно. Хотя обычно схватывает всё на лету. И думать умеет, а это редкость. Ведь уже через неделю нашего знакомства она сама рассказала, что её подложил в мою постель местечковый главарь бандитов Шаор. Он в нашей части города имеет некоторый вес. Да и банда у него уже тогда была немаленькая, около двадцати головорезов. Конечно, я понимал, что этих доходяг не разогнали стражники города только по причине их полной лояльности одному из аристократов, но такой, можно сказать, излишний интерес к моей персоне мне был всё равно неприятен.
Так вот, оказывается, что среди старших офицеров ходили слухи о моём чрезмерном богатстве. Мол, старый рыцарь за долгую службу накопил просто несметные сокровища. Чего только стоит его дом. Поэтому пришло время старику поделиться своим богатством. Откуда им было знать, что чего-то по-настоящему ценного у меня никогда и не было. Но в открытую отобрать мои воображаемые сокровища им скорее всего мешает прошлый случай пятилетней давности. Смерть десятка головорезов в тёмной подворотне ясно дала понять всем заинтересованным личностям всю ошибочность прямого нападения на старого десятника. Поэтому Шаор разработал гениальный, по его мнению, план по отравлению богача его же наложницей. С привлечением Джун было ещё проще, сначала они украли её ребенка и поставили перед выбором. И теперь они ждут не дождутся, когда подвернётся удачный момент моего возвращения с миссии. Конечно, открытием признание Джун для меня не стало, я хоть и уже стар, но при этом ещё не выжил из ума. Поэтому ночевал всегда в своём укреплённом подвале один. А стальную непробиваемую дверь толщиной почти в десять сантиметров без использования магии или алхимии вскрыть нет никакой возможности. Об этом в дальнейшем приказал ей докладывать Шаору и вместе с этим, после каждой миссии, она должна была рассказывать о новом вымышленном сокровище в моём сундуке. Что ещё больше распаляло его нетерпение. Будь то новый пространственный мешок или пара чистых свитков умения [1] ранга. Всё это время я ждал, когда строители закончат колодец в моём погребе. И вот сегодня, как го