– С днем рождения, зеленоглазка.
Он не забыл.
В детстве Данте всегда так меня называл, и прежде просто милое прозвище теперь заставляло сердце биться чаще. А то, как он поднес мою руку к губам и нежно поцеловал, удержав прикосновение чуть дольше, чем это было необходимо, лишь усилило трепет в животе, оживив бабочек. Его жест самый невинный, но из-за того, что Данте впервые такое себе позволил, это мгновение казалось очень интимным, и земля почти ушла из-под ног. Но я все-таки устояла, потому что Данте переплел наши пальцы и повел нас в центр зала, без лишних слов приглашая на танец. Мгновенно заиграла медленная классическая музыка, и Данте, притянув меня ближе, положил мою свободную руку себе на плечо, а вторую сжал в своей. Мы начали покачиваться в такт музыке. Мы танцевали. Я и Данте Кастелано. Одни в центре зала, среди десятков гостей.
Боже, это казалось сном.
Однако я отчетливо ощущала кожей его теплое дыхание. Рука, так естественно лежавшая на спине во время танца, подняла в груди влюбленного подростка настоящие волнение.
– Ты стала очень красивой, это невозможно не заметить, – прошептал Данте, усиливая порхание бабочек в моем животе.
Ох…
Прикусила язык, чтобы убедиться, что я не сплю, и металлический привкус подтвердил это.
Какое-то время мы молча танцевали под взглядами гостей, и я не заметила, как песня закончилась. Данте отступил на шаг, дав мне немного пространства, но руку не отпустил. Наоборот, он вновь поднес ее к своим губам и на этот раз прижался не к костяшкам пальцев, а к месту на запястье, где совсем недавно водил круги и где под кожей учащенно бился мой пульс.
– До скорой встречи, будущая жена.
Бросив бомбу, Данте откланялся и ушел к нашим отцам, которые уже что-то обсуждали в углу шатра. Я же стояла в центре зала и не смела двигаться, не веря своим ушам и стараясь осознать услышанное.
________________________________
* 1 фут приблизительно равен 30 см.
** 1 дюйм приблизительно равен 2,5 см.
Попытавшись в первый раз открыть глаза, я почувствовала дикую боль в голове и ломоту во всем теле. С непроизвольными стонами я попробовала нащупать на кровати телефон или книгу, что обычно забывала убрать перед сном, но в этот раз ничего не нашла. Головокружение накрыло меня, как только я отняла голову от мягкой подушки. Тяжелый свинцовый запах лишь усиливал подступившую к горлу тошноту.
Со второй попытки я все же открыла глаза, и меня встретила совершенно незнакомая комната. Стены окрашены черным, высокие потолки практически того же оттенка, деревянный темно-серый пол идеально сочетался с основным цветом комнаты. Интерьер минималистичный и современный: мебели не так много, только двухспальная кровать, прикроватные тумбочки с лампами, деревянный стол в углу и мягкое кресло напротив. Из окон с правой стороны, которые служили основным источником света, открывался панорамный вид на город. В комнате три двери, ведущие, по-видимому, в гардеробную, ванную и на выход, и, кажется, все были закрыты. Я здесь заперта?
Где я?
Место мне незнакомо, и это до чертиков пугало. С каждой секундой, проведенной в этой комнате, паника нарастала.
Дикая боль в затылке отвлекала от изучения пространства вокруг. Когда я приложила руку к пульсирующему болью месту, пальцы нащупали на затылке шишку, которая, судя по всему, и вызывала мучительную боль. Волосы в этой области липкие и, как оказалось, в крови, окрасившей мои пальцы. Желудок скрутило от тошноты, и, рванув покрывало, я собралась было побежать в ванную комнату, но тут увидела свое платье. На нем практически не осталось ни чистого места, ни белого цвета, его полностью вытеснил алый. Иных повреждений, кроме того, что я обнаружила на голове, я не видела, да и боли больше нигде не чувствовала, но высохшая кровь покрывала платье спереди в области талии и ниже, на длинном подоле из атласа. Я смотрела на себя, на беспорядок, что устроила в чужой кровати, на свои ноги, покрытые ненавистным красным цветом, и тогда вспышка смутных воспоминаний вдруг ослепила мое сознание.
Свадьба в соборе. Данте в костюме и его незавершенная клятва. Взрыв и выстрелы. Крики, плач, мольбы о помощи. Кровь. Много крови и тела. Мама…
О боже…
Их больше нет.
Моей мамы и Данте больше нет.
– Нет! Нет! Нет!
Пронизывающий вопль вырвался у меня из груди, когда воспоминания о том кошмаре нахлынули с новой силой. Крик, в котором смешались ужас, боль, отчаяние и горе, разорвал тишину в комнате.
Эта кровь принадлежала не мне. Она принадлежала Данте. Моему покойному жениху. Я начала тереть кожу, пытаясь убрать с нее кровь, но она засохла. Все было в ней. Она впиталась в мою кожу и засохла под ногтями. По лицу каскадом скатывались слезы, но я не могла стереть их, не испачкав лицо. Паника переросла в истерику. Все тело болело, в груди давило. Мне стало нечем дышать. Грудная клетка сжималась с такой силой, что мне хотелось вырвать легкие из груди, лишь бы глубоко вздохнуть.
