— Отдыхаешь, да? — злобно прошипели мне на ухо.
Я узнала голос короля — и похолодела от ужаса, понимая, что он неспроста сюда заявился… Обнадёживало лишь то, что он был один. И вряд ли захочет пачкать руки о какую-то служанку. Поглумится немного, потешит самолюбие — и уйдёт…
И действительно. Калечить меня король не стал, только пальцы сильнее сжал, то ли довольный моим молчанием, то ли наоборот, да склонился поближе, практически уткнувшись носом в мою щёку.
— А ты хорошо устроилась, — продолжил шептать он. — Наплела королеве с три короба, рассчитывая, что она возьмёт тебя под опеку, — и довольна, да? А ну, живо признавайся, что ты ей обо мне наговорила!
— Ничего лишнего, господин! — затрепетала я, с трудом соображая от страха. — Честное слово!
Привыкла уже к жизни в новом теле. Без боли в спине и прочих старческих недомоганий. И не хотела этого лишаться.
Главное, с лестницы больше не падать.
— Ну да, конечно! А с чего она тогда вдруг тобой так внезапно заинтересовалась? Беседует подолгу? О чём? Уж не обо мне ли?
— Нет, господин. Госпожа по дому дюже скучает. Всё родную природу вспоминает. Детство.
И это было правдой. Только делилась королева со мной историями из прошлого не бесцельно, а со смыслом. Чтобы я смогла побольше узнать о настоящей Милии и не попасться на каком-нибудь простом вопросе.
— Детство, значит? И ты утверждаешь, что королева не нашла для этого лучшего собеседника, чем горничная? А чем ей фрейлины не угодили?
— Не знаю, господин. Я хозяйских мыслей не читаю. Спросите у госпожи.
— Не дерзи! Думаешь, раз у тебя появилась покровительница, то тебе всё можно? Отныне ты в безопасности? И теперь я тебе ничего не сделаю? Ошибаешься! Да, замуж за палача я тебя выдать уже не смогу — королева вовремя подсуетилась и подсунула ему другую девицу. Но и мне ничто не мешает найти тебе нового мужа! Похуже прежнего. Или дождаться, пока палач овдовеет в четвёртый раз… А может, придумать что-нибудь третье? Как ты считаешь?
Я ничего не считала. Зато запоздало осознала, что гончих неспроста выпустили именно в это время. И на деле обед, лестница, собаки, старшая горничная, наказание — всё это было звеньями одной цепи, а отнюдь не чередой нелепых случайностей…
— Что молчишь? — взбеленился король. — Хочешь повторить их судьбу? Нет? Тогда отвечай! Что конкретно ты наболтала королеве о нашей ссоре?
— Ничего особенного, господин! Я лишь рассказала госпоже о ваших претензиях к цвету моих глаз, и всё. Клянусь вам!
— Претензиях, говоришь? — недобро прищурился король.
Я отвесила себе воображаемого пинка.
Мало мне было прошлого раза, так я опять на те же грабли наступила! Перенервничала и забылась.
Дура.
— Да, господин. Так госпожа назвала ваше недовольство, — пояснила, продолжая мысленно костерить себя на все лады.
Но королю показалось этого мало:
— А ну-ка, скажи, как моё имя?
Я изобразила недоумение, больше удивлённая, что он не задал этого вопроса раньше:
— Лотар, господин.
— А королевы?
— Виттория, господин.
Повезло, что я догадалась выяснить это у королевы, пожаловавшись на проблемы с памятью при очередном визите лекаря. Старичок не удивился, заявив, что травмы головы частенько вызывают подобные недомогания. Зато королева уловила намёк и тем же вечером заполнила все необходимые пробелы, после чего решила удариться в воспоминания. От греха подальше. Она только имени моей соседки не знала, но его я умудрилась подслушать.
Король хмыкнул:
— Верно. Значит, с головой у тебя всё в порядке… Ладно. Допустим, ты не врёшь. И действительно сказала королеве правду… Тогда я тебя прощаю. Но запомни! Если ты когда-нибудь наговоришь королеве чего-нибудь лишнего, особенно про меня, пеняй на себя. Я из тебя всю душу вытрясу!
И это не было метафорой. С учётом всего произошедшего угроза вышла вполне реальной, и я невольно потеряла дар речи. Впрочем, другой реакции король и не ждал. Он вообще ничего не ждал. Небрежно отбросил меня в сторону и ушёл. А я ещё минутку полежала, благодарная судьбе, что она отвела от меня беду, и поспешила во дворец.
Работу-то никто не отменял.
Разумеется, королеве обо всём доложили. И вечером меня опять почтил визитом лекарь. Больничный, правда, выписывать не захотел. Лишь осмотрел, посоветовал быть осторожнее и ушёл восвояси. Королева задержалась, и я не стала ничего скрывать. Не утаила ни малейшей детали и даже поделилась своими умозаключениями. Увы, от таких подстав Виттория меня оградить никак не могла. Причины столь пристального внимания короля к моей персоне тоже были ей неизвестны. Поэтому она повторила фразу лекаря про осторожность, пожелала мне скорейшего выздоровления и удалилась. Я пренебрегать их советами не стала, и следующие несколько дней прошли скучно и обыденно. А потом мне довелось познакомиться с ещё одной обязанностью личной служанки королевы.
