Не успевает она договорить, как я хватаю её за талию и притягиваю к себе, чтобы обнять и прижать к телу, пока не начнётся истерика. Мне ещё предстоит ответить за охрану, за её заточение на балконе, которое, к слову, длилось каких-то семь минут. За то, что трубки после не брал. За то, что Лялю на свою сторону переманил, что было не очень сложно. Всего лишь пообещал шоколада, если не будет мешать воспитывать Элину.
— Что ты делаешь? – восклицает, не делая попыток отстраниться. И буду я не Тиграном, если не скажу, что она положила голову мне на грудь, но после, спохватившись, начала драться и кричать, что я ей противен, неинтересен, да и козел еще тот.
Да-да, вообще не желает объятий, а я негодяй такой, заставляю ее тело жаться ко мне, а острые соски, проступающие через тонкую ткань топика, твердеть.
К чему все это? Я же не скрываю, как ее тело действует на меня, а особенно на нижнюю часть. Благо, мысль о том, что в доме ребенок, не дает мне полностью отдаться разврату.
Не будь тут Ляли, уже давно бы прижал ее к стене и заставил издавать совершенно другие звуки, но нет же… Ну что поделать. Жизнь никогда не была легкой. Надо всего лишь свыкнуться и адаптироваться к тому, что секс только за дверью спальни и когда ребенок спит или очень занят и случайно не услышит неприличные звуки.
— Обнимаю тебя, — спокойно отвечаю.
— Отпусти!
Подняв на меня злой взгляд, пытается передать через него всю ярость и злость, мысли о мести и, конечно же, обещание несладкой ночи.
— Т-с-с, — прикладываю палец свободной руки к её губам. – Меньше слов. Помолчи немного, — прошу, опускаясь рукой вниз по её грудям, по животу, к талии и ниже, очертив бедро, двигаясь к упругим ягодицам, которые так и просятся мне в руку.
— Отпусти! – пищит.
Какая же она противоречивая. Тут кричит: «Отпусти», а у самой дыхание учащается от каждого моего прикосновения. Интересно, если я продолжу, то она перестанет злится? И через сколько?
— Непослушная, — выдыхаю и хлопаю её по попе, поймав сладкий стон губами. – Какая же ты непослушная, Элина, — вновь касаюсь своими губами ее, но куколка меня кусает за нижнюю губу, выказывая свое недовольство происходящим.
И какой бы податливой она сейчас ни была, обиды в ней определённо больше. Не люблю эту женскую черту: злопамятность и упрямство. Зачем пытаться уйти, зная, что я не отпущу? Да и зачем вообще уходить? Я не против ребёнка, пусть будет, если есть. Плевать, что Ляля дочь Красавина. Пообщавшись с ней, понял, что от него у неё максимум родинка на попе (шучу). Не похожа она на него ничем: ни внешне, ни характером. Тогда к чему это упрямство и стремление Элины уйти? Я ее заставляю что-то делать? Ну, кофе утром сварить. Есть иногда приготовить. Но, в основном, полная свобода. Сиди с Лялей и занимайся, чем душа пожелает.
Единственный нюанс лишь в том, что на улицу им пока нельзя, но все же для их безопасности. Этот урод, Красавин-старший, уже звонил мне и пообещал прикончить за то, что я его сына убил. Да, это сделала Элина, но мои парни будут молчать, а ответственность за поступок своей женщины я возьму на себя. Мои проблемы! Задача Элины и Ляли – сидеть и не высовываться.
— Отпусти меня, д… — рычит Элина и хочет меня обозвать, но в коридор выходит Ляля, ослепляя всех улыбкой, и куколка замолкает.
— Дорогой? – подсказываю ей. – Ты ведь это хотела сказать, дорогая? Но я больше предпочитаю «любимый», «желанный» и «единственный», — нагло улыбаюсь, глядя ей в лицо.
Ох, чувствую, весело мне будет с Элиной и ее упрямством, но повторяю: моя женщина, и терпеть лишь мне ее. Отчим всегда говорил: «Мужчина – главный в семье. Он вожак, который разрывает проблемы на куски, ведя свою стаю к покою. Женщина же — слабость, данная Богом, чтобы испытать вожака на прочность. Всевышний награждает ее самым вредным характером, но никогда тот не будет препятствием для настоящего мужчины».
Элина, видимо, и есть моя слабость, с которой придется побороться.
Глава 31
Тигран
— Отпусти меня, д… — рычит Элина и хочет меня обозвать, но в коридор выходит Ляля, ослепляя всех улыбкой, и куколка замолкает.
— Дорогой? – подсказываю ей. – Ты ведь это хотела сказать, дорогая? Но я больше предпочитаю «любимый», «желанный» и «единственный», — нагло улыбаюсь, глядя ей в лицо.
— Да, — недовольно соглашается, подарив мне многообещающий взгляд. – Ляля, ты уже доела? – мягко обращается к прищурившейся младшей куколке.
Смотрю на малышку и не могу сдержать улыбку и радость внутри при виде темноволосого чуда в костюмчике, что лично заказал для неё через интернет. Гордость берёт, что она в нём. Что я выбрал, и им понравилось.
Тигран, что с тобой? Взрослые куклы надоели? Решил на маленьких перейти? Не для разврата, конечно, а чтобы одевать, кормить и играть с ними. Хотя, глядя на Элину, сложно утверждать, что интерес к взрослым куклам прошёл.
— Вы уже поели? – спрашиваю их, взглянув на пакеты. – Я думал, мы вместе поужинаем. Даже в магазин за мясом заехал.
