– Вот чёрт! Ты чего плачешь-то? Увезти тебя обратно?
Отрицательно качаю головой и пищу:
– Нет.
Это "нет" заставляет меня прикрыть рот ладонями.
Сначала Рэнли хмурится, а потом широко улыбается, на его щеках появляются ямочки.
– Вот же ж, ты заговорила!
Убираю руки от лица и пытаюсь снова.
– Спасибо. – Слово произносится медленно, но я покоряю эту вершину и протягиваю к Рэнли руки. Хватаюсь за его рукава и притягиваю парня к себе, обнимаю так крепко как только могу. – Спасибо, – уже более уверенно повторяю я.
Отпускаю Рэнли и утираю слезы радости. Это как заново начать дышать. Рассматриваю территорию, настолько насколько это позволяет вновь сгущающийся туман. Тут слишком много людей и среди них не только военные. Бросаю взгляд на стену, и Рэнли говорит:
– Стена достроена, и теперь многие живут наверху. Тут уже было несколько построек в дальней части девятки, сейчас строятся новые дома. Да у нас тут в целом жизнь налаживается. Вот, ты вернулась.
Глубоко вдыхаю и пытаюсь заговорить снова, я должна практиковать этот навык.
– Не факт, что… я… тут останусь.
Удивительно, с какой легкостью мне даются слова, будто я и не молчала как рыба. Странное тело, безумно мутный организм.
Рэнли с гордостью смотрит на меня. Да что говорить, я и сама горда.
– Останешься, – уверенно произносит Рэнли. – Зак не отпустит.
В голосе Рэнли есть какая-то потайная стенка, которую я не решаюсь оттолкнуть. Он словно хочет сказать мне намного больше, но сдерживает себя.
– С чего это? – медленно спрашиваю я, пробуя слова на вкус. – Он вернул то, что ему было нужно.
Рэнли улыбается.
– Может, ты задела его сердце?
Мне становится неуютно от этого разговора и я опускаю взгляд. Тереблю пояс пальто и произношу:
– Сомневаюсь, что оно у него есть.
Рэнли хмыкает, и я возвращаю внимание на него. Взгляд ловеласа упирается мне за спину, и я каменею.
– Если бы у меня не было сердца, ты уже была бы мертва, Алекс.
Зак. Прямо за моей спиной, и Рэнли знал об этом. Вот сученыш!
– Ну ладно, – говорит Рэнли, с максимально заинтересованным лицом рассматривая наручные часы, которых нет. – Я пойду, уже опаздываю на очень важное мероприятие. А как вы знаете – я до ужаса пунктуален.
Рэнли исчезает со скоростью падающей звезды, и на его место садится Зак. Я так давно его не видела, что позабыла, насколько тяжело на него смотреть. Это действительно он. Я так долго и тщательно думала о том, что скажу ему, но все мысли исчезли. Мне одновременно и радостно видеть его, и горько.
– Два один, – говорю я. – Ты дважды спас меня.
Он кивает, а я думаю, что "лучшего" начала разговора я не могла бы придумать.
Зак ничего не говорит, вглядывается в моё лицо, словно не уверен, что это я. Воздух сгущается, и я решаю разрядить обстановку.
– Сглупил дважды, не похоже на тебя.
Не знаю, что я несу, но молчать не могу. Слишком долго язык был прикован к нёбу. О Боже, лучше бы так и оставалось!
Внимательный и серьезный взгляд Зака останавливается на моих глазах. Он видит меня насквозь. Безусловно. Я чувствую, как он шарится по полкам моих мыслей и выискивает то, что ему более интересно в данный момент.
– Нет. Я послушал его.
– Кого?
– Сердце, которого у меня нет.
Какое-то время я просто смотрю на него и понимаю, что столько всего должна ещё сделать. Моя жизнь только начинается, и я хочу кое-что прояснить. Поблагодарить и…
– Спасибо, что вытащил из машины, – шепчу я с болью в голосе.
Вспоминая, как испугалась тогда. Я думала, что умираю. Помню, как хотела позвать Зака, но не могла. Как думала, что и он погиб.
– Был рад помочь.
– Зачем ты это сделал?
Глаза в глаза.
– Потому что захотел.
Улыбаюсь, просто не могу больше держать маску холодности. Готова признаться сама себе, что я счастлива слышать от него такие слова.
– Ты вроде убить меня хотел, – напоминаю я, окончательно истрепав пояс пальто.
– Передумал.
– Вот так просто?
На губах Зака мелькает секундная улыбка, уголки немного приподнимаются, и он отвечает:
– Это было совсем не просто.
Хочу задать ему миллион вопросов, но не могу, нужно всё продумать ещё раз, может, записать на листочке. Хочу узнать, что будет со мной дальше и как долго я буду на попечении Лейзенберга. А ещё мне хочется спросить, почему он не приходил ко мне.
В нашу сторону идёт умопомрачительная брюнетка, она шагает так, словно весь мир принадлежит ей. Садится на скамейку рядом с Закари и чмокает его в щеку. Мои глаза готовы выпрыгнуть из орбит, а сердце предательски сжимается, отвожу от них взгляд, но голос Зака возвращает моё внимание.
– Алекс, это Ребекка Келлер, моя сестра.
Ребекка протягивает мне руку, и я пожимаю её, девушка с интересом разглядывает меня, и я не вижу на её лице ни грамма дружелюбия. Так, ей-то я что сделала? Вижу её впервые в жизни.
– Алекс значит. Наслышана о тебе.
Перевожу взгляд от Ребекки на Зака, и девушка тут же говорит.
– О нет, не от него. От Герды.
Сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза. А я ведь о ней и думать перестала.
