Она серьезно предполагает, что мы вдвоем уместимся на этом крошечном стуле?
Я не смог сдержать глупую ухмылку, когда подошел к Адриане и одной рукой приподнял ее. Тихий писк удивления и шока вырвались из ее маленького рта. Я сел на стул, а ее посадил на свое бедро так, что ее ноги оказались между моими, футболка приподнялась настолько, что оголила практически всю ее кожу, и только наша одежда разделяла нас друг от друга. Ее милая попка в крошечных трусиках, что я видел на ней однажды, расположилась на моей ноге. Гребаный лоскуток ткани и мои спортивные штаны – единственное, что отделяло меня от ее теплоты.
Твою ж мать.
– Что ты делаешь? Я же подвинулась. – Адриана попыталась вырваться, но я сильнее прижал ее к себе.
– Мило, если ты правда думала, что мы поместимся на одном стуле, но боюсь, мне придется тебя разочаровать, принцесса. Моя задница вместе с твоей маленькой попкой не уместится здесь, не сломав его.
Легкий румянец окрасил щеки и шею девушки, и я ухмыльнулся от такой реакции. Мне нравилось, как я влиял на нее: заставлял смущаться и краснеть.
Да, Адриана из консервативной мафиозной семьи, где девственность являлась драгоценностью, но я не думал, что в наше время можно смутить девушку такими словами, как «задница» или «попка», тем не менее мне это нравилось. Ее неопытность и смущение говорили о том, что она не привыкла к такому, и как бы я ни хотел об этом думать, но она была помолвлена с Данте с шестнадцати лет, так неужели между ними никогда ничего не было?
Я держал себя в руках из последних сил, мой член уже проклинал меня от того, что в последние несколько месяцев ему приходилось достаточно сложно, не говоря уже о последних двух неделях в одном пространстве с причиной болезненных ощущений в паху. Так как этот золотой мальчик держался столько лет, зная, что Адриана была его?
Она вновь встала, но я усадил ее на место, удерживая за бедра.
– Ты такой придурок. – Румянец исчез, как только она бросила на меня жестокий взгляд и продолжила, скрестив руки на груди: – Как только мы вернемся домой, я скажу отцу, чтобы тебя обучили манерам и правилам общения с членами семьи, а то твоя неопытность тебя выдает.
Удачи, принцесса.
– Будь уверена, никто никогда не жаловался на отсутствие опыта, принцесса.
– Ты…
– Да, да, да. – Я драматично закатил глаза. – Придурок, свинья или как ты там меня назвала, но когда этот мужчина встает на колени, чтобы поработать языком, или вонз…
Адриана закрыла мне рот своей ладонью, а второй ударила меня кулаком в грудь. Я намерено выводил ее из себя, вызывая смущение, потому что в такие моменты она по-особенному очаровательна.
Она отдернула ладонь с моего рта, когда улыбка под ней расширилась.
– Ауч.
Потирая якобы больное место, я, как ребенок, выпятил нижнюю губу, заставляя Адриану засмеяться. И вот так ее тело расслабилось в моих руках. Адриана светилась, затмевая лучи солнца. Ее голова запрокинулась к небу, плечи тряслись от содроганий и смеха. Он резонировал в моем теле, подпитывал чувства внутри. Он затрагивал какую-то часть меня, которая всегда была непостижимой, а теперь… Теперь была она. Я мог бы каждый день просыпаться под этот мелодичный звук и засыпать вместе с ним.
Мои глаза опустились на ее губы, и сумасшедшая мысль – прижаться к ним, поцеловать и поглотить каждый звук, который эта девушка способна выдать, – возникла из ниоткуда.
Вибрация в моем кармане отвлекала меня от этой глупой идеи, но я проигнорировал сообщение, уверенный, что прекрасно знаю адресанта – обеспокоенного отца принцессы, зажатой между моими ногами.
– Продолжим или так и будем сидеть весь день? – Она бросила мне вызов.
– Я мог бы.
Она толкнула меня в плечо и широко улыбнулась, больше не пытаясь встать с моих колен. Адриана сегодня по-особенному другая – игривая и раскрепощенная, и это не могло не нравиться.
Я взял кисть в руку, окунул ее в краску белого цвета и протянул ее к холсту, где Адриана уже начала рисовать облака на ярко-голубом небе. Как бы я ни хотел не придавать значения дрожи в моей руке, это невозможно было не заметить.
Черт, я даже не в состоянии приложить кисть к холсту, чтобы провести чертову линию. Я ненавидел это, ненавидел, что Адриане приходится быть свидетелем моей слабости, которая вызвана гребаными воспоминаниями из прошлого. В груди что-то сжалось, я закрыл глаза, стараясь отогнать все плохое из головы и взять себя в руки, и почувствовал, как все тело напрягается, пока теплая ладонь не накрыла мою – большую и грубую.
Я повернул голову в ее сторону и увидел, что Адриана уже смотрела на меня. Она удивила меня, когда теснее прижалась к моей груди настолько, что наши рты находились в нескольких дюймах друг от друга, и, улыбнувшись мне, провела нашими соединенными руками по холсту, не отрывая взгляда своих лесных глаз от моих.
– Не смотри. Прочувствуй, – коснулся моего рта тихий шепот.
