– Хм. Думаю, победитель не угодит в полицию с обвинением в покушении на жизнь и точно поможет нам не попасть в больницу с пищевым отравлением. – Она рассмеялась впервые за несколько дней. Услышав звонкий смех, мое сердце наполнилось чем-то теплым и непривычным ему ранее чувством.
– Что ж, думаю, это хорошая сделка.
Отпустив Адриану, я вернулся к готовке и начал резать перец, помидоры и лук. Мы не разговаривали, но перекидывались взглядами и кормили друг друга своими ингредиентами. Краем глаза я видел, как Адриана пыталась включить плиту, но у нее не получалось, поэтому я помог ей, отчего получил поцелуй в знак благодарности. Отстранившись от меня, девушка взяла сковородку и поставила ее на огонь, после чего добавила немного оливкового масла. Я сдержал смешок в груди, наблюдая, как она старалась, делая вид, будто все под контролем, когда разбивала яйца над еще не прогретой сковородой и сразу же закинула туда мелко нарезанный бекон, а потом стояла с лопаткой в руках и ждала, пока блюдо будет готово. В моей же сковороде масло уже начало шипеть, когда я подошел к плите и закинул в нее все ингредиенты для шакшуки в правильной последовательности.
Спустя пару минут мы оба сидели за накрытым кухонным островом с горячими сковородками перед собой. Адриана посмотрела на свое блюдо, потом на мое, и я видел, как уголки ее губ опустились.
– Ну, давай пробовать. Надеюсь, врача вызывать не придется, – сказал я, взяв вилку в руку и окуная ее в явно сырую яичницу и недожаренный бекон.
Эта девушка действительно меня убьет.
Положив так называемое блюдо в рот, я сразу почувствовал вкус соли – слишком много соли – и мне стало плохо. Я не мог выплюнуть содержимое изо рта, иначе обидел бы Адриану, поэтому придал лицу самое довольное выражение, на которое был способен, но, черт возьми!
Это отвратительно. Я чувствовал во рту слизь сырого белка, не говоря уже о чрезмерном количестве соли, однако проглотил все, делая вид, что это – лучшая еда, которую мне доводилось пробовать. Я сдержался, чтобы не запить водой сразу же, и улыбнулся Адриане, следящей за мной.
– Ты проглотил, – это был не вопрос, но она смотрела на меня так, будто ждала, что я вскочу и направлюсь к мусорке, что сделал бы любой на моем месте. – Не выплюнул, а проглотил.
– Ага, очень… вкусно, – сказал я и потянулся за добавкой, чтобы убедить Адриану в ее кулинарных талантах, но она вскочила со стула и, взяв свою сковородку, выкинула все содержимое в мусор.
– Зачем ты это сделала? – спросил я ее, когда она села обратно за стол.
– Потому что это была отвратительно соленая и сырая яичница. – Адриана мило сморщила носик и протянула мне стакан с водой. – Я попробовала, пока ты накрывал на стол, Алессио. Не стоило подыгрывать, но спасибо, что сделал это. – Потянувшись через остров, она нежно и быстро поцеловала меня, не слишком углубляясь, но достаточно, чтобы мне захотелось притянуть ее ближе и захватить ее губы в более страстном поцелуе. – Это было мило с твоей стороны.
– Это было ужасно, принцесса. – Я опустошил стакан с водой, но отвратительный вкус во рту не проходил. – Ты больше не готовишь. Никогда.
Она пожала плечами и приступила к моей шакшуке, наслаждаясь вкусом. Мы поглотили все, не оставляя в сковороде ни одной крошки. Только теперь я осознал, что был очень голоден.
– Думаю, не стоит указывать на очевидное, но все же, – сказал я, глядя на то, как Адриана облизывала большой палец и поднимала свои глаза на меня. – Я требую свой приз. Настоящий приз.
– Мы разве о таком договаривались? – спросила она, продолжая вылизывать свой палец. Уверен, она даже не догадывалась, что делала со мной эта картина.
Я не ответил ей, вместо этого потянувшись к ней через остров и захватив ее губы в свои. На них все еще был вкус помидоров, но именно ее вкус будоражил меня. Я проскользнул внутрь и начал ласкать ее язык своим. Адриана стонала и отвечала мне с такой же силой, пока не отдалилась, чтобы соскочить со стула и начать убирать посуду.
– Ладно. Я помою посуду, раз уж мы договорились о настоящем призе. – Она бросила на меня игривый взгляд и улыбнулась, прикусывая нижнюю губу.
Именно так эта девушка захватила мои мысли и сердце – не спеша, не подозревая, не стараясь.
После импровизированного ужина Адриана предложила посмотреть фильм. Мы включили ее любимый «Дневник памяти». В очередной раз, да. Однако на этот раз мы его досмотрели. То есть почти.
Почему почти? Потому что полфильма мы целовались. Адриана была ненасытна в поцелуях так же, как и я. Мне нравилось к ней прикасаться, поэтому я не выпускал ее руку из своей, а пальцы рисовали какие-то линии на коже ее плеча, пока она лежала головой у меня на груди. Эти мимолетные прикосновения придавали уверенность в реальности происходящего.
После фильма Адриана взялась за чтение, я же почистил пистолеты и починил душевую, а после решил немного потренироваться. Я готов был делать все что угодно, лишь бы не думать о флешке без кода, которая удавкой затянулась на моей шее. Я убрал ноутбук подальше от глаз и начал усердно качать пресс.
