— Там одна из ваших куколок... она предала вас. Зачем за ней следить?
— И? - ухмыльнувшись, продолжаю смотреть на то, как машина с Элиной уезжает. - Плохие куколки должны быть наказаны. Все (плохие людишки) должны быть наказаны за свои ошибки и грехи, потому что предательства я не прощаю… никогда…
Глава 21
Тигран
— Ну что, друг, — выплёвываю последнее слово, поднимая хищный взгляд на вошедших Егора и Вову. – Как ты? – спрашиваю у заместителя, глазами намекая на то, что сделаю с ним.
Уничтожу. Сломаю. Раскромсаю.
— В порядке. Мне не сильно досталось, — отвечает уверенно, но не совершает попытку сделать шаг ко мне.
Чувствует, что я зол. Чувствует ярость во мне. Чувствует огонь, пожирающий меня изнутри, стремящийся зацепить всё и всех вокруг. Сжечь всех, кто предал, обманул, уничтожил и растоптал меня.
Предательства я не прощаю… Не умею… Не хочу учиться прощать тех, кто этого не достоин.
— Правда? Ну, что ты там стоишь, дорогой? Проходи, — хохотнув, приглашаю его на диван, указав рукой на место рядом. – Садись же скорее, расскажешь мне о жизни своей.
О жизни, которая у тебя скоро закончится.
— У меня там ещё дела, — отнекивается, делая шаг назад, но Вова, выставив руку, хватает его за рубашку и толкает на меня. Не устояв на ногах, Егор падает на колени передо мной. Медленно поднимая голову, сталкивается взглядом с моим.
— Дела подождут, — словно дьявол шепчу. — Я так давно не общался с лучшим другом, что… он меня предал, — вмиг завожусь, прекращая сдерживаться. – Тот, кому я доверился, предал меня! – хватаю его за волосы, заставляя подняться на ноги, приподнимаюсь и сам. – Тот, кого я считал вторым братом, меня предал. Тот, кто был мне опорой, оказался иудой.
— Тигран, с чего ты взял? – не сдаётся предатель. – С чего ты решил, что я предал тебя? Я бы никогда…
— Камеры. Решил установить их без твоего ведома, — отвечаю, натягивая улыбку.
Развернувшись, иду к ноутбуку и открываю на нём запись, где Егор радушно впускает Красавина и его людей, а после сам себе наносит удары по лицу и рёбрам, размазывая кровь с челюсти по лицу, создавая эффект кровавой борьбы.
Алиби, будто бы он сражался. За меня…
— Что это, Егор? Ты болен? Зачем ты себя бьёшь, пока мой враг направляется ко мне? – спрашиваю, показывая ему видео. – Может, обратишься к психологу?
— Я… — начинает он растерянно, а затем показывает себя настоящего. – Да, предал! Да, продал, как щенка подзаборного! Потому что ты за*бал со своим высокомерием.
— И сколько я стою, Егор? – задаю вопрос, делая шаг назад, ведь ещё мгновение, и я приложу его об стену. — Сколько стоит наша многолетняя дружба?
— Дружба? – кричит он. – Да ты на себя посмотри! Возомнил о себе бог знает что. Король шлюх. Со мной как с шавкой какой-то обращался. Будто бы я хуже твоих куколок. К ним лучше относишься.
— А как должен был? Целовать тебе ноги? Ты работаешь на меня, Егор! – напоминаю ему. – Я обращаюсь с тобой как с подчинённым.
— Мы же друзья, — произносит, вызывая у меня волну истерического смеха.
— Напомню, что когда я тебе предложил место моего заместителя, предупредил, что не смешиваю дружбу и работу. В борделе ты мой подчинённый, за его пределами мы друзья. Разве ты забыл, как мы напиваемся вместе во внерабочее время? Не помнишь, как я тебе давал безвозмездно деньги, когда ты вновь проигрался в покер? Да, на работе я груб, но лишь потому, что я должен быть авторитетом для всех!
— Пошёл ты нах*й со своей дружбой, Тигран, — выплёвывает мой бывший друг. — Ты на себя посмотри! Кем ты стал?
— Тем, кем должен был, — говорю, глядя в его лживые, подлые глаза. – Вспомни, что было с тобой, когда я нашёл тебя. Ты спивался после смерти матери. Искал работу, потому что бизнес проиграл… Я помог тебе, а ты со мной так поступил?
Обида разъедает изнутри, прося о мести для этой падали, но впервые за всю жизнь я морально и эмоционально опустошён. Мне не хочется ничего делать. Лишь… уснуть, сжимая в своих объятиях личную куколку… но Элины нет… Я один. В комнате с предателем и амбалом.
Отойдя от бывшего друга, иду к окну, вглядываясь в то, что за ним, думая о том, что сейчас с Элиной. Что с моей куклой? Не сломала ли эта мразь мою куколку?
Руки непроизвольно сжимаются в кулаки при мысли, что он может сломать Элину. Сделать ей больно. Заставить плакать. Кричать от боли. Бить. Насиловать. Унижать. Пытать… Уничтожать.
— И что теперь? Убьёшь меня? – спрашивает Егор.
— Нет. Зачем марать руки? Ты сам себе выроешь могилу, — ухмыляюсь, глядя в окно. – Помнишь, ты просил выяснить, где твоя сестра младшая? Она пропала же ведь около семи лет назад?
— И?
— Я нашёл её, — оборачиваюсь к нему с улыбкой. – Её похитили, чтобы позже заставить сняться в детском порно. А знаешь, кто? – начинаю тихо хохотать. – Красавин и его отец. Те, кому ты помогал, – подхожу к ноутбуку. – Предлагаю посмотреть кино, Егор.