– Ребекка, не сейчас.
– Что не сейчас? – спрашивает она.
Брат с сестрой обмениваются взглядами, и я чувствую себя лишней, где Рэнли, когда он так нужен? Слинял, чертов предатель.
Откатываюсь от скамейки и говорю:
– Приятно было познакомиться, Ребекка, но мне пора.
В этот момент рация Зака начинает шипеть, и оттуда разносится голос Нео.
– Зак, у нас тут неожиданные новости. И более неожиданные гости.
Закари не сводит с меня взгляда и подносит рацию к губам.
– Какие?
– Президент мертв. У ворот полковник.
Глава двадцать вторая
Будь прокляты эти тренировки. Вся потная и вонючая оседаю на пол, Лекса тут же появляется возле меня. Сестра в возмущении упирает руки в бока, я тактично делаю вид, что не замечаю этого, и она садится рядом.
– Ты мучаешь себя.
– Я снова хочу ходить. Нормально, а не двадцать метров с тростью. Лейзенберг и так сделал невозможное, он говорит, что больше у него нет пробных лекарств с участием Т001 и Т002. Теперь всё зависит только от меня.
Смотрю на свою руку, которая не так давно была переломана. Не уверена, что Заку вообще нужна была вакцина, ведь у него под боком ученый, который смог поставить на ноги мой труп.
Сестра подает мне воду, и я отпиваю несколько глотков. Пять дней тренировок, и я уже довольна собой. Сегодня удалось даже немного пробежать. Мой организм словно возрождается из пепла, и с каждым днём я становлюсь сильнее. Возвращаюсь в форму. Волк подходит ко мне и ложится у ног. Он тоже больше не хромает, но Лейзенберг сказал, что на него он свои чудо-пилюли не тратил. На хомяков, значит, можно, а на моего друга – нет.
– Извини, что не приходила к тебе в больницу, – говорит Лекса.
Отмахиваюсь от неё и делаю ещё пару глотков.
– Мы уже говорили об этом. Всё в порядке.
– Нет. Я не говорила, почему не приходила. У меня была навязчивая мысль, что стоит мне увидеть тебя на больничной кровати и… я тебя потеряю. Не знаю, откуда это взялось у меня в голове, но…
– Лекс, всё нормально. Я рада, что ты не приходила, Лейзенберг тот ещё крот, он мог вычислить свою вакцину в тебе даже по твоим зрачкам.
– Знаешь, что интересно?
– Что?
Сестра слегка толкает меня в плечо и улыбаясь говорит:
– Ты так долго сбегала от Закари Келлера, говорила, что он хочет убить тебя.
Пожимаю плечами и закручиваю крышку.
– Так и было.
– Что изменилось?
Перед глазами калейдоскопом мчатся все наши разговоры… и не только. Не думаю, что когда-нибудь буду обсуждать это с сестрой. Да вообще хоть с кем-то. Это только моё…
– Он передумал.
Лекса хмурится и смотрит на меня как на сумасшедшую. Снова откручиваю крышку, отпиваю ещё несколько глотков и говорю:
– Это не мои слова, а его.
Сестра нервно заламывает пальцы и спрашивает:
– Может, он поможет мне найти Доми?
– Лекс, я не могу просить его об этом.
Сестра вздыхает и предлагает:
– Я сама попрошу.
– Нет. Мы должны быть благодарны за то, что вообще можем здесь находиться.
Лекса опускает голос до шепота и наклоняется ко мне.
– Но рядом живут те, кто поклоняется Барону. Они настолько близко к нам, что я практически чувствую их.
Я этого ей не говорила. Отставляю бутылку в сторону и тихо спрашиваю:
– Откуда ты это знаешь?
Лекса сжимает губы в тонкую линию.
– Я многое слышала за это время и видела. Кое за кем проследила, кое-кого поспрашивала.
Хватаю Лексу за руку и сильно сжимаю пальцы.
– Не вздумай к ним соваться.
Только от одной мысли об этом становится дурно. Эти фанатики не наше дело, Закари и его люди пусть сами разбираются с соседями, а мы пока просто будем жить. После того как я приду в норму, мы с Лексой что-нибудь придумаем, составим план и отправимся за Домиником, но сейчас я слишком слаба, чтобы позаботиться хотя бы о себе.
– И в мыслях не было, но Закари ищет Барона, и если найдет, то… может найти и Доми. Алекс, я старалась не думать о нём, но это невозможно.
Сдаюсь и отпускаю сестру.
– Хорошо. Я поговорю с ним.
– Когда?
– Сегодня. Но пока я этого не сделаю, ты не будешь глупить и лезть ко всем с расспросами. Лекс, мы тут на птичьих правах и должны уважать это место и его законы.
Сестра кивает, и я немного успокаиваюсь.
Немногим позже покидаем спортзал и расходимся в разные стороны. Лекса отправляется к Софи, которая теперь работает на девятке. Я же прихрамывая иду в больницу, волк плетется следом. Первым делом отправляюсь в душ, а после возвращаюсь в палату. Я до сих пор тут живу, Лейзенберг говорит, что это на всякий случай. Я не спорю, вообще больше не хочу ругаться с кем-то по пустякам. У меня есть место где спать, теплая вода и вкусная еда. Я владею богатствами, о которых многие могут только мечтать. Переодеваюсь, даю ногам немного отдыха и отправляюсь к Заку. Волк остаётся спать на моей кушетке. Не знаю, у себя Закари или нет. Иногда я вижу его, но с каждым днем всё реже и реже. Он постоянно чем-то занят. Как мне стало известно от Лексы, Зак ищет Барона. Для чего?