— Мы же не знали, явишься ты сегодня или нет, — прыскает ядом Элина. — И во сколько приедешь. А ребёнка кормить надо. Её желудок не будет ждать ваше величество!
От греха подальше выпускаю куколку из объятий, сдерживая смех от обвинений и придирок Элины. По сути, сейчас всего пять вечера, и я специально пришёл до шести, так как мы всегда в борделе ужинали в шесть. А её упрёки сейчас — лишь повод задеть меня и хоть что-то сделать в своём безвыходном положении.
— Придётся есть одному, — выдыхаю, печально посмотрев на малышку. – Буду ужинать в гордом одиночестве, — вздох.
— Ну ладно… я с тобой поем, но только чуть-чуть. Самую капельку, — соглашается младшенькая куколка, устремившись ко мне. – А что ты будешь готовить? – пытается взять пакет, но он больше самой девчонки. Не удержался и накупил в магазине самую вредную, но желаемую детьми пищу.
— Стейки с овощами, – отвечаю, подхватив пакеты.
Девочка накрывает мою руку своей, по её мнению, помогая мне в переноске пакетов на кухню. Такой малый и слегка неожиданный жест умиляет, вырисовывая улыбку на моём лице.
— Стейки? – непонятливо спрашивает Ляля. – Что это? Это… стей-ки… не знаю, — признаётся девочка и начинает хмуриться.
Положив пакеты на стол, кидаю быстрый взгляд на Элину, которая неторопливо шла за нами, громко пыхтя.
— Глеб не разрешал нам есть мясо, — шепчет, пока малышка, взяв из пакета чёрную буханку, понесла её в хлебницу.
— Да, папа не разрешал его есть, — услышав слова Элины, подтверждает её слова Ляля. — Говорил, что от него у меня будет болеть животик.
Смотрю на эти две тощие фигурки и злюсь ещё больше. Ладно, Элина – взрослый организм, но Ляля – ребёнок. Ей нужны все микро- и макроэлементы для развития и роста. Как можно запрещать есть мясо, самому при этом поедая его словно не в себя? Издевательство!
Был бы этот г*ндон жив, я бы его на цепь посадил и кормил лишь водой из лужи и чёрствым хлебом раз в сутки.
— Не будет болеть, — обещаю малышке. – В отличие от кофе, мясо я готовлю отлично! Тебе понравится! Обещаю!
— Мясо можно? – удивляется она. – А картошку жареную каждый вечер можно? А шоколадные конфеты каждый день? А чипсы? Нет! Жареную картошку хочу!
— Можно, но не каждый день, — отвечаю, увидев с каким воодушевлением и радостью в глазах Ляля это говорит, словно жареная картошка — самая большая ее мечта.
— И картошку? – одними губами спрашиваю Элину, и девушка кивает, поджав губы.
— Мясо, картошка, сахар, масло, молочные продукты, некоторые фрукты и ещё парочка позиций списка, — перечисляет, смотря на радующегося ребенка.
— Ясно, девочки, — произношу и хлопаю в ладони. — Значит, будем постепенно вводить в рацион нездоровые продукты. Придерживаться правильного питания тоже хорошо, но когда я смотрю на вас, то мне кажется, что вас сдует ветром. Женщины не должны быть одними лишь костями, рекламируя собой анорексию. Пара лишних килограммов будет вам к лицу.
— А папа говорил, что если я буду толстой, то меня никто не будет любить, как Элину. Я не хочу, чтобы меня не любили, — со слезами на глазах проговаривает ребёнок, чей отец изверг, раз так издевался над собственным дитём.
— Ляля, я буду тебя любить, даже если ты будешь как колобок, — успокаивает её старшая куколка. – Я буду любить тебя любой, — подойдя к девочке, обнимает её, прижав к себе.
Бл*, я точно воскрешу этого м*дака и прикончу его самым жестоким способом.
— И я тебя буду любить! – отвечает ей малышка, шмыгнув носом.
«И я вас буду любить», — хочу сказать, но молчу, потому что мне страшно произнести эти слова и признать свою слабость перед этими двумя. И когда только успели? Элина – ну ладно. У меня было время, чтобы привыкнуть к ней, но Ляля… когда? Разве может ребёнок так быстро привязать тебя к себе и очаровать? Или это всё потому, что Ляля – дочь Элины?
Так много вопросов и так мало ответов.
— Ляля, — зову малышку, прося её подойти ко мне, а после того, как она подходит, беру на руки. – Запомни: прежде всего ты должна нравиться себе и именно ты должна себя любить, и твои близкие будут тоже тебя любить. Им будет плевать на то, толстая ты или худая. Красивая или некрасивая. Главное — не быть злой, как Снежная королева из сказки. И как Кощей Бессмертный
— Но тебе не нравится, что мы с Элиной худые, — наивно хлопая глазками, говорит Ляля.
— Здесь другое. Ваша худоба слегка болезненна, и я всего лишь хочу, чтобы вы стали жить полноценно и не заболели. Ели всё, что вам хочется, не зная запретов. Но есть в меру, зная свою норму в том или ином продукте, — заправляю её волосики за ушко. — Не переедая, вы никогда не станете толстыми, хотя я был бы не прочь подержать тебя за пухлые щёчки, — и рукой оглаживаю её щёчку, наслаждаясь бархатом детской кожи.
Господи, какой же я врун! Я влюбился в эту малышку с первого взгляда! Увидел — и понял, что хочу это маленькое чудо себе, и не в Элине здесь дело. Меня тянет к Ляле, словно в ней есть то, чего мне не хватает.