Девушка, чьи волосы взъерошены, футболка помята, цвет лица бледноват, а губы слишком красные от того, что она сжимала их или кусала, сидела напротив меня живая и невредимая.
Адриана взяла меня за руку, сжимая ее, и одними губами произнесла:
– Спасибо.
В глазах цвета леса можно было увидеть благодарность, незыблемое доверие и что-то еще. Таким взглядом принцессы обычно одаривали своих принцев – героев, в которых они верили, которым доверяли свои сердца, насмотревшись мелодрам и читая любовные романы. Но Адриана ошибалась: я не ее чертов герой. Однажды она поймет это, но будет уже слишком поздно.
10Адриана
Я всю жизнь прожила в полной безопасности, окруженная охраной, в защите от внешнего мира. Тем не менее я всегда знала, что дом, в котором родилась, вещи, которые носила, и жизнь, которую проживала, не достались моей семье исключительно законным путем. Я не питала иллюзий и знала наверняка, что папа – один из самых опасных людей в городе или стране, а возможно, и в мире. Я слышала об ужасах происходящего вокруг, истории о нападениях, убийствах и обо всех жутких вещах, которые происходили сплошь и рядом, но сама никогда не была участницей или свидетелем происшествий до кровавой свадьбы, словно снятой по мотивам одной из самых жестоких сцен любимого сериала[7]. Поэтому сегодня, когда моя жизнь висела на волоске от смерти, я вновь испугалась этого мира.
Я все еще ощущала адреналин в крови и легкую дрожь в руках, которые впервые держали холодное оружие. Один выстрел из него мог бы убить человека. Мысль об этом вызывала мурашки, к горлу из-за воспоминаний подступала тошнота, кровь стыла в жилах от образов мертвых, пулями продырявленных тел, лежащих в собственной крови.
Я сделала глубокий вдох, отгоняя темные картины из головы, и повернулась к человеку, спасшему нас сегодня. Он был сосредоточен на дороге, пистолет покоился на его бедрах, одна рука расслабленно держала руль, вторая – лежала на консоли между нами. Мы приземлились в Филадельфии час назад и пересели в его «Мустанг», ожидавший нас на том же месте, где мы его и оставили. За всю дорогу никто из нас не проронил ни слова. Я думала, мы возвращались домой, пока не проехали въезд в город.
– Куда мы едем?
– В безопасное место, – ответил Алессио, даже не взглянув в мою сторону.
– Разве твоя квартира не была такой?
– Теперь нет. – Его челюсть сжалась, он выглядел встревоженным. – Лучше перестраховаться.
«Он защитит тебя, милая. Доверься ему».
Так я и сделала – молча продолжала следить за дорогой, пока мы не будем в безопасном месте, где бы оно ни было.
Солнце уже практически село. Мы оставили за собой не один город в направлении юго-восточной части штата Нью-Йорк и спустя три часа пути проехали табличку с указателем: «Добро пожаловать в Аппалачи», а через пару миль свернули с шоссе на узкую дорогу с еще одним указателем: «Долина водопадов». Она была пустынна: никаких поворотов, указателей и домов, ни одного признака жизни. Чем дальше мы ехали, тем сильнее сужалась дорога, превращаясь в серпантин и поднимая нас на возвышенность, откуда открывался прекрасный вид на местность.
Мы словно ворвались в пейзаж художника и стали его частью. Нас окружали разные оттенки зеленого: от тусклых и холодных до ярких и теплых. Вокруг только высокие хвойные деревья, которые чем выше по горной дороге, тем сильнее тянулись к лучам вечернего солнца. Эта картина длилась до тех пор, пока Алессио не свернул на втором съезде, и мы не углубились дальше в лес, окончательно оставив цивилизацию позади. Асфальтированная дорога сменилась на грунтовую, и весь участок пути, проходящий сквозь гущу леса, нас из-за кочек бросало из стороны в сторону. Деревья становились зеленее, вокруг – темнее, и лишь благодаря свету фар можно было различить путь.
«Мустанг» – не машина для такой местности, и меня удивило, что Алессио рискнул приехать сюда, но он явно был здесь не в первый раз, потому что ни навигатор, ни указатели ему не потребовались, однако я все же решила уточнить:
– Ты уверен, что мы правильно едем?
– Да. Путь не близкий, но мы практически на месте. – Алессио продолжал движение, успешно маневрируя в поворотах.
Через пару минут езды под нами начала шуршать щебенка, и мы повернули налево, въезжая на более ровную поверхность, а вскоре остановились возле небольшого строения, похожего на хижину.
За счет открытого неба здесь было чуть светлее, но все-таки довольно темно, чтобы различить все детали. Однако, несмотря на сумерки, можно было угадать небольшой одноэтажный домик, похожий на бунгало в деревенском стиле с большими окнами от пола до потолка. Он стоял на небольшой искусственной возвышенности с деревянной лестницей и перилами по периметру и был выполнен из темного дерева с черной крышей. Домик со всех сторон был окружен вечнозелеными деревьями, вокруг никаких соседей. Это место оказалось скрыто от посторонних глаз, и именно в этом его прелесть. Я была уверена, при свете дня он окажется еще прелестнее.