Оказалось, что раз в месяц Виттория принимает просителей. До обеда — низшего сословия, после — среднего. Представители знати имели возможность обратиться к ней в любое время, запросив личную аудиенцию, чем беззастенчиво пользовались, поэтому в графике отсутствовали. Ну а честь приглашать посетителей в кабинет королевы выпала нам с Амабелией — фрейлины были для этого слишком благородного происхождения.
Впрочем, в тот день эту почётную задачу целиком взвалила на свои плечи моя соседка. Мне же досталась обязанность выполнять все желания королевы и её свиты. Но фрейлины, памятуя об отношении Виттории, старались не дёргать меня понапрасну. Так что большую часть времени мне предстояло проторчать в углу, изображая статую. Чему я была только рада.
Мне давно хотелось без помех понаблюдать за Витторией, не отвлекаясь на всякие пустяки. Познакомиться с её стилем общения, оценить поведение в различных ситуациях. Желательно — в нестандартных, чтобы предугадать её реакцию на те или иные события. Но я прекрасно понимала, что сегодня ничего необычного может и не случиться, поэтому не особо надеялась на чудо. Однако судьба преподнесла мне сюрприз.
Первые четыре просителя не представляли из себя ничего интересного. Я и не прислушивалась к тому, что они говорили. Зато пятый визитёр поверг меня в ступор. И не меня одну. Потому что им оказался мой спаситель. Тот самый богатырь, что предлагал мне руку и сердце, и которому я имела неосторожность отказать, наврав с три короба.
Несложно догадаться, зачем он пожаловал.
Аккуратно переступив порог, мужик робко вышел на середину ковра, держа в руках смятую в трубочку кепку, скользнул по мне вмиг посветлевшим взглядом и согнулся в земном поклоне перед королевой, вместе со своей свитой шокировано взирающей на столь внушительного представителя противоположного пола.
Первой очнулась Виттория:
— Здравствуй, добрый человек. Зачем пожаловал?
— И вам не хворать, ваше-ство, — мужик выпрямился. — Просьба у меня к вам.
— Какая?
— Жениться хочу.
— Если отец не желает отдавать за тебя свою дочь, это его право. Я вмешиваться не буду, — голос королевы отливал сталью.
— Да не. Я ж на вашей служанке жениться хочу, а не на чьей-то дочери.
— Интересно. А я тут при чём?
— Так это. Позволение ваше требуется.
— Правда?.. — Виттория покосилась на меня. — Кажется, я догадываюсь, откуда у тебя эта информация.
Если бы я могла сгореть от стыда, я бы вспыхнула как спичка. Потому что в моём рассказе о ночных злоключениях не было ни слова о перспективе замужества. Я только о самом спасителе упомянула. И то вскользь.
— Что ж, — королева отвернулась. — Ладно. Но прежде чем дать разрешение на этот брак, я хочу задать тебе несколько вопросов. Убедиться, что ты достойный человек. Мои девочки худого не заслуживают. Ты не против?
— Нет, конечно. Спрашивайте сколько душе угодно.
— Прекрасно. Чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Кузнец я, ваше-ство. Тутошний, столичный.
— Хороший?
— Лучший! Меня каждая собака в городе знает. Любого спросите — все к Логеру отправят! Отбою от заказов нет.
— Значит, с содержанием жены проблем не возникнет?
— За это не беспокойтесь, ваше-ство! Всем необходимым обеспечу. У меня и дом большой, и хозяйство, и помощников, если надо, найму. Денег у меня хватает. Она ни в чём не будет нуждаться!
— В таком случае я не вижу препятствий. Вы можете жениться. Если, разумеется, твоя избранница согласна. Потому что моё мнение в данном вопросе веса не имеет.
— В смысле? — мужик нахмурился.
— Все люди вольны сами решать, как и с кем строить личное счастье. Включая моих служанок. Я им указывать не буду. Разве что условие какое-нибудь поставлю. Например, для Милии им станет требование служить мне и после замужества. Столько, сколько ей позволит здоровье — или пока я не сочту нужным её отпустить. Соответственно, её будущий супруг должен быть готов терпеть её регулярные отлучки из дома. Иногда даже с ночёвкой… Других ограничений в выборе спутника жизни у неё нет. А ты, кстати, как к этому отнесёшься? Примиришься с постоянным отсутствием жены — хотя бы ради жалования — или замучаешь её сценами ревности?
— Я не ревнив, — буркнул мужик. — И чужое жалование мне без надобности…
— Тогда почему я не вижу радости на твоём лице? Что тебя тревожит?
— Получается, она меня обманула? — он сурово глянул на королеву исподлобья. — Я зря к вам тащился?
— Выходит, что так, — Виттория мягко, чуть виновато улыбнулась. — И этому наверняка есть какая-то причина. Но какая — вы уж как-нибудь сами разбирайтесь. Без меня.
— Да понятно какая… Испугалась она сильно. Натерпелась страху-то. А тут я со своим предложением. В такой ситуации что угодно скажешь, лишь бы живой уйти… Но это даже хорошо. Об уме говорит. Может, и детям передастся. Так что я на неё не в обиде. И решение своё не меняю. Пусть замуж за меня идёт. Или прямо отказывает, если не передумала. Сейчас. Некогда мне за ней бегать. У меня дел по горло. Я и сюда-то еле выбрался.