— Что? В смысле? Нет! – кричит Егор.
— Вова, — зову амбала, и тот, поняв, достаёт из кармана шприц. Подойдя к предателю, незаметно втыкает иглу в спину Егора. Несколько минут Егор пытается даже сопротивляться, но вещество медленно расслабляет его, пока, в конечном счёте, Егор не падает. – Теперь посади его, — командую, указав на диван.
— Что со мной? – еле передвигая язык, спрашивает Егор.
— Паралитик, — отвечает Владимир, переместив моего бывшего заместителя, куда велено.
Развернув ноутбук к Егору экраном, запускаю на нём кино. Те фильмы, которые ненавижу больше всего. В этом кино маленькую тринадцатилетнюю сестру Егора насилуют, снимая всё на видео. Девочка кричит, пищит, но помощь не приходит.
— Приятного просмотра, — шепчу ему на ухо. – И, да, она мертва. Я давно нарыл это, но берёг тебя… но зачем? Смотри! Наслаждайся! Смотри, как твои «друзья» поступили с твоей сестрёнкой! Нравится? На флешке несколько часов такого наказания…
Жёстко. Грубо. Ужасно.
Я мразь.
Осудите меня! Ну, накричите на меня! Ну??? Я зверь??? Урод? Такой же, как Красавин? Ну, чего вы молчите? Скажите!
По щекам бывшего друга текут слёзы, но мне плевать. Не имеет значения…Он мне больше никто.
— Присмотри за ним, а у меня ещё дела, — говорю Вове и выхожу из собственных апартаментов. Достаю пистолет, перезаряжаю, стремительно спускаясь по лестнице вниз, где меня уже ждут.
Игра продолжается, мразь…
Глава 22
Элина
— Скучала, шлюха? – спрашивает Глеб и тут же заносит руку для удара, но в паре сантиметров от моего лица останавливается и хватает за щеки с обеих сторон. — Скучала?
— Нет! – зло выпаливаю, с ненавистью глядя на мучителя. – Не скучала! Ни капли!
— На х*ю этого мудака было лучше? – спокойно задает вопрос, продолжая сжимать щеки, наслаждаясь тем, что причиняет мне боль.
— В тысячу раз, — рычу, еще трясясь от того, как в машине он чуть ли не изнасиловал меня, но благо позвонил его отец, и все прекратилось. Никто не видел моего унижения и после не смотрел с жалостью и некоторым превосходством.
Мне было противно. Противно чувствовать его руки на себе. Противно знать, что одежда на мне порвана им. Противно думать, что он хотел со мной сделать. Противно все… даже то, как я себя повела с Тиграном. И то, как он смотрел и что говорил мне… но так надо. Так правильно!
— Шлюха! – выплевывает Красавин.
— А кто еще? – полукриком восклицаю. — Принцесса? Наивная девственница? Кто? Ты сам меня сделал шлюхой. К чему тогда удивление?
— Я сделал из тебя ту, кем ты и должна была стать. Ты сама приползла ко мне пять лет назад и попросилась. Я проявил доброту и впустил тебя в свой дом, но за все надо платить. И за мою доброту тоже. Твоя цена еще не оплачена, — короткий смех. — Она никогда не будет оплачена. Так и будешь всю жизнь моей личной шлюхой, которую я могу трахать сам и подкладывать под других, — проговаривает и наконец отпускает меня, давая отойти от него на несколько шагов назад.
— Да-да, конечно, — саркастично бросаю. – Все будет именно так.
Нет! Никогда больше не будет! Я умнее и хитрее тебя в этот раз… В этот раз мне удастся спасти Лялю… Я? Моя жизнь давно уже на помойке, как и я сама. Единственное, что важно для меня — эта маленькая крошка, сидящая в своей комнате, рисующая или танцующая, а, возможно, она вновь кормит своих любимых медвежат… Я сделаю все, лишь бы у нее все было хорошо, а я… кому я нужна? Зачем? Глебу, чтобы издеваться? Тиграну, чтобы играть? Надоело мне быть игрушкой в руках мужчин, но выбора нет…
— А потом такая судьба будет и у Ляли, — произносит Глеб, поняв, что не задел меня ни капли, и ударил по больному. — Ты научишь нашу малышку ублажать мужчин? Может, сейчас уже начнешь? Некоторые любят молодое мясцо. Лет одиннадцати-двенадцати…
— Пошел к черту, урод, — цежу сквозь зубы. – Гори в аду, — и, подлетев, даю пощечину, пытаясь ударить еще и еще раз.
Он не смеет. Не имеет право! Никогда не имеет право говорить так о Ляле. Я сделаю все, чтобы этого никогда не было. Открою всем грязные секреты Красавина. Открою свой, но Ляля навсегда останется чистым и добрым ребенком. Малышкой, у которой нормальная жизнь, а не то, что у меня…
Схватив за руку, Глеб не дает мне нанести второй удар, а вместо этого сам бьет кулаком, отбрасывая меня к стене. Больно ударившись, издаю крик отчаянья и боли, но по привычке
заглушаю, чтобы его не услышала Ляля и не дай бог не стала свидетелем этого всего. Ее детской психике не надо этого видеть. Хватает того, что она часто видит меня в крови.
— Легче? – с трудом открыв глаза, спрашиваю Красавина, улыбнувшись, как ненормальная. — Скажи, от того, что ты меня будешь бить, тебе лучше?
Глеб медленно ко мне подходит, не сводя безумного взгляда с моего лица. Пару минут дает себе, чтобы насладиться моим больным видом, а после опускается на корточки и грубо хватает за подбородок, оттягивая его вниз.