Боковым зрением я видел взгляды Адрианы, которые она периодически бросала на меня из-под книги. Я уже сделал три подхода, и все это время она следила за мной, прикусывая нижнюю пухлую губу. Ее голодный взгляд подстегивал меня стянуть футболку и заниматься усерднее, сильнее напрягая мышцы, чтобы они пульсировали при каждом движении. И это сработало – Адриана убрала электронную книгу и в открытую на меня пялилась.
– Что означают твои татуировки? – спросила она, притянув ноги к груди.
– Какие именно? – не прекращая делать боковые скручивания, поинтересовался я.
Адриана встала с дивана и села рядом, чтобы быть со мной на одном уровне. Завершив упражнение, я выпрямился, скрестив ноги, и посмотрел на нее. Она все еще была в моей футболке и с голыми ногами, за которые я ее притянул к себе и усадил напротив так, чтобы она смогла скрестить их за моей спиной, обхватив талию. Потянувшись ко мне, Адриана провела пальцами по ворону на моей груди.
– В скандинавской мифологии вороны были спутниками Одина, благодаря которым он видел все, что творилось в мире, – объяснял я, пока она обводила каждую деталь рисунка на моем теле. – В некоторых культурах вороны являются предвестниками беды и смерти, в других – это символ долголетия и процветания. Каждый человек трактует их по-разному, поэтому точного значения нет.
– Мне нравится, – сказала Адриана и перешла к следующей татуировке на моем плече. – А это?
– Вегвизир или рунический компас – тоже из Скандинавии. Он гарантировал помощь и покровительство богов, а также помогал не сбиться с пути.
Я сделал его не так давно, сразу после того, как Джон нашел меня и рассказал об убийстве отца. Месть Моретти стала моим смыслом и целью в жизни, а компас – напоминанием об этом. Он помогал мне, как викингам во время походов, указывая верный путь, однако в последнее время он, кажется, перестал работать.
– А чье это имя?
Адриана перешла уже на другую сторону груди, к моей первой татуировке, прямо под сердцем. Она слишком маленькая, чтобы ее можно было разглядеть издалека, но занимала значимое место в моем сердце.
– Моей матери, – горло першило из-за нахлынувших эмоций.
Адриана подняла голову, и на ее лице отразилось сожаление за то, что затронула эту тему, тем не менее я видел вопросы, которые она боялась задать. Я хотел завоевать ее доверие, поэтому решил, что рассказать ей часть истории – отличный способ начать двигаться в этом направлении.
– Мне было четырнадцать, когда она перерезала себе вены в ванной, пока я в соседней комнате слушал музыку в наушниках. Она оставила мне прощальное письмо, в котором сказала, что ей жаль, но она больше не может бороться с одиночеством. – Воспоминания душили меня, но я продолжил, когда ладонь Адрианы соприкоснулась с моей щекой, покрытой щетиной. – Она заболела после ухода отца, и мы с ней остались вдвоем. Депрессия поедала ее, забирая у меня из рук, а я не мог ничего с этим сделать.
– Ты был ребенком, Алессио. Ты не мог ничего сделать.
Она была права, но я чувствовал вину, словно сделал недостаточно. Возможно, мне нужно было больше стараться, больше времени проводить с ней, больше разговаривать и не позволять ей замыкаться в себе и своих картинах.
– Однажды мы с моим приятелем сбежали из пансионата, куда меня затолкал отец, который не желал, чтобы я стал частью его жизни, и поэтому я решил, что татуировка с именем моей матери – отличный способ почтить ее память.
Теплая, добрая улыбка расплылась на губах Адрианы, когда она смахнула слезу, скатившуюся с щеки. Теперь она знала о случившемся больше, чем кто-либо еще. Ни Алекс, ни Лекси не в курсе, каким образом Лиана Уильямс ушла из жизни, оставив своего сына. Для всего мира я был сиротой, потерявшим в раннем возрасте мать и выросшим без отца, но теперь Адриана знала, какова глубина раны в моей груди.
– Лиана. – В глазах девушки стояли слезы, и я знал, о чем она думала сейчас. – Мне очень жаль, Алессио. Теперь я знаю, каково это.
Я крепко ее обнял и усадил на колени. Она обхватила мою шею и уткнулась в нее.
– Мне тоже жаль, принцесса. – Я поцеловал ее макушку, имея в виду каждое сказанное мной слово. Я знал, какова боль от утраты, и мне чертовски жаль, что Адриана с братом познали ее.
– А твой отец? Что с ним? Вы не поддерживаете связь? – спросила Адриана, выпрямившись.
Его убил твой отец. А я нашел компромат, чтобы посадить его на всю жизнь и покончить с ним, а тебя удерживаю рядом, чтобы нанести ему двойной удар. Так я смогу отомстить за убийство моего отца.
– Он скончался в прошлом году, – смотря в глаза, сказал я девушке, которая мне нравится. Даже больше, чем нравится.
– Господи, это ужасно. – Ее пальцы очерчивали какие-то линии на моем лице, словно изучали карту, и опустились к моим губам. – Если бы я могла унять твою боль, я бы сделала это, как делаешь ты, Алессио. Я хочу быть твоим утешением, как ты стал моим якорем в самый нужный момент.