– Нет! Это все кошмар! Это невозможно…
Я окончательно сбросила с себя покрывало, спеша покинуть это место, снять с себя это чертово платье, но споткнулась о подол и упала на колени. Встав, я потянулась за спину, чтобы расстегнуть молнию, но мои пальцы дрожали и не могли с ней справиться. От разочарования я одну за другой швырнула в стену подушки. Но легче не стало, наоборот, звуки выстрелов и крики о помощи начали звоном отдаваться в голове, отчего боль в ней лишь усилилась.
– Нет. Этого не может быть… Это все неправда… Мамочка…
Мои рыдания заполнили комнату, я скатилась спиной по стене возле кровати. Мое тело трясло, дыхание потяжелело. Мне не хватало воздуха, и я начала задыхаться, выхватывая редкие глотки кислорода, но слезы все так же стекали по лицу. В этом кошмаре я даже не заметила, как открылась дверь, как кто-то зашел в комнату и чья-то рука коснулась моего плеча. Я вздрогнула и попыталась оттолкнуть ее. Однако крепкие, судя по всему, мужские руки не давали мне возможности сдвинуться с места, прижимая к себе.
Я отбивалась от его объятий, но все тщетно. От брыканий и борьбы оставшиеся силы покинули меня.
– Адриана, эй, успокойся, – произнес незнакомый мужской голос у меня за спиной, пока я старалась освободиться. – Прекрати, ты делаешь себе больно.
Однако больно я сделала ему, когда локтем попала мужчине в трахею, и ему пришлось меня отпустить. Воспользовавшись моментом, я выскользнула из его рук и уползла в дальний угол комнаты. Сквозь темноту я видела лишь силуэт высокого мужчины, который встал в нескольких ярдах от меня и теперь возвышался над моим телом.
Он звал меня по имени, но я не узнавала его. Мужчина медленно приближался, но остановился, когда я выставила между нами руку, прося не подходить.
– Не… н-надо…
– Хорошо, хорошо. – Мужчина показал поднятые ладони и замер на месте. – Позволь мне помочь. Я не причиню вреда, но тебе нужно успокоиться.
Пелена слез и полумрак в комнате не давали мне возможности рассмотреть его, а боль в груди и нехватка воздуха отвлекали, но я могла увидеть очертания силуэта. Он высокий и крупный. Достаточно большой, чтобы внушать страх, поэтому, когда мужчина медленно подошел ко мне со все еще поднятыми руками и сел на корточки напротив, мне стало чуть спокойнее.
– Все хорошо, Адриана, просто успокойся. Я обещаю, что не сделаю ничего, что навредит тебе.
Пока он, не торопясь, подползал ко мне, я следила за каждым его движением и старалась глубоко дышать, но этого было мало. Дыхание не восстанавливалось, и горло начинало жечь. Я чувствовала себя загнанным в угол животным, чья жизнь зависит от стоящего впереди хищника. Но хищник ли он?
– Успокойся. Дыши, просто дыши. – Мужчина медленно протянул ко мне руку, но не дотронулся. – Позволь мне помочь. Это паническая атака.
Что? Паническая атака?
От этого я запаниковала еще больше.
– Я не м-могу ды-дышать.
– Сначала глубокий вдох, теперь медленный выдох. Повторяй за мной.
Я попыталась сосредоточиться на дыхании, но мне не удавалось полностью успокоиться: паническая атака не прекращалась, легкие все также что-то сильно сдавливало. Он положил руку на свою грудь, которая вздымалась и опускалась в такт его ровному дыханию, и я повторяла за ним.
– Вот так, молодец. Еще раз. Вдох и медленный выдох.
Глубокий и спокойный голос звучал словно музыка, заставляя звуки выстрелов и плача исчезнуть. Я повторяла за ним, пока дыхание окончательно не выровнялось и дрожь в теле не ушла. Мне наконец стало легче. Боль в груди все еще была, но она другая.
Слезы катились по щекам и падали на грязное платье. Мне хотелось снять его, порвать и сразу же сжечь, лишь бы стереть все следы, оставшиеся после того ада, что забрал у меня близких.
– Их убили, – всхлипнула я, задыхаясь. – Мамы больше нет. Они убили ее.
Я затряслась от рыданий, но на этот раз ни паники, ни удушья не было. Когда большие руки незнакомца потянули меня за плечи к себе, я позволила ему сделать это. Он крепко обнял меня и стал гладить по волосам, нежно опускаясь к спине, и каждый раз начинал снова. Его шепот стал колыбельной для моих ушей, тихим бризом в разразившемся хаосе.
– Ш-ш-ш. Все прошло. Ты в безопасности.
Так ли это?
Я не знала, в чьих объятиях сижу на теплом полу в этой безликой комнате с потрясающим видом. Не знала, чьи руки обнимали меня, чьи слова имели такую силу, но мне совершенно не хотелось прекращать. Это было неправильно и рискованно, но я верила этому незнакомцу, потому что в его объятиях чувствовала себя в безопасности, и боль в груди медленно стихала. Я чувствовала, как слезы продолжали скользить по щекам, оставляя на его футболке темные пятна, но моя грудь больше не сжималась так сильно и болезненно, все звуки в голове исчезли, затылок перестал болеть.