— После всего, что вы ему сделали, мне понятно, почему папа поступает так, — слабая и неубедительная даже для меня попытка оправдать отца. Скорее, даже в собственных глазах. Но что я могла сказать? Что Алекс прав, и мой отец снова меня бросил? Да ни за что!
— Твой отец мог вернуться к тебе, но предпочел всю жизнь скрываться от собственного прошлого. Он мог бы остаться с тобой сейчас, но снова решил бежать. Если это не слабость и трусость, то что же?
— Страх потерять самого себя и свободу, — я услышала короткий смешок, и нахмурилась. Алекс не воспринимал мои слова всерьез. Он давно уже все для себя решил, и я вряд ли смогла что-то изменить.
— Что с ним сделает Контора, если поймает? — сейчас больше всего меня интересовал этот вопрос.
— Когда поймает, — поправил меня Алекс, — это будет зависеть от него самого. Придется вернуть все, что он у нас взял. И, разумеется, сдать тех, кто помог ему получить кое-какие данные про Контору. Вряд ли он сам смог бы их раздобыть. Нас интересует, кто еще нас предал.
— Но если он откажется?
— Вот тогда он на своей шкуре поймет, что значит идти против Конторы, — меня покоробило от жесткого тона Алекса, он ненависти, которая вспыхнула в его глазах. Неужели он настолько сильно ненавидит моего отца? В таком случае, нужно сделать все, что от меня зависит, чтобы эти двое никогда не встретились.
Мы ехали весь день, и дальнейшая дорога прошла практически в полном молчании. Гнетущее впечатление от разговора не оставляло меня ни на минуту. Разумеется, пока Контора не напала на след отца, я могла не волноваться за его судьбу, но был еще Тимур, которого я не переставала чувствовать. Он был рядом, и интуитивно догадываясь об это, мне казалось, что будет лучше, если я никогда его не найду. Заполучив моего брата, Контора обретет новое, и, возможно, более действенное средство давления на отца.
— Устала? — вопрос Алекса был неожиданным, но своевременным. Начинало смеркаться. Солнце больше не слепило глаза, и скрылось за верхушками деревьев. Трасса была пустынна. Я уже давно заметила, что Алекс везет нас другой дорогой. Когда я у него поинтересовалась причиной этого, мужчина ответил, что это необходимая мера конспирации. Особенно теперь, когда кто-то убивает сотрудников Конторы.
— Немного, — честно призналась я, — наверное, если бы мы завтра вылетели на самолете, добрались бы быстрее.
— Разумеется, — Алекс усмехнулся, — но кое-кто отвратительно переносит перелеты.
Я застыла, не в силах поверить услышанному. Алекс не хотел, чтобы меня укачало в самолете? И поэтому решился на столь долгую дорогу?
— Нам придется заночевать в машине, не въезжая в город. Так будет безопаснее.
Мысль провести ночь в машине с Алексом совсем меня не прельщала, но я была вынуждена довериться его опыту, совершенно не желая закончить свою жизнь как Роман.
— Как скажешь, — равнодушно заметила я, слегка покраснев. Румянец я ощущала даже не глядя на себя в зеркало.
Автомобиль съехал с трассы на едва заметную лесную дорожку. Мы проехали минут двадцать, когда дорожка закончилась. Перед нами открылся прекрасный вид на тихую речушку. Голубое небо, заходящее солнце, легкий ветерок и песчаное дно заставили меня пожалеть об отсутствии купальника. Да и присутствие Алекса совершенно не расслабляло.
— Ты можешь искупаться. Раненую ногу можно обернуть пакетом, — увидев мою нахмуренную физиономию, он рассмеялся, — я не буду смотреть. Обещаю!
— Неужели на это еще кто-нибудь ведется? — поинтересовалась я, с нарочито равнодушным видом оглядывая местность. Жутко хотелось окунуться в воду. С разбегу! Как в детстве. Чтобы было много брызг, и где-то там, вдалеке слышать раздраженный голос мамы, запрещавший мне нырять.
— Ты даже себе не представляешь, — Алекс, совершенно не обращая на меня внимание, расстегнул ремень. Вжикнула застежка змейки, и я отвернулась, не желая больше встречаться с его наглым взглядом. — Подумай, от чего ты отказываешься.
Он сбросил рубашку, которая приземлилась рядом со мной. Интересно, на кого рассчитан этот стриптиз? Когда Алекс медленно прошел мимо меня, демонстрируя смуглое мускулистое тело, легонько проведя ладонью по моим волосам, я признала себе, что, скорее всего, на меня. Кроме парочки комаров, головастиков и рыб в речке, лицезреть это тело было просто некому.
Вздохнув, но, не собираясь сдаваться так легко, я вернулась в машину, и растянулась на заднем сидении, не закрывая дверцу. Начало лета выдалось теплым и мягким. На небе ни облачка. Шелест деревьев навевал сон, и, поддавшись усталости, я задремала.
Меня разбудило прикосновение к щеке. Проснувшись, но боясь открыть глаза, я замерла, ожидая следующего хода. Он не заставил себя ждать. Я почувствовала, как губы Алекса скользнули по моей шее, замерев у края выреза блузки. Помедлив мгновение, он расстегнул верхнюю пуговицу, проведя прохладной после купания ладонью по моей груди.
— Рано или поздно тебе придется открыть глаза, — шепнул он.
