понимаю, что со мной происходит. Спектр непонятных, необъяснимых и непривычных эмоций, вводящих меня в самый настоящий ступор.
— Верь, потому что никто тебя теперь и пальцем не тронет, — нагнувшись, беру ещё один пистолет и вкладываю его ей в руки, предварительно перезарядив. – Если что, нажимаешь на крючок и стреляешь. Меться чуть ниже цели. Поняла?
— Да, — кивает головой, смотря на огромную пушку, сжатую в её тощих ладонях.
Не дай бог ей придётся стрелять. Пусть она и пытается казаться сильной, но если она кого-нибудь убьёт, всю жизнь себя корить будет. Ещё не дай бог руки на себя наложить.
Но пистолет всё равно пусть держит в руках. Он уверенности придаст и некое чувство безопасности и контроля над ситуацией.
— Можно я уйду или спрячусь? – задаёт вопрос, подняв на меня заплаканные глаза, молящие прекратить это всё и дать ей уйти.
— Нет, я должен видеть тебя. Быть уверенным, что с тобой всё в порядке, — отвечаю, чувствуя, как сердце кровью обливается.
Плюнуть бы на всё и просто убежать вместе с Элиной через чёрный вход, который есть в моей комнате. Вход, о котором знает только Ассоль и никто больше. И то она узнала лишь потому, что любит лазить, где можно и нельзя. Именно в том туннеле я спрятал всё от Элины в тот первый день.
Дверь с грохотом открывается, и в комнату медленной походкой входит он. Тот, кого я ненавижу больше всех, и тот, кого я готов пристрелить прямо сейчас. Продырявить голову в нескольких местах, а затем отстрелить всё, что ниже… Хотя лучше отстрелить ему всё, что ниже, а затем медленно уничтожать, но не так, чтобы он умер. Мне нужно, чтобы эта падла осталась жива. Сделаю из него прекрасную секс-игрушку для извращенцев… Они любят пытки, кровь и визги своих жертв. А после он станет моей игрушкой, с которой я сделаю всё, что пожелаю, но пока у меня нет возможности схватить его за жабры. Ненавижу падлу.
— Тигран, дорогой, как же я рад тебя видеть, — смеётся уродец, сверкая своими жёлтыми зубами.
— А я тебя, Глеб, — отвечаю в его манере, наставив пистолет на самодовольного мужчину.
Комнату медленно стали заполнять люди Красавина, а после и мои парни, прибывшие в апартаменты очень вовремя. Каждый находящийся в комнате был на прицеле пистолета врага. Все, кроме Элины и меня.
— Опусти пистолет, дорогой, — просит Глеб, подойдя к креслу и садясь в него. – Предлагаю для начала поговорить. Мы ведь цивилизованные люди, — разводит руками.
— Давай, — соглашаюсь и, отпустив пистолет, а затем и Элину, сажусь напротив него. – О чём?
Куколка становится за моей спиной, положив трясущиеся руки мне на плечи. Накрываю одну из её рук своей в некоем жесте поддержки и успокоения. Этот момент не укрывается от глаза Красавина. Самодовольно рассмеявшись, всем своим видом пытается показать превосходство и взглядом доказать, насколько я ничтожен и наивен.
— Как насчёт того, что родители твоей невестки всё же в Санкт-Петербурге, а не как ты уверял, за границей? — предлагает тему Красавин.
— И?
— А то, что они сейчас на мушке у меня, — одаряет меня мерзкой улыбкой. — Извини, твоих людей пришлось убить, они мешали. И, да, забыл сказать: поздравляю твоего брата с женитьбой. Желаю им сдохнуть побыстрее.
— Твоими молитвами они проживут ещё долгую жизнь. Ради этого пришёл, Глеб? – спрашиваю, сжимая челюсть.
— Я пришёл забрать то, что принадлежит мне и должно принадлежать мне, — отвечает, смотря мне прямо в глаза. Выискивая реакцию, которую он не получит, что бы ни случилось.
Я спокоен, сдержан и рассудителен… внешне, но внутри я волнуюсь за Элину, оказавшуюся в эпицентре войны.
— Что же? – задаю вопрос. — Говно из моего толчка? Так ты бы сказал, я бы тебе его почтой доставил. Зачем лишний раз приезжать? – подражая Красавину, начинаю смеяться.
— Нет, дорогой… Этот бордель, — обводит пальцем гостиную. – Этот город… И эта шлюха, — глазами указывает на Элину.
Хватка куколки на моём плече усиливается, увеличивая моё желание прикончить мразь в несколько раз.
— Смешно. Тебе запаковать? – интересуюсь, вставая с дивана, делая вид, что что-то ищу. – Не нашёл упаковочную бумагу. Извини, но ты не получишь ничего.
— Мне нужна всего пара твоих подписей, а потом отец твоей дорогой невестки подпишет тоже парочку документов, и я оставлю вас… возможно, — хохочет. – Если вы оба этого не сделаете, я убью сладкую парочку в Испании. Начну со шлюхи Сарчевски, а твоего брата заставлю смотреть на то, как его давалка будет медленно умирать, каждую минуту получая по пуле.
— Нет, — кричу, подняв пистолет и направив его на Красавина. – Убирайся в ад, сука!
— Только вместе с тобой, — спокойно отвечает он, вставая с кресла, а затем, резко подняв пушку, направляет её на меня.
Наши люди вмиг меняют свои цели, и теперь пистолеты направлены лишь на двоих в этой комнате: на меня и на Глеба. Каждая сторона сосредоточенно смотрит на свою цель, кажется, боясь и на миллиметр сместиться.
— 7:7, — произносит Глеб, посчитав пули, которые прилетят в голову каждому из нас. – Непонятно как-то, кто всё же лидирует.