Что это за место?
– Мы с мамой приезжали сюда, когда она хотела отдалиться от городской суеты и немного поработать в тишине, – словно услышав мои мысли, объяснил Алессио.
Он впервые рассказал о чем-то настолько личном: о семье и своем прошлом. Судя по печали в его голосе и тоскливому взгляду, ему нелегко было говорить об этом. Меня ужасно интересовало, что случилось с его родителями, но я не давила на него, уважая его границы.
– Покажешь мне?
Алессио кивнул и вышел из машины, а после секундной заминки я тоже открыла дверь и последовала за ним. Меня встретили тишина леса и холодный свежий воздух, в котором ощущался запах сырой земли и камней. Вдали слышался шум воды, мешающийся со звуками леса: стрекотанием кузнечиков, уханьем совы, кваканьем лягушек и приглушенным щебетанием птиц.
Алессио достал из багажника небольшую сумку и пошел к дому. У двери он замер, его тело напряглось. Я заметила, как тяжело ему было вставить ключ в замочную скважину, поэтому подбежала к нему и положила ладонь на его. Его глаза нашли мои, и я увидела в них благодарность. Его пальцы разжались вокруг ключа, и я взяла инициативу в свои руки. Когда замок щелкнул, Алессио сделал глубокий вдох и, кивнув мне, дал разрешение войти. Я толкнула деревяную дверь и за ней встретилась с темнотой, пока не включился свет.
Внутри дом выглядел таким же милым, как и снаружи. Домашняя обстановка навевала уют, несмотря на его небольшие размеры. Аутентичный этнический стиль, в котором использовались разные мотивы.
В нем была всего одна комната, служащая как гостиной, так и спальней с одной двуспальной кроватью. Здесь же оказалась расположена небольшая кухня в деревенском стиле, но с современной обстановкой и техникой, отделенная от комнаты барной стойкой и высокими стульями. Все стены сделаны из темного дерева, окна от пола до потолка делали комнату визуально больше. Светлая тюль на них ограждала внутренний мир от внешнего. Коричневый диван посреди комнаты, на котором лежала пара декоративных подушек с яркими вышивками и вязаный плед, поддерживающий национальный африканский колорит, разделял комнату на спальную и гостевую зоны. У дивана стоял массивный сундук: его использовали как журнальный стоик.
Кирпичный камин украшал комнату, а над ним висела традиционная маска. Напротив – кресло, под которым лежал мягкий палас с этническими узорами. Высокие шкафы по обеим сторонам от камина были заполнены книгами и небольшими фигурками животных, но фотографий не было видно. На потолке с балками висели стилизованные лампы с приглушенным светом. Большая заправленная кровать повернута к окнам, чтобы видеть лес, окружающий домик. Небольшой деревянный платяной шкаф на ножках стоял слева от кровати, по бокам от нее оказались расположены такие же тумбочки со светильниками.
Помимо этнических деталей интерьер дома не пестрил украшениями и яркими акцентами, но это не делало его холодным и негостеприимным, наоборот, все кричало о тепле и домашнем уюте. Мне тут же захотелось укутаться в лежащий вязаный плед у камина со стаканчиком свежезаваренного кофе и сидеть рядом с крепким мужским телом, которое обнимало бы меня и прижимало к себе. Как Алессио.
Выкинув из головы непрошеную мысль, я повернулась к нему. Он наблюдал за мной, пока я осматривалась. Его глаза блуждали по моему лицу, в них читалось сомнение. Он словно думал: правильно ли сделал, что привез меня сюда?
– Почему мы не поехали обратно в квартиру? – уточнила я, чтобы развеять свои собственные сомнения.
– Тебе не нравится? – В его голосе слышались неуверенность и разочарование.
– Что? Нет, конечно же нет. – Я поспешила заверить его в обратном, чтобы он видел, что это не ложь. – Тут так атмосферно – это прекрасно. Но все же? Мне интересно.
– Там больше небезопасно. – Он положил сумку на пол, которую держал все это время в руках, и продолжил: – За нами либо следили с момента, как мы выехали из квартиры, либо кто-то уже знал о нашем приезде.
– А здесь разве безопасно?
– Да, – в словах не было ни грамма сомнения.
– Ты и про квартиру так говорил. – Я не хотела быть грубиянкой и неблагодарной, однако мне просто было важно понять его.
– Про квартиру знали несколько человек, а про это место – никто, – пояснил Алессио, встретившись со мной взглядом.
– Никто?
– Все, кто знал, мертвы. – Он не сводил с меня глаз, оценивая мою реакцию.
Не знала, что сказать на это, хотя в голове крутились мысли и вопросы, но я не уверена, что сейчас их стоило задавать, поэтому просто кивнула. Алессио повернулся ко мне спиной и направился на кухню. Открыв все шкафчики, он проверил их содержимое и нахмурился.
– Я привезу с собой еды, но пока тебе придется немного поголодать. Тут есть кофе и чай, поэтому можешь отдохнуть, принять душ. – Он показал на одну-единственную дверь, ведущую, как я понимала, в ванную. – Если хочешь, можешь поспать, пока я не вернусь.