— Не хочу, — губы дрогнули в подобии улыбки, — пока я тебя не вижу, мне хорошо. Ты делаешь мне приятно, твои руки касаются с такой нежностью. Но стоит открыть глаза, как я понимаю, что ничего не изменилось. Ты тот, кто ты есть, Алекс. Ты всегда будешь таким: жестоким, скрытным, честолюбивым, опасным. Мне с тобой не тягаться. Тогда незачем и начинать.
— И все же, ты бы хотела, чтобы я изменился? Стал другим, для тебя. Возможно, я смогу тебя удивить, — его губы легонько коснулись моих. Он лег сверху, не делая попыток сорвать одежду и продолжить то, что начал.
— Кто я такая, чтобы влиять на твою жизнь? — спросила я, открывая глаза. Солнце успело зайти за горизонт, на лес опустилась тьма. Серые тени обступали машину со всех сторон, рождая в душе нехорошие предчувствия.
— Ты не мне не веришь. Ты не доверяешь себе. Боишься собственных чувств и желание. Боишься ошибиться. Страх сковывает тебя, мешает жить и трезво смотреть на мир.
— И единственный выход его побороть — заняться с тобой любовью? Открыться перед тобой, стать от тебя зависимой, слабой и жалкой?
— Странно же ты расцениваешь любовь, — он отстранился от меня, — возможно, в этом есть и моя вина.
— Не стоит брать на себя чужие грехи. Поверь — ты не единственный, кто приучил меня к мысли, что настоящей любви не существует.
— Позволь тебя переубедить? — на этот раз он не шел напролом. Он ждал, глядя мне в глаза. Ждал, что я сама приму решение и сделаю первый шаг. Это было заманчиво и экстремально. Какая девушка не желала бы приручить плохого парня? Как дрессировщик, у которого царь зверей ест с рук. Мне, как и любой женщине на моем месте не давал покоя вопрос: а что если такое возможно? Что если Алекс, несмотря на жесткий, наглый, вызывающий вид и чудовищный эгоцентризм, всего лишь мужчина, которому не чуждо ничто человеческое? И где-то там, в глубине души скользнула мерзкая и гадкая мысль: если он действительно хочет лишь использовать меня в своих целях, то чем же я лучше его?
Это секс, всего лишь секс. Однажды ты ошиблась, но получила неплохой жизненный опыт. Теперь ты сможешь получить немного больше…
Я потянулась к его губам, и он склонился ко мне. Одна его рука легла мне под плечи, смягчая жесткость сидения, второй он ласкал мое тело, слегка прикасаясь, нежно поглаживая, стягивая ставшую внезапно неудобной и ненужной блузку. Пальцы сами потянулись к его обнаженной, еще влажной после купания груди. Оторвавшись от его губ, я запрокинула голову назад, пытаясь рассмотреть выражение его лица. Глаза Алекса были полуприкрыты, однако он ничего не оставлял без своего внимания. Он наблюдал за моей реакцией, стараясь предугадать… не испугать? Мне вспомнился прошлый раз, когда мы целовались в машине. Тогда ему почти удалось соблазнить глупую, наивную девицу, от всей души жаждущую ему доверять. Прошли недели, и мы оба пришли к тому, на чем остановились. Что же изменилось с тех пор?
Я запустила руку в его волосы, притягивая к себе его лицо, чувствуя, как его рука тянется к застежке моих джинсов. Все как в прошлый раз… Захотелось оттолкнуть его, и бежать сломя голову, не зная куда. Но голос разума, прагматичный и жесткий говорил остаться и в полной мере насладиться тем, в чем я так долго себе отказывала.
Просто физиология. Обычный секс. Ты молодая здоровая женщина, а он мужчина, который тебя хочет. И плевать на причины. Расслабься и просто будь собой.
Алекс снова навалился на меня, прижимая к сидению, и я чувствовала его каждой клеточкой своего тела: его тепло, аромат одеколона и его собственный терпкий, мужской запах. Его губы мучили меня, не давая больше отвлечься ни на секунду. Все мои мысли испарились, остались лишь он и я. Алекс коленом развел мои ноги и вошел одним резким движением, замер, словно давая мне возможность привыкнуть к его размеру, и начал неторопливо двигаться. Рука, лежащая под моими плечами, напряглась, приподнимая меня ближе к нему, вторая рука сжала бедро. Он был медленным, нестерпимо медленным, но когда я хотела его попросить о чем-то, сама толком не сознавая о чем, его движения ускорились, становясь резкими, порывистыми. Его губы не отрывались от моего тела, руки еще сильнее прижимали меня к нему. Он мне что-то говорил, но я и не пыталась разобрать слова, они были не так важны. Он задвигался во мне быстрее, глубже, казалось, проникая до самых глубин, и я не смогла сдержать крика, сознавая, что все, что мне пришлось испытать до этого всего лишь подростковые игры. Алекс же был мужчиной зрелым и достаточно опытным. Из его губ сорвался стон, переходящий в рык хищника, только что поймавшего желанную добычу.
Я застыла, ожидая, когда Алекс оставит меня, но он не спешил этого делать. Поцеловав меня в нос, он провел своей горячей щекой по моему лицу, словно кот, ластящийся к хозяйке, и, зарывшись лицом в мои волосы, замер.
— Алекс, — тихонько шепнула я.
— Тебе тяжело? Прости, я не подумал, — он медленно отстранился, все еще оставаясь рядом со мной на сидении. Его широкая спина скрывала от меня деревья, лишь шелест листвы и легкий ветерок напомнили, что мы все еще в машине, рядом с речкой, в ночном лесу.