— Согласен, — киваю.
— Чья-то пуля должна стать решающей.
— Чья же? – спрашиваю, понимая, что единственный человек, который сейчас не направил на кого-либо пистолет – Элина.
— Шлюшка? – Красавин переводит взгляд на мою куколку. – Подними пистолет. Сегодня тебе решать, кто умрёт, а кто останется жив. Но вспомни, что хуже меня только мой отец и его любовь к детям.
В воздухе зависает тишина. Каждая из сторон ждёт решения Элины, которая неподвижно стоит за моей спиной.
— Элина, подними пистолет, как я тебя учил, — тороплю её, чувствуя, что она медлит слишком долго. Мы можем упустить момент.
— Прости, — выдыхает она и подносит дуло пистолета к моей голове. – Я сделала выбор…
Глава 20
Тигран
— Так-то, Тигранчик. Твоя ручная шлюшка оказалась моей. Обидно, да? Каково это, когда тебя предают… вновь? Больно? – улыбаясь, словно чёрт, спрашивает Красавин, намекая на то, как несколько лет назад меня предала та, кого я любил, уйдя к этой скотине.
Единственная, кого я полюбил, предала меня, доказав в очередной раз, что все бабы шлюхи. Бегущие за достатком, но тогда мы с Глебом были на одном уровне заработка, и я так и не смог понять, почему она выбрала его. Смазливое личико? Не сказал бы… обычный он. Связи? Возможно. Она ведь мечтала о карьере модели, а отец Красавина мог ей это устроить…
Сука!
— Элина, — оборачиваюсь к девушке, чувствуя пистолет, приставленный к моей голове, перемещающийся по мере моего оборота. – Как ты могла? Я же тебе доверял… — с обидой в голосе задаю вопрос, смотря в её карие глаза, полные слёз.
Боится. Страшно. Не хочет делать этого. Не нравится держать меня на мушке.
— Я тебе говорила, что самый близкий может предать. Нельзя доверять людям, — со слезами на глазах проговаривает. – Мы уходим? – спрашивает Глеба, отводя от меня глаза, пытаясь не посмотреть в них вновь.
— Сейчас да, но совсем скоро мы, Тигран, вновь встретимся, — произносит Глеб, и я возвращаю своё внимание вновь ему. — Я дам тебе время осознать факт, что всё надёжное вокруг тебя — иллюзия. Мираж… созданный мной. Отдай мне всё, Тигран, и я дам тебе спокойно прожить оставшуюся часть жизни.
— Пошёл прочь, — кричу. – И эту забирай! – указываю подбородком на Элину. — Нах*й отсюда, — поворачиваюсь к девушке с ненавистью, глядя на неё, рычу. – Ненавижу!
— Прости… — шепчет она и, опустив пистолет, пулей летит к выходу, попутно стирая слёзы.
Вслед за ней пистолет опускает урод, затем я, а за нами все остальные, хоть последние в любой момент могут вновь поднять оружие и выстрелить. Их внимательный прищур и бегающие глаза не пропадают ни на секунду.
Бросив на меня последний усмехающийся взгляд, Красавин разворачивается и идет к двери, где, догнав Элину, хватает её за руку, грубо разворачивая к себе. Её взгляд быстро находит меня, задерживаясь до того момента, пока Глеб не хватает её за горло, приподымая слегка в воздух. Элина мотает ногами в попытке вновь опуститься на землю. Хрипит и просит отпустить её, но урод продолжает издеваться, довольствуясь её мучениями и мольбами.
Вот же мразь.
Держи себя в руках, Тигран!
— Долго ещё будете здесь БДСМ практиковать? – не выдерживаю и всё же вмешиваюсь. – Могу внизу комнату освободить для сексуальных утех. Надо?
— Нет, — отвечает Красавин, наконец отпустив куколку, явно расстроенный моим безразличием в голосе. – Мы с ней дома попрактикуем. Я очень соскучился, пока она тебя здесь… радовала. Скажи, трахается отпадно?
— Ага, — соглашаюсь, смотря на девушку, которая готова была сейчас спрятаться от всех. Даже взгляда на меня не поднимает, смотря в пол на свои ноги. – А теперь нах*й из моего борделя!
Расхохотавшись, Красавин уходит, потащив за собой плачущую Элину, а вслед за ними ушла и их охрана, оставляя меня и моих людей одних.
— Шеф? – обращается ко мне один из моих парней, Зигзаг. – Что нам делать?
— Установите слежку за их машиной, — начинаю раздавать распоряжения. Нельзя сидеть просто так. — Следуйте так, чтобы вас ни одна жучка не заметила, а мне Вову с Егором пришлите. Срочно!
— Есть! Что делать с трупами? – продолжает расспрашивать.
— Много трупов? – скрипя зубами, интересуюсь.
— Двое. И пятеро раненых, — отчитывается, пока другие, выйдя из номера, пошли выполнять моё первое поручение.
— Кто?
— Охрана, в основном, и одна куколка с разбитой головой, – отвечает Зигзаг, хрустнув пальцами от злости. Этот парень не любит, когда девушек обижают. Удивительно, как ему удалось сдержаться, когда мразь Элину душила.
— Жива? – уточняю.
— Да, но в больничке придётся поваляться.
— Ладно, — выдыхаю, подходя к окну, где уже должны появиться Элина и стая уродов. — С семьями погибших разберусь позже. Свободен, — бросаю, смотря на то, как Красавин грубо толкает куколку в машину. — И, да, не сводите взгляда с машин. Каждый манёвр, каждый поворот. Запустите мотоциклы, но вон та красная машина… — указываю, когда Зигзаг подходит ближе. — Не должна выпасть из вашего поля зрения.