Черт возьми.
Я хотел поцеловать ее.
Наши руки все рисовали, пока мы с Адрианой дышали в унисон и не отрывали друг от друга глаз. Мы чувствовали.
Когда Адриана попросила об этом, она не это имела в виду, но я мог поклясться, что не один ощущал жар внутри. Моя рука, что обхватила ее талию, сильнее прижала ее к себе, сокращая несчастные дюймы между нами. Ее дыхание стало учащенным, грудь поднималась и опускалась в ускоренном темпе, и, когда ее глаза застыли на моем лице, а язык облизнул нижнюю губу, я потерял контроль. Почти.
Я мог бы прижаться к Адриане жестким поцелуем, мог бы украсть ее дыхание и забрать душу, но не стал этого делать. Возможно, я – гребаный эгоист, раз держал ее при себе, пока мог, монстр, заточивший ее вдали от семьи, используя в своих целях, но я не мог так поступить с ней, с нами. Если я потеряю контроль над собой и сделаю это, то выпущу пулю и все слишком усложнится.
Адриана все еще оставалась дочерью моего врага, и, несмотря на ее безучастность и невиновность, она стала пешкой в моих руках, заложником, точкой давления на Маттео. Да, я не планировал этого, но это случилось. Она возненавидит меня, как только обо всем узнает. Когда все завершится, я должен буду отпустить ее, но, если сейчас я поддамся чувствам и эгоистичному желанию, мне будет мало одного лишь поцелуя, и тогда отпускать ее будет труднее. Поэтому я сделал самое сложное, что мне приходилось делать за последнее время. – Я отстранился от Адрианы, повернув голову к мольберту, и убрал свою руку с ее талии.
Картина не испорчена нашим творением, белое облако украшало голубое небо, но вот момент – да. Адриана отпустила мою руку и встала, и на этот раз я позволил ей это сделать.
– У нас неплохо получилось. – Хрипота в ее голосе говорила о том, что она также, как и я, отдалась моменту.
«Нет, не стоит поощрять свои мысли, Алессио», – указывал внутренний голос, и я поддался ему.
– Я пойду, мне надо работать.
Я тоже встал со стула, задев Адриану, но быстро отошел в сторону, чтобы не позволять своему телу почувствовать ее жар или же вдохнуть запах карамельного шампуня. Она ничего не говорила, лишь кивнула и слегка улыбнулась мне, обхватив себя руками, словно защищаясь или закрываясь от меня.
«Это необходимость», – напомнил я себе. Сейчас я отверг ее, но на данном этапе я не имел права поступать с ней по-другому. Адриана заслуживала правды, прежде чем сможет позволить мне заполучить ее поцелуй, но что важнее – ее сердце.
Я – не идиот и понимал, что вероятность, что она выберет и полюбит меня, никчемна. Она с большей вероятностью предпочтет своего отца и семью, и я не смогу винить ее в этом. Сейчас перед ней всего лишь солдат отца, который получил приказ оберегать ее, пока тот вершит правосудие в разверзшемся аду после смерти жены, но как только все завершится, я стану злодеем ее истории, а не чертовым принцем. Однако, если у меня была возможность все исправить и шанс, что Адриана захочет меня, несмотря на правду, я намерен использовать все возможности, лишь бы попытаться.
Я достал телефон и снял блокировку, чтобы узнать у Алекса, как обстоят дела с кодом, когда увидел новые уведомления о сообщениях.
Алекс: О мой милый (нет) друг. Клетка открыта, птичка готова вылететь из нее.
Алекс: Сегодня мы будем праздновать, поэтому жду тебя в 10.00 в клубе Сфера. И прошу, не будь хмурой задницей хотя бы в этот раз.
Я знал, что этот клоун был лучшим в своем деле, но не ожидал, что он справится так быстро. Черт, мне нужно было больше времени.
– Собирайся, принцесса. Мы уезжаем.
19. Адриана
Я была ужасно скучным подростком и за всю жизнь ни разу не посетила ни одной школьной вечеринки или клуба. Пока мои сверстники проживали свои счастливые годы, наслаждаясь свободой, я посещала уроки пения, занятия по игре на фортепиано, живописи и даже хореографии.
Мне не приходилось жаловаться на такой распорядок, потому что ничего другого я не знала – это была жизнь, которую мне навязали с самого рождения. Ее расписали поэтапно, и я знала, какую роль в ней играю, – дочери своего отца, принцессы мафии, будущей жены одного из влиятельных членов Каморры. Начитанная, воспитанная, смиренная, но гордая, знающая себе цену, величественная, невинная. Все эти качества в совокупности с природной красотой были идеальным сочетанием для эталона безупречной жены.
Таковы ожидания от традиционной итальянской девушки в моем мире. Наши традиции с давних времен нерушимы, и несмотря на то, что отец давал мне свободу, она не была по-настоящему полной – иллюзия.
Если выход в город, то только с телохранителем, если вечеринка, то только семейный ужин или праздник, на котором присутствовали все члены Каморры. Даже с Данте мы никогда не оставались одни более чем на десять минут. Поэтому, когда Алессио сообщил, что мы едем в ночной клуб, я удивилась и взволновалась из-за возможности попробовать что-то новое и запретное. Еще